Советником царя был Исайя, выходец из знатной священнической семьи. Он рекомендовал Ахазу выждать: Яхве защитит Иерусалим. Исайя предсказал царю рождение сына, которого следует назвать Эммануил (это имя в переводе означает “с нами Бог”): “Ибо младенец родился нам, Сын дан нам, владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира”.

У Книги Исайи было по меньшей мере два автора, причем один из них писал на двести лет позже другого (этого более позднего автора называют Второисайей). Первый Исайя был не только пророком, но и поэтом-визионером, который накануне вторжения алчных ассирийцев первым сумел разглядеть мистический Иерусалим, который грядет после разрушения Храма: “…видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь Храм… вся земля полна славы Его!.. и дом наполнился курениями”.

Исайя любил “Святую гору” – “гору дочери Сиона”, “гору Сион, холм Иерусалимский”, а сам город он уподобляет красавице-“чародейке” – иногда праведнице, иногда блуднице. “Народ грешный, народ, обремененный беззакониями”, не сможет удержать Иерусалим в своем владении: “оставившие Господа истребятся”. Но когда прежний, прогневавший Бога Иерусалим будет опустошен, Господь сотворит новый Иерусалим “над всяким местом горы Сион”: “жилище мирное” для тех, кто хранит в сердце своем любовь и вершит добрые дела. Устами Исайи Господь призывает: “Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову”. Исайя предвидит необыкновенное явление: “Гора Дома Господня будет поставлена во главу гор… и потекут к ней все народы”. Законы, нравственные ценности и история этого глухого и повергнутого города на вершине горы утвердятся вновь: “И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям… ибо от Сиона выйдет закон и слово Господне – из Иерусалима. И будет Он судить народы”. Исайя предсказывает Судный день – “день посещения”, когда явится в мир истинный царь – Мессия. И тогда все народы “перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать”. Мертвые воскреснут, и “волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком”.

В этом пламенном поэтическом пророчестве впервые звучат апокалиптические ноты, которые будут сопровождать всю историю Иерусалима вплоть до наших дней. Исайя способствовал окончательному оформлению не только учения иудаизма, но и христианства. Иисус Христос читал Исайю, и многие его идеи – от пророчества о разрушении Храма и речей об Иерусалиме как универсальном духовном центре до учения о Царстве Правды – перекликаются с Книгой Исайи. А самого Иисуса отождествляют с Эммануилом из пророчества Исайи.

Но царь Ахаз не послушал Исайю. Он отправился в Дамаск на поклон к царю Тиглатпаласару и вернулся оттуда с ассирийским жертвенником, который надлежало поставить в Храме. Когда грозный завоеватель умер в 727 году, Израиль восстал, однако новый ассирийский царь Саргон II после трехлетней осады взял штурмом столицу северян Самарию, а затем покорил все Израильское царство и угнал в Ассирию 27 000 пленных. С тех пор судьба десяти колен израилевых, населявших Северное царство, неизвестна[20]. Современные израильтяне ведут свое происхождение от двух южных колен – Иуды и Вениамина, – уцелевших в Иудейском царстве.

Сына Ахаза, которого Исайя называл Эммануилом, на самом деле звали Езекия. Он не был Мессией, но, тем не менее, обладал самым ценным из всех качеств политика – везением. И следы его Иерусалима сохранились по сей день.

Езекия двадцать лет выжидал подходящего случая, чтобы взбунтоваться против Ассирии: сначала он сокрушил идолов и сломал бронзового змия, стоявшего в Храме, “восстановил служение в Доме Господнем” и призвал народы “по всей земле Израильской и Иудее” “совершать Пасху во второй месяц”. Первый праздник еврейской Пасхи, отмечавшийся на западной горе[21], длился семь дней. Иерусалим наводнили беженцы из павшего Северного царства. И по всей вероятности кто-то из них принес с собой древние свитки, на которых были записаны хроники ранней истории евреев и их предания. Иерусалимские ученые мужи начали объединять летописные традиции Иудеи с традициями северных племен; в конечном итоге эти тексты, составленные в то самое время, когда греки записывали эпическую поэму Гомера “Илиада”, оформились в библейские книги.

В 705 году Саргон II погиб в битве, и все жители Иерусалима – в том числе Исайя – воспылали надеждой, что смерть ассирийского царя означает начало конца его империи. Египет обещал евреям поддержку; восставший народ Вавилона отправил к Езекии своих посланников. И царь Иудеи почувствовал: долгожданный час пробил. Он присоединился к новой коалиции против Ассирии и приготовился к войне. Увы, к несчастью для иудеев, новый царь Ассирии по имени Синаххериб был человеком энергичным и весьма уверенным в себе.

Синаххериб назван в царских надписях “царем обитаемого мира, царем Ассирии”. В то время это были почти синонимы. Под властью Ассирии находились земли от Персидского залива до Кипра. Историческое ядро империи (современный северный Ирак) с севера было защищено горами, а на западе – Евфратом, но с юга и востока подбрюшье страны было открыто любому врагу. Ассирия напоминала акулу, которая может жить, только постоянно заглатывая все новые и новые куски. Кроме того, для ассирийцев война была религиозным долгом. Каждый новый царь клятвенно обещал при восшествии на престол расширить “землю бога Ашшура”. Ассирийский царь был в едином лице и верховным жрецом, и полководцем, самолично водившим в походы 200-тысячную армию. И подобно современным диктаторам, ассирийские цари железной рукой держали в узде своих подданных, прибегая в случае необходимости не только к террору, но и к массовой депортации и к переселениям завоеванных народов с одного края обширной империи на другой.

Тело Саргона, отца Синаххериба так и не нашли на поле битвы, и многие узрели в том грозный знак божественного гнева: бог Ашшур, вероятно, отвернулся от своего народа, и ассирийская империя была на грани распада.

Однако Синаххериб подавил смуту, взял штурмом мятежный Вавилон и разрушил древний город до основания. Как только порядок был восстановлен, он занялся укреплением своей личной власти, а также мощи империи, начав масштабную перестройку Ниневии – города Иштар, богини войны, плодородия и плотской любви. Синаххериб сделал Ниневию своей новой столицей, для снабжения города и его пышных садов водой были прорыты каналы, а для себя царь возвел грандиозный дворец. Ассирийские властители умело пропагандировали свои достижения. Барельефы, украшавшие стены их дворцов, прославляли победы Ассирии и должны были устрашить ее врагов: ужасные изображения пленников с заживо содранной кожей, посаженных на кол или обезглавленных и сегодня повергают в трепет. Жителей завоеванных ими городов ассирийцы проводили в составе триумфальной процессии по Ниневии, надев на них отвратительные ошейники, к которым были подвешены отрубленные головы их царей. Впрочем, другие завоеватели того времени были столь же жестокими: у египтян, к примеру, в обычае было коллекционировать отрезанные головы и половые органы своих врагов. К тому же Синаххериб все чаще предпочитал битве переговоры.

Свидетельства дипломатических и военных успехов ассирийских царей были во множестве обнаружены в руинах их дворцов. В Ираке раскопаны несколько ассирийских городов – памятников могущества Ассирии времен ее наивысшего расцвета. Богатство этих городов прирастало не только военной добычей, но и трудом земледельцев, а их историю сохранили для грядущих поколений писцы, оставившие ценные документы в царских архивах. В библиотеках ассирийских царей найдены целые собрания глиняных табличек с клинописными текстами гаданий, призванными облегчить царю принятие решений, с заклинаниями, гимнами и описаниями ритуалов, которые должны были обеспечить помощь богов, а также с литературными текстами, среди которых – классическое “Сказание о Гильгамеше”. Ассирийцы, почитавшие множество богов, верившие в колдовские формулы, в помощь магических статуэток, в духов и предсказания будущего, в то же время весьма преуспели в медицине. Многочисленные таблички с текстами, посвященными искусству врачевания, содержат примерно такие формулы: “Если человек страдает от таких-то и таких-то симптомов… то причина этого в том-то и том-то… И тогда надлежит принять такое-то лекарство…”