И долго, очень долго у меня никого не было. И вот, как будто судьба надо мной сжалилась. Я встретила человека, который предложил мне пожить вместе. И я с радостью ухватилась за это предложение. Хотя, и тогда мне не давали покоя мои сны, не давал покоя, кто-то внутри меня. Этот человек позвал меня, не оттолкнул, и я как вьюн обвилась вокруг него, думая, что это ненадолго, поиграет и бросит. И поэтому мне надо было спешить. Это было как-то бессознательно. Опять! Мысли не могут быть бессознательны... Мысль - образ, и, следовательно, он есть или нет. Но просто, я хочу сказать, что даже, не отдавая себе словесного отчета в том, что я делаю, делала странные на первый взгляд вещи. Ну, например, я ждала определенного весеннего дня. Я готовилась к нему. И когда он пришёл, я, будто, ожила. В тот день я летала, я спешила домой, я готовилась ко сну как к мистерии, в которой буду участвовать. И вот я уснула. Легко уснула, только опустив голову на подушку, И мне снится сон.
Я иду осторожно. В голове только одна мысль, чтобы меня никто не видел. Я прохожу мимо дома с ажурной калиткой, огибаю его, поднимаюсь по тропинке вверх в горы. Чувство тревожной радости, легкого ужаса перед рискованным шагом, на который я решилась. Когда я вспоминаю, то опять все мое тело, будто сжимается, и я становлюсь похожим на ежика, прячущего свою жизнь и душу в колючем панцире. Мне страшно, но я только ускоряю шаг. Я на месте. Подошва горы, на которой растет дерево, его тройной ствол переплелся, образовав грот. Небо темное, фиолетовое, звезды яркие, и сиреневая луна как ночник освещает место отдыха, куда никому нет входа. А я иду, знаю, что нельзя, но иду. Я подхожу к гроту. Вижу внутри в середине человека, лежащего на мягкой траве - это тайный обряд очищения, воссоединения, осмысления. Я становлюсь перед ним на колени, и провожу руками над головой, потом тихонько переворачиваю на спину. Он спит. Я прикасаюсь губами к его лицу...
Так, как мне было во сне, потом никогда не было. Это была не просто близость, это была та минута полного безбрежного счастья и блаженства, которую никогда я не испытывала в реальности. Ощутить на себе руки любимого, почувствовать их силу и нежность, за это мгновение можно вытерпеть все... Но что-то меня тревожило. Поэтому последний раз поцеловала его и бросилась бежать...
Когда я проснулась дома, я все еще горела, мое тело пылало от жара и испытанного экстаза, и мне не составило труда увлечь земного мужчину. Через девять месяцев я родила дочь. Правда, все это время, я старалась спрятать свою беременность, (не понимаю почему) а когда уже прятать было невозможно, злилась, если кто-нибудь указывал мне на нее. Родила легко. Только вот почему-то все боялась, что, сейчас откроется дверь, и у меня заберут ребенка. Мой мужчина предложил выйти за него замуж, и я снова, не раздумывая, согласилась. Главное, чтобы все было как у всех, чтобы мой ребенок не отличался от других.
А потом первые три года, когда она болела, я все просила Планету
(вот что мне не понятно до сих пор, почему Планету, а не Поводыря) принять мою дочку, даровать ей жизнь. Я не спускала ее с рук, так боялась потерять. Когда ей исполнилось три года, я успокоилась, как-то сразу. Помню, в день ее рождения, я не сводила взгляда от часов, мои глаза следили за стрелками, и когда долгожданная минута настала, я вздохнула и сказала: - "Все, она будет жить".
Доченька, мое второе я, мое спасение, мой единственный друг. С тех пор, как она появилась на свет, мне легче стало жить. Я не боюсь теперь одиночества, у меня есть та, которая всегда меня поймет, поддержит, которая меня любит . Мои родители не относились ко мне с такой нежностью, с какой эта девочка. Это моя награда. Только вот за что? Я благодарю судьбу, что она подарила мне дочь.
Но прошло совсем немного времени, и я опять стала готовиться. И тут уже не было для меня ничего удивительного. Я, земная, хотела опять испытать то, что испытала тогда, под трехствольным деревом в темном гроте, освещенным слабым фиолетовым светом сиреневой луны. Надо сказать, тогда у меня с мужем наступили тяжелые времена, мы часто ссорились и подумывали о разводе. Но мне было важно, чтобы именно он, стал отцом и второго моего ребенка. Если получилось с первым, должно получиться со вторым.
И вот пришёл день. Снова та же церемония приготовления ко сну. Правда, уже сознательно. Снова легкий сон, та же дорога, тот же утес, и тот же грот. Только ощущения другие: меньше страха, и больше нетерпения. Смешно? Не правда ли? И вот я у входа.
Мое сознание опять чужое. Мысли непонятные, необъяснимые. Что-то удерживает меня, я стою у входа и долго смотрю на человека, и вдруг замечаю: от его руки тянется тоненькая цепочка росы, такая неестественно ровная, к маленькому колокольчику, висящему у меня над головой. Меня начинает давить смех. "Он ждал меня. Он приготовился. Он хочет увидеть.... Нет, так нельзя..." -Я тихонько подхожу к его руке и снимаю с мизинца тоненькую нить. - "Родной мой, он учёл все, кроме одного, ночью на нитке образовалась роса... Нет. Я не могу выдать тебя. Я преступница. Этот грех, только мой грех. Никто, даже ты, не должен знать того, что происходит. Ведь, если мне снятся сны, то и тебе могут сниться сны. Ты можешь во сне, быть со мной... Ты можешь разрешить себе хоть немного побыть просто человеком, мужчиной, моим мужчиной. Я совсем не знаю, как ты живешь без меня. Но ты ждал меня, значит помнишь..."
Я провожу руками над его головой, я прижимаюсь к нему всем своим нетерпеливым телом, и растворяюсь в нем...
На этот раз я не спешила. Я дождалась, когда небо стало розовым, долго смотрела на родное лицо. (Хотя не могу его вспомнить). Было сознание того, что это в последний раз. Больше ничего не повториться. Мы прощаемся навсегда. Нить снова на мизинце...
А дома... эх, не хочется даже вспоминать... В тот день надо было перешагнуть через обиду и непонимание, ласкаться и быть нежной . С трудом, но перешагнула. Я победила. Я родила сына. Но с ним все было труднее. Я чуть не потеряла его. Он был при смерти. Переболел всеми болезнями, какими только можно. Как будто какая-то сила не признавала его, отталкивала от жизни. Но, я боролась. Опять не спала ночами, опять молила Планету. И, опять, когда ему исполнилось три года, моя радость выразилась странными словами, со слезами на глазах, я все повторяла: "Ну, вот и все!!!!!!!!! Теперь можно и пожить".
К этому времени мы с мужем как-то нашли общий язык. Мы стали среднестатистической семьей. Мои дети обычные. В них нет ничего странного. И я так рада этому. Зато у меня появилась цель в жизни. Я живу ради детей. Я живу, потому что у меня есть, кого любить. Мне доставляет огромное удовольствие наблюдать за ними. Особенно за сыном. Он своенравный, и гордый, любознательный и целеустремленный, и кого-то мне напоминает... Мне нравится ночью войти к нему в комнату и долго смотреть на его лицо, освещенное луной. Отчего сама не знаю, это приносит мне тихую грустную радость. Мне приятно, что могу подойти и поцеловать его в макушку, и главное - я нужна ему, и он никогда не сможет оттолкнуть меня...
Я замолчала. И воцарилась долгая тишина. Волховёр сидел в своем углу как-то неестественно прямо, будто через его хребет пропустили огромный железный штырь. И только шёпот долетал сюда: - Этого не может быть! Это не может быть!
- Что не может быть, - переспросила я? - Я вас шокировала? Да?
- Ты сумасшедшая, - донеслось до меня. Но в голосе не было осуждения, было потрясение и удивление.
- Спасибо, на добром слове, - усмехнулось. - Диагноз поставлен правильно. Не понимаю, как наши врачи не могут увидеть столь очевидного.
- Ты подвергаешь себя опасности. Никогда, слышишь, никогда и никому не рассказывай свои сны, - он просил. Это ж надо! Он говорит со мной так, будто понимает больше чем я. Будто знает то, чего мне недоступно.
- А теперь, ты должна, обязана рассказать мне то, что еще не рассказала. Что случилось в тот день, когда ты выбросила браслет...
