Дорогу через вестибюль и поездку в лифте русская барышня даже не запомнила, слушая как стук её сердца громким эхом отдаётся в ушах. Было чувство, будто сердце бьется так громко, что и невозмутимый Рейджи слышит его стук. Правда, приятная и тихая музыка, разливающаяся в кабине лифта, немного успокоила девушку, хоть и не уменьшила её волнений.
Лифт остановился. Со звонким звоночком разъезжаются в разные стороны створки, позволяя покинуть кабину. Вампир вышел первым и даже не оборачиваясь, подошел к единственной на этаже двери. Татьяна, тяжело выдохнув, шагнула следом. Белая дверь, без каких-либо опознавательных знаков и замочной скважины, действительно была единственной на этаже, который оглядела девушка. Странно как-то… Постучав костяшками пальцев по дереву, Рейджи невозмутимо открыл дверь, заходя в помещение. Тане одновременно и не хотелось идти следом за вампиром, но и оставаться одной в этом коридоре без окон ей тоже не улыбалось, потому она пошла следом, стараясь не идти слишком быстро, выдавая свой страх…
Квартира занимала весь этаж, абсолютно весь! Огромные окна от пола до потолка, дорогая мебель и всё обставлено со вкусом… Таня шокировано разглядывала это необычное место. Такой роскоши она не видела даже в детстве, когда жила с родителями в частном доме. Прихожая была соединена с гостиной, точнее их ни что не разделяло. Рядом с дверью, в которую они вошли, стоял шкаф, где можно оставить верхнею одежду, рядышком примостилась тумбочка для обуви. Татьяна сняла удобные балетки, проигнорировав тот факт, что Рейджи разуваться не стал. В отличии от него Таня не стала пачкать такой чистый и явно дорогой паркет. Гостиная представляла из себя белый ковер с длинным ворсом и угловой бежевый диван, похожий на букву “П” своей формой. Внутри этого п-образного дивана, стоял журнальный столик из темного дерева, а на нём кружка с чем-то, похожим по запаху на горячий шоколад.
- Вот и мой дорогой сын! - В гостиную из комнаты вышел высокий мужчина со светлыми волосами, что были довольно длинными и волнистыми, сейчас собранными в низкий хвост. Его кроваво-красные глаза в хитром прищуре смотрели на долгожданных гостей, а тонкие губы кривились в усмешке, впрочем усмешке совсем не злой, ведь кроме хитрых бесят в кровавых глазах мелькали добрые искорки. Почему-то Татьяна сразу поняла, что этот человек, точнее вампир добрый и что он тот самый Карлхейм, известный как Король вампиров и брат Рихтера, отец всех Сакамаки, проживающих в особняке, в котором имели честь оказать Танька и Лелька. Всё же Карл был красивым мужчиной и ему больше тридцати, максимум тридцати пяти не дашь! А ведь ему определенно не одна сотня лет…
Рейджи любовью к отцу не воспылал и встрече не был рад вообще. Лишь недовольно скривился, с презрением смотря на родителя. Король вампиров наигранно расстроился, тяжело вздохнув и, обратив всё свое внимание на Татьяну, подошел к ней, задумчиво рассматривая. К слову, Танька оделась в то, что приготовил ей с утра Рейджи, успевший отослать прислугу в магазин одежды. Белая водолазка с высоким горлом и длинными рукавами, закрывала перебинтованную шею и руки. Темно-синее платье без рукавов, доходившее до колен и капроновые колготки. Вообще, новый наряд девушке понравился, особенно когда кроме старого наряда и ночной рубашки Юи ничего не было.
- Да, вы определенно похожи на Анну. Позволите свою ручку? - Мягко улыбнувшись, спросил отец Рейджи. Сказать, что Тане было страшно, это ничего не сказать. Глаза отца Рейджи пугали её намного больше самого Рейджи! А она-то, наивная, думала что ничего страшнее этого садиста быть не может… почему ей они казались страшнее? Эти хитрые бесята, эти искорки будто доброты наводили на мысль, что всё это отвлекающий маневр. Таня почему-то видела на дне алых глаз странную темноту, как осадок в бутылке вина. Татьяне ну совсем не позволит показать свою слабость. Не доставит она Рейджи такого удовольствия и уж точно не сдастся. Собрав в кулак всю свою гордость, выдержку и храбрость, девушка сохранила безразличное выражение лица, заставляя себя идти свободно и не напряженно. Взяв свои эмоции и страхи под контроль, девушка послушно протянула Кархейму руку. Как оказалось, она правильно делала, что не хотела этого делать. Легкая боль на подушечке пальцев и вот вампир берет пораненный им же пальчик в рот, высасывая из ранки кровь. Татьяна шокировано смотрела на мужчину, в отличие от нее Рейджи смотрел на отца с явным неодобрением и всё с тем же безграничным и холодным презрением. Король вампиров неожиданно распахнул глаза, удивленно смотря на девушку.
- Нет, вы не просто похожи на нее! Вы её родственница! - Заявил вампир, уже вытащив из своего рта палец девушки. - Прошу прощение за поведение моего сына, он ведь уже успел Вам навредить? - Обеспокоенно спросил Карл, несильно сжав в руках ладонь Тани. Она ошалела от такого поведения отца братьев Сакамаки. Мало того, что он с уважением обращался к ней, так еще в его алых глазах отразилось неподдельное, как показалось девушке, беспокойство. И тут в ней начали бороться две сущности: здравый смысл и мстительность. Здравый смысл просто вопил о том, что не следует ничего рассказывать, ведь потом хуже будет! Ведь потом Рейджи её не просто покусает, а, наверное, возьмется за плетку или чем там садисты мучают своих жертв? Может и вовсе убьет со злости… Но вот ущемленная гордость девушки молила, нет, даже настойчиво просила, требовала, черт возьми, чтобы Танька всё рассказала, нажаловалась отцу Рейджи о том, какой у него плохой и грубый сын! Чтобы этот очкарик с садистскими наклонностями получил по заслугам!
В итоге победила ущемленная гордость, заткнув здравый смысл и инстинкт самосохранения. Татьяна неожиданно всхлипнула. По щекам покатились соленные капельки слез. Она, мягко освободив ладонь из рук мужчины, закрыла лицо руками, плача, и дрожащим голосом рассказывая, какие зверства с ней творил Рейджи, ни капли не приукрашивая, ну разве что совсем чуть-чуть:
- Понимаете, мои родители умерли пять лет назад и теперь, каждый год, в день их смерти у меня бывают галлюцинации… - Отняв руки от лица, стала рассказывать девушка, всхлипывая, - и вот как раз из-за этой годовщины я чуть не утонула в ванной. Вы даже представить себе не можете, как я была рада и благодарна Рейджи, что вытащил меня из воды и сделал искусственное дыхание, тем самым не дав оборваться моей жизни. - Рейджи, смотря на девушку, чувствовал явный подвох. Уж слишком красиво она расписывала случившееся или для нёе действительно всё был так, как она сейчас рассказывает? Вспомнив её полный ненависти взгляд, он ясно осознал, что нет, для неё все было совсем не так, как она сейчас рассказывает. - Но ему не хватило благодарности в виде слов и моего первого украденного поцелуя, даже если то было искусственное дыхание! Он захотел большего… - Татьяна вновь всхлипнула и закрыла лицо руками, перейдя на невнятное бормотание, из которого можно было выделить отдельные слова и словосочетания: “он”, “кусал в шею”, “меня”, “чуть не обесчестил”, “снова укусил”. Карлхейм обнял рыдающую русскую барышню, успокаивающе поглаживая её по голове. Сам же виновник слёз девушки был не то чтобы в шоке… он натурально охренел! Когда он всё это с ней делал, она лишь смотрела на него с ненавистью и не было и намека на слёзы или нечто подобное, а тут она вон как заливает! Еще никогда Рейджи не видел настолько прекрасной актрисы и настолько коварной женщины, к тому же, столь молодой и столь коварной…
- Рейджи, как ты мог? Ты же мой сын! Я был лучшего мнения о тебе. - Презрительно произнося каждое слово, смотря на сына с высока, отчитал вампира его отец. - Уйди с глаз долой, подождешь эту милую леди в машине. И да, насчёт того, что ты сделал, я уже знаю, как ты можешь заслужить прощение… - На этих словах Король вампиров усмехнулся, хитро прищурившись. Татьяна перестала ломать комедию, отстранившись от Карла и заглядывая в его лицо. Мужчина рассказал, что Таню и Рейджи ждет в будущем и ни девушку, ни парня это будущее не обрадовало! Шокировало, вызывало возмущение, даже омерзение, но не радость. Правда, перечить Королю вампиров бесполезно. Татьяна поняла, что происходящее до этой новости было не более, чем фарсом, небольшой игрой. Почему-то это заставило её вздрогнуть от омерзения, поселившегося в душе и вместе с тем холодного и липкого страха, заставляющего опасливо смотреть на отца вампиров…
