У индейцев кохити юго-запада Северной Америки существует легенда про жуков — чернотелок блапсов. Как известно, эти жуки в случае опасности всегда занимают своеобразную позу. Опустив книзу голову, они высоко поднимают кверху заднюю часть туловища с небольшим отростком. У некоторых видов жуков из этого отростка выделяется неприятно пахнущая жидкость. Ранее, как говорится в легенде, жуки были на небе звездами. Но вскоре они зазнались и стали слишком поздно гаснуть при наступлении дня. Однажды они так сильно запоздали, что, когда стало совсем светло и взошло солнце, скатились с неба, образовав млечный путь. Теперь они самые обычные земные жуки, страдают от своего прошлого зазнайства и при приближении кого-нибудь от стыда прячут голову в землю.

Иногда легенда, зарождаясь в народе, неожиданно исчезает, когда появляется простое объяснение загадочному явлению, поразившему воображение простолюдина. Так, однажды по небольшому швейцарскому селу Коней распространилась молва о необыкновенном чуде. Деревянная статуя местного католического священника, хранившаяся в одном из домов, неожиданно стала подмигивать одним глазом. Собравшиеся верующие, ожидавшие чуда, однако вскоре были жестоко разочарованы. Оказалось, что из «зрачка» статуи стала выползать развивавшаяся внутри статуи личинка жука древоточца.

Немало мифов связано с бабочками.

В 1883 году, после ужасного извержения Кракатау, во время которого погибло 30 тысяч человек, на расположенном вблизи острове Ява неожиданно появились огромные рои бабочек. Жители острова без сомнений решили, что это души пострадавших.

Когда на Цейлоне появляются стаи прелестных бабочек, жители говорят, что это души умерших отправились на поломничество в Мекку. Древние греки тоже верили в то, что души умерших переселяются в бабочек, а миф этот в различных вариациях существует у многих народов.

Но наибольшее количество мифов сложено о бабочке мертвая голова. Есть она и в нашей стране, и ее хорошо знают и энтомологи, и пчеловоды. Такое название она получила за то, что на ее груди располагается светлое пятно, напоминающее рисунок человеческого черепа. Появление этой бабочки в доме считалось у суеверных людей признаком смерти одного из его жильцов так же, как и появление жука блапса. Особенно большую панику наводила бабочка тогда, когда, потревоженная, издавала резкий и пронзительный писк. Ученые потратили немало времени, прежде чем выяснили механизм звучания бабочки мертвая голова. Он оказался довольно сложным. В общем, звучание бабочки происходит в тот момент, когда воздух засасывается в глотку мимо вибрирующей пленки и выходит обратно.

Тихие и мерно тикающие звуки издают жуки точильщики, сидящие в древесине, постукивая головой о дерево. Видимо, жуки, собираясь выбраться из своих ходов для совершения брачных дел, заранее договариваются о своем намерении. Эти звуки настолько напоминают тиканье часов, что породили даже суеверие. В Англии когда-то верили, что эти жуки предвещают смерть одному из обитателей дома и отсчитывают его последние секунды. Из-за этой мрачной и понапрасну приписываемой жукам способности их назвали могильщиками, или жуками «часы смерти». Невинное постукивание крошечного обитателя древесины, возможно, приблизило смертный час не одного из суеверных жителей старой Англии.

Интересные поверья существовали у славян про пчел. Это столь чтимое в народе насекомое, якобы, первоначально зародилось от лошади, заезженной «водяным дедом» и брошенной в болото. Рыбаки бросили в болото невод и случайно вытащили оттуда пчелиный рой. Он и послужил родоначальником всех пчел, впоследствии расселившихся по всему свету.

Молнии, сверкающие на небе, были также поэтически сближены с пчелами. Легкокрылая пчела, наделенная острым жалом, отождествлялась с разящей молнией. В одном из областных говоров русского народа жало пчелы называют «жигало». Считали: пчела наделяет смертных сладкими соками точно так же, как молния низводит на землю небесный мед дождей.

По мнению древних славян, севший на дом рой пчел предвещал пожар. В шуме летней грозы, якобы, слышалось жужжание пчел-молний, роящихся в тучах и собирающих мед в цветущих облачных садах.

Когда-то у немцев существовал обряд: крестьянин обходил свое поле, неся за собой метлу, и громко просил «госпожу гусеницу» не трогать урожай, а пойти в церковь, где, по его представлению, у зловредного насекомого должна была проснуться совесть.

В некоторых районах Шотландии земледельцы оставляли участки поля необработанными, так называемые «чертовые участки». Они предназначались для насекомых-вредителей и только ради того, чтобы те не трогали возделываемые поля.

Миловидные, красивые жучки божьи коровки, или тлевые коровки, питающиеся тлями, почитаются всеми народами и у многих народов получили ласковые названия. Славяне еще их называют «солнышко». По существовавшим верованиям отчизна божьей коровки — пресветлый рай или небесный колодец.

В древних народных причитаниях славян жук божья коровка представлялся проводником душ малюток, что отражает существовавшую ранее высокую детскую смертность. Души малюток переплывают воздушный океан в легкой ладье, спеша в райские области, или переносятся на крыльях жуков коровок. Из-за поверья этих жуков еще называли божьим конем. Комары, мухи и другие насекомые прилетают весной из потустороннего мира. При зареве небесного пожара, охватывающего этот мир, души детей плачут и просят хлеба, то есть шлют на землю дожди, приносящие плодородие. Вслед за пронесшейся грозой и пролившимися дождями небо просветляется, ясное солнце выходит из-за туч, выражаясь языком народных причитаний, жук божья коровка выводит весеннее солнце из облачных колодцев. Поэтому по поверьям, если кто убьет коровку, то на следующий день не будет солнца, так как жук не полетит на небо и не принесет хорошей погоды. Чтобы освободить дневное светило и дать простор его лучам, жук отпирает небо золотым ключом — молнией.

Немало написано научно-популярных и научно-художественных книг о насекомых. Впервые как художник слова насекомых открыл знаменитый сельский учитель Фабр. Несколько томов его «Энтомологических воспоминаний» до сего времени читаются с неослабевающим интересом. Но писать о насекомых трудно, и число писателей, прикоснувшихся к этому жанру, невелико.

Пословицы о насекомых существуют у всех народов и всегда говорят о мудрости, наблюдательности, юморе и жизнелюбии. Особенно много пословиц сохранилось у русского народа. Они собраны энтузиастами родной словесности и опубликованы, в частности, Владимиром Ивановичем Далем, автором знаменитого Толкового словаря.

В пословицах преимущественно упоминаются только те насекомые, которые чаще всего окружают человека и встречаются повседневно в его жизни. Прежде всего это — неизбежные спутники быта — мухи, тараканы; или лютые недруги — комары; или друзья — пчелы; или те, к кому невольно пробуждается чувство уважения за трудолюбие и слаженную жизнь — муравьи, осы; или радующие своей красотой — сверчки, бабочки, кузнечики и т. д.

По своему характеру, содержанию пословицы и поговорки многогранны. В них часто насекомые — только образ для того, чтобы подчеркнуть какую-нибудь сторону жизни человека. Например, судя по пословице «муху бьют за назойливость», народ всегда давал отрицательную оценку такому качеству человеческого характера, как навязчивость. Тщетность чьих-то усилий передана в пословице «муха не боится обуха». Пословица «зима страшна волками, а лето мухами да комарами» дает представление о том, что в прошлом волки и упомянутые насекомые были для людей бедствием.

Почти всегда пословицы несут в себе мудрую мысль: «одна пчела много меду не натаскает», «заплаканные лица и пчелы жалят», «мудрая пчела не пьет из увядшего цветка». В пословицах народ старался передать потомству житейский опыт: «на податливую лошадь овод садится», «из-за одной блохи не жги ковра», «орлом комара не травят». Изучая насекомых, их поведение, человек осмысливал эти черты в применении к самому себе. Так, в пословице «маленькие муравьи могут большое дерево загубить» передана мысль о том, что проявление зла даже в скромных масштабах может навредить тому, что представляет ценность для человека. Кроме того, в пословицах отражено и отношение людей к тем или иным насекомым: неприязнь («клоп тем и счастлив, что скверно пахнет»), или спокойная ирония («дай муравью залезть на ногу — он до головы доберется», «враг и таракана выдаст за великана»), восхищение («невелик сверчок, да звонко поет») или презрение («ест за вола, а работает за комара»).