Илья вернулся в съёмное жильё, подобрал старенький футбольный мяч, оставленный бывшими жильцами, и побежал обратно на спортплощадку.
Там никого не было кроме мужчины в кипе, который помогал какому-то парнишке, видимо, сыну, подтягиваться на брусьях. Но вскоре отец с сыном мелкой трусцой покинули площадку, и Илья остался совсем один. Площадка была очень грязная. Повсюду валялись банки и бутылки из под кока-колы, рваные пакеты от бисли и бамбо.
Илья очень любил жонглировать мяч ногами. Один раз ему удалось прожонглировать более тысячи ударов! Но на этот раз что-то не клеилось, и юный спортсмен, отрабатывая удар левой, принялся пинать мячом по пустым воротам.
Вскоре появилась ватага мальчуган, возглавляемая рослым парнем. Это были арабы. Парень, одетый в джинсы и обветшалую футболку, вызывающе поглядывая на Илью, что-то пошептал на ухо главарю ватаги, будто Илья мог понять хотя бы одно арабское слово.
Ватага разделилась на две группы и заполонила площадку, где упражнялся ударами мячом по воротам Илья. Началась игра. Арабские мальчишки гоняли мяч, вытесняя Илью с поля. Вскоре глава ватаги изловчился и мощным ударом направил мяч прямо в лицо Ильи. Мяч попал прямехонько в нос. Из носа потекла кровь. Раздался дружный хохот. Это арабские мальчишки веселились удачному попаданию своего главаря.
Главарь подошёл к Илье и сделал притворно озабоченное лицо.
- Зе беседер, зе беседер! - принялся тараторить одно и тоже ивритское слово мальчуган, поскольку этим и ограничивались его познания в древне-еврейском языке.
Илья изучал немного иврит перед выездом из Питера, и знал, что "Зе беседер" означает американское "Окэй". Арапчонок широко и нагло улыбнулся и стал махать Илье: мол, убирайся с нашей площадки!
Но Илья был парень не промах, и не привык отступать. Отеревшись от крови, измазав при этом запястья и футбольную майку, он стал показывать арапчонку, что хочет принять участие в игре.
Арапчонок растерянно посмотрел на взрослого парня, который и привёл эту ватагу на площадку. Парень понял что происходит и утвердительно качнул главарю ватаги головой.
- Зэ беседер! - арапчонок злобно оскалился и мотнул головой, приглашая поиграть.
Илья понимал, что сейчас за ним начнётся настоящая охота: пацанята будут коваться, ставит подножки и толкаться, чтобы досадить "израильскому оккупанту". Но он решил во что бы то ни стало довести игру до конца.
Арабские мальчишки играли футбол совсем не плохо. Но им было далеко до того мастерства, которое им показал Илья. Поначалу ребята, действительно, пытались грубо толкаться, ставили подножки, а главарь ватаги даже попытался дать чужаку пинка под зад. Но Илья мастерски увёртывался и вскоре забил красивый гол под самую перекладину. Мальчуганы разозлились не на шутку и стали действовать ещё более жёстко, и один из арапчонков откровенно и сильно пнул Илье по правой икре. Илья, скорчившись от боли, присел прямо на середине поля. Его обступила толпа арапчонков, торжествующе смеясь над незадачливым игроком.
Но главе ватаге такая подлянка не понравилась. Он подошёл к нарушителю и принялся что-то грозно высказывать обидчику. Тот в ответ схватил за рубашку главаря. Намечалась нешуточная драка.
Но тут подошёл рослый парень, который и привёл ватагу. Он принялся громко ругаться, размахивая руками. Такой поворот дела ему явно не понравился. Затем парень подошёл к Илье и грозно произнёс на - английском.
- Get out from our playground. Go home. / "Убирайся с нашей площадки. Отправляйся к себе домой" англ./
Илья всё понял, и, опустив голову, медленно поплёлся с площадки. Тут к нему подбежал главарь ватаги и дружелюбно проговорил.
- Back tomorrow play again. /"Приходи завтра поиграть" англ./
3. Второе столкновение, вторая кровь.
Как и многие новоприбывшие Ольга начала учиться в ульпане, школе по изучению иврита, а заодно по вечерам подрабатывала посудомойкой в ресторане при гостинице Ramada Renaissance.
Учёба и работа располагались в центре Иерусалима. Поэтому каждый день приходилось добираться из Неве Якова до ульпана на автобусе. Маршрут пролегал через арабскую деревню. Автобусы периодически забрасывали камнями арабские подростки.
Один раз автобус, в котором Ольга добиралась до ульпана подвергся атаке арабских хулиганов. Раздались удары камней о металлический каркас, хруст бьющегося стекла, салон потемнел от многочисленных трещин на окнах. Раздались испуганные возгласы женщин, чей-то грудной ребёнок громко заплакал.
Водитель остановил автобус и раскрыл двери. Салон тут же в спешке покинуло несколько ехавших в автобусе арабов, испугавшихся расправы от пострадавших пассажиров. Водитель и ещё двое парней в военной форме также выскочили из салона. Они принялись преследовать одного из арабских подростков, который бросал в автобус камни.
Ольга посмотрела на улицу. Неподалёку безмятежно сидела группа арабских парней, которые с торжествующими и злобными ухмылками наблюдали за происходящим. Водитель автобуса поймал хулигана, и при помощи парней в военном потащил араба к автобусу. Группа нахальных арабских зевак тут же разбежалась. Затащив смутьяна в салон водитель ногами и руками принялся избивать арабского подростка. К водителю присоединилась ещё пара пассажиров. Араб дико вопил то ли от боли, то ли от страха.
К счастью, вскоре подъехал израильский армейский патруль. Они забрали разбитого в кровь парня в свой воронок и уехали. Спустя несколько минут подъехал пустой автобус компании "Эггед" и, подобрав испуганных и возмущённых пассажиров, продолжил прерванный маршрут.
Ольга в тот день рассказала как могла на иврите о произошедшем с ней злоключении. "Мора"/преподаватель языка иврит/ попыталась успокоить учащихся, объявив, что государство строит объездную дорогу, которая не будет проходить мимо арабских деревень. Спустя несколько лет практика "объездных дорог" превратится в официальную политику правящей израильской партии Авода.
4. Похороны родственницы.
В Нацерет Илите, неподалёку от арабского города Нацерет, где по евангелистким преданиям родился христианский мессия Иисус Христос, у Ольги проживал родственник, сводный брат. Отец тщательно скрывал от Ольги наличие брата от первого брака, чтобы не нанести ребёнку душевную травму. Но повзрослев оба родственника восстановили связь и общались через письма и телефонные звонки.
Брата звали Александр, он также относительно недавно репатриировался из Ташкента вместе со своей супругой Наташей и сыном Владимиром. Наташа родилась в русской семье. Но благодаря еврейским корням супруга вполне законно эмигрировала в Израиль. Вместе с мужем Наталья и сын Владимир получили израильское гражданство и корзину абсорбции. Как и остальные новоприбывшие она изучала иврит, убиралась в квартирах "ватиким"/с иврита "старожилы", прожившие в Израиле много лет/, мечтала получить новую профессию и обустроить новую жизнь в чужой для себя стране. Её никто не притеснял за то, что она носила крестик и посещала церковь в Нацерете. Никто не упрекал за отсутствие еврейских корней. Наталья была полноценным гражданином израильского общества.
Но случилось несчастье. С Натальей, больной уже долгие годы диабетом и сидевшей на инсулиновой игле случилась гипергликемическя кома. Врачи не успели несчастную спасти и она неожиданно для всех умерла. Родные и знакомые были в шоке. Но это было только начало испытаний. Никто не знал как и где похоронить гойку.
В Израиле в те времена похоронными делами ведала одна единственная религиозная погребальная компания "Каддиша". Ультра-ортодоксы достойно провожали в последний путь своих соплеменников, устраивая пышные обряды погребения с чтением заупокойной молитвы и прочих традиционных похоронных ритуалов.
При захоронении гоя работники отказывались привлекать служащих других религиозных конфессий. Они буквально закапывали людей неиудейского вероисповедания в специально отведённых местах на отшибе еврейского кладбища, наспех читая отрывки из псалмов.
