- Стареем помаленьку, стареем, - ответил Кирила Григорьевич и указал на маленький диванчик. - Располагайтесь, ваше сиятельство.

- Я знаю широту русского гостеприимства и обыкновение хозяев предоставлять гостю самое лучшее, даже свое любимое. Поэтому, если позволите, сяду здесь, - сказал Сен-Жермен и сел в простое кресло с жесткими подлокотниками.

Кирила Разумовский с удовольствием уселся на диванчик и вытянул ноги.

Теплов прошел к столу и, доставая бумаги из сафьяновой папки, начал их раскладывать в должной очередности для рассмотрения.

- О старости вам говорить рано, - сказал Сен-Жермен. - Вы, что называется, в зрелом возрасте, в лучшей поре для свершений, достойных государственного мужа.

- Какие наши свершения! День да ночь - сутки прочь. Всего и делов, что вот по милости Григорья Николаича из бумаг не вылезаю.

- Так вы ведь сами не пожелали, ваше сиятельство, - сказал Теплов, отказались от свершений. А могли русскому оружию хвалу заслужить.

- Ну-ну, нечего хихикать! Тоже взял себе манеру...

- О чем вы, если не секрет? - спросил Сен-Жермен.

- Император предложил мне командовать армией, чтобы идти на Данию. Фельдмаршалов под рукой всего два - князь Трубецкой да я. Ну, из Трубецкого уже песок сыплется... как это по-французски сказать? Ага! Рамоли...

Он и на разводах-то еле-еле... Вот мне император и говорит: "Гетман, я тебя главнокомандующим армии назначу". Я говорю: "Премного благодарен, ваше величество. Милостью сочту... Только при условии, ежели вы еще одну армию соберете, чтобы мою подгоняла".

- И что же император? - улыбнулся Сен-Жермен.

- Рассердился. Придется, говорит, произвести тебя из фельдмаршалов в паркеттенмаршалы... И добавил пару слов по-немецки...

Теплов ухмыльнулся.

- Вы ведь знаете по-немецки, - сказал Сен-Жермен.

- Да трошки мерекаю... Больше командовать не предлагал.

- Он сыскал нового главнокомандующего, - сказал Теплов. - Дяденьку своего, Георга-Лудвига. Ба-альшой полководец! У себя в Голштинии небось ротой командовал, теперь - фельдмаршал российской армии.

- А почему вы так сказали? - спросил Сен-Жермен. - Армия не хочет воевать?

- Как же хотеть? Пять годов кряду воевали и - на тебе, снова... Солдаты помалкивают, а господа офицеры ропщут. Про меж себя, конечно.

- Я не понимаю: когда держава собирается воевать, это принято держать в секрете, пока готовится во всяком случае. А у вас все открыто говорят о предстоящей войне.

- Какой же секрет, если сам император провозгласил во всеуслышание! Он только стал императором и за ужином датскому послу напрямик и выложил: "Попользовались моим Шлезвигом? Хватит! Теперь я сам буду им пользоваться"... Тот, конечно, немедля курьера с донесением. В Дании переполох, уже и армию собрали, шанцы роют...

- А главнокомандующим назначили Сен-Жерменя, - сказал Теплов. Случаем, не ваш родственник?

- Нет, - сказал Сен-Жермен. - Не родственник. Никаких родственников у меня нет. А может, вы действительно уклонились от легкой славы, граф Кирила? Дания - крохотная страна, Россия громадна, исход войны предрешен..

- Громадна-то громадна... До той Дании войску надо топать две тыщи верст - одной парой сапог не обойдешься, вези в запасе новые. Ну и все прочее - пока дойдут, солдаты оборванцами станут. А припас? Продовольствие?

Фураж? Идти-то не по своей земле - у мужиков не возьмешь, немцу платить надо... А не приведи бог, мор какой начнется? Падеж лошадей?.. Нет уж, слуга покорный!

Пускай эту славу Георг-Лудвиг собирает.

- Славу, коли будет, государь император себе заберет, - сказал Теплов, - а все незадачи да прорухи на других свалит.

- Сидя в Санкт-Петербурге, трудно присвоить славу полководца, - сказал Сен-Жермен.

- Император сидеть в столице не собирается, ладится в поход вместе с армией.

- Но еще ведь не было коронации!

- Их величество, - ухмыльнулся Теплов, - до венца Мономахова желает увенчать себя лаврами Александра Македонского.

- Ох и злоречив ты стал, Григорей Николаич, - сказал Разумовский. Гляди, опять до крепости доболтаешься. Второй раз выручить тебя удастся, нет ли...

- Так ведь вы, ваше сиятельство, я чай, не донесете?

И господину графу ни к чему... Вот я и не опасаюсь.

- А ты поопасись! И у стен уши бывают. Тогда кто-то же донес на тебя!

- Нашлись люди добрые...

- Вас посадили в крепость? - спросил Сен-Жермен.

- Как же! Двадцать третьего марта только и выпустили. Что ж ты господину графу не похвастал, Григорей Николаич?

- Было б чем...

- Ну, хотя бы тем, что после этого стал генералом...

- Решительно ничего не понимаю, - сказал Сен-Жермен. - За что вас могли посадить?

- За оскорбление императорской фамилии, - широко заулыбался Разумовский. - Наш Григорей Николаич по мелкой не ходит...

- Грех вам насмехаться, ваше сиятельство! Конечно, в моем положении, поелику я всем обязан вашей милости...

- Ну-ну, не прибедняйся, сирота казанская. Знаем мы вас... Представляете, сударь, что-то мне занадобилось, приказываю позвать Теплова. Говорят - нету, не приходил. Посылаю в академию - и там не появлялся. Ну, думаю, захворал - может, лекаря надо? Посылаю дежурного офицера к нему домой. Тот возвращается сам не свой и что-то шепчет. Ты, спрашиваю, почему шепчешь? Говори как следует. "Не смею, говорит, громко".

И дальше шепчет: "Господин Теплов по приказанию их императорского величества сею ночью заарестован и препровожден в Санкт-Петербургскую крепость". - "За что?" - спрашиваю. "Сие, говорит, осталось покрыто мраком". Я тут же во дворец, к императору. Тот обрадовался. "А, гетман, оставайся обедать, мне свежее английское пиво доставили". "Благодарствуйте, ваше величество, я пива не пью. Если уж пить, так горилку...

Только мне сейчас и не до горилки. По вашему приказанию арестован статский советник Теплов, а он, можно сказать, моя правая рука". - "В таком случае, гетман, смотри, как бы тебе не остаться одноруким. Теплов государственный преступник и после следствия будет судим по всей строгости законов. А ты в другой раз лучше будешь выбирать себе "руки"..." - "Да в чем его преступление? Что он сделал?" Ну, когда прибыло свежее пиво, с его величеством много не наговоришь. Однако я - настырный. На следующий день снова. Без толку. На .следующий - опять за свое. Его величество в одну дуду - следствие закончат, тогда доложат. Время идет - Теплов сидит. Известно ведь: посадить недолго, долго - сидеть...