Петька оторопело открыл рот, не зная, что сказать. Маринка и Катя встали за мою спину, разглядывая дедушку.

— А зачем его ждать? — поинтересовался я, осторожно опуская руку в карман и нащупывая в нем диктофон.

— Как это зачем? — дедушка удивленно моргнул и склонил голову на бок, — значит, надо так, раз жду! Вот вы грибы собираете, а я Лихо жду!

Я плавным движением нажал на кнопку пуска. Через карман-то звук должен будет пройти. Левое ухо деда совершенно отчетливо дернулось, и он посмотрел на меня. Я отважно выдержал острый взгляд и, как ни в чем не бывало, спросил:

— И что Лихо? Идет?

— Идет, — буркнул дедушка, переводя взгляд с меня на Петьку, потом на девушек, — оно всегда идет, да только все прийти никак не может. Я его шесть дней уже жду, а оно все где-то там, в лесу. Тут и Петька пришел в себя:

— А какое оно?!

— Лихо-то? Обычное. Длинное такое, косматое, с одним глазом. Руки у него скрюченные, а ноги босые, — охотно отозвался дед, — что вы сказок никогда не читали? Вот прям как в сказке и есть!

— Что-то я не пойму, дед, — тряхнул головой Петька, — если ты его уже шесть дней ждешь, то как же ты его видел-то?

— Дык, я с ним и пришел! — дед скорчил такую гримасу, словно в округе знали, что он именно с Лихом и ходит.

Я уж открыл было рот, чтобы спросить, откуда это они с Лихом Одноглазым пришли, но тут дед сделал невероятную вещь! Пальцами он вдруг вынул левый глаз, обнажая темную пустоту глазницы, дыхнул на него, протер о плечо и вновь вставил на место, сфокусировав взгляд на мне.

— Что-то глаз у меня барахлит. Вот уже шестой день, как тут сижу, а глаз то видит, то не видит. Вы что-то спросить хотели?

Я, как стоял с открытым ртом, так и остался стоять, не в силах вымолвить ни слова. Петька выдавил из себя полухрип, полустон. Девушки вообще побледнели и, судя по виду, готовы были вот-вот упасть в обморок.

— Кажется, я вас напугал, — пробормотал старик, — что вы люди пугливые какие-то? А? Лихо как увидят, убегают, аж пятки сверкают. Вы б Кащея свят Бессмертыча увидали, померли б со страху, наверное!

— Дед… а ты кто? — кажется, это спросил Петька. Или я, точно не помню уже. Мысли в этот момент беспорядочно кувыркались и играли в кучу малу.

— Я-то? А что, так сразу и не узнать? — изумился дед.

— Да нет, что-то…

— Я ж сам леший и есть. Этот…как его…повелитель, значит, чащоб, лесов, птиц всяких и зверушек, вот! — дед обеспокоено всмотрелся в наши бледные лица. «Это хоть и галлюцинация, но уж больно живо выглядит» — подумалось мне.

Что ни говори, но раньше мне с подобными явлениями сталкиваться не приходилось. Читал только, изучал по картинкам и материалам, но чтобы вот так — в метре от меня? Ни-ко-гда!!

— Я, может, упустил что-то? — пробормотал дед и скрупулезно осмотрел и ощупал самого себя, — лапти, вроде, на месте, шляпа… сюртук с пояском…ручной работы, между прочим… Он в упор посмотрел на меня немигающим взглядом.

— Я что на лешего не похож?!

— У вас бороды нет, — брякнул я первое, что пришло в голову, — а еще у лешего ветки из головы растут, и мох из ушей!

— Но это ж щекотно, — серьезно встревожился псевдолеший.

— Что поделать, — всплеснул я руками.

— Не учел, — дед задумчиво потер подбородок и углубился в какие-то свои мысли. Мы молча ждали.

— Ладно, — проворчал дед спустя минуты три, — тогда объясните мне, чего вы сразу не убежали, когда узнали, что я леший буду?

— А что от вас убегать? — подал голос Петька, — вы ж нас в лес не заводите, зверям на откормку не отдаете. Да и не злой вы какой-то.

— Да и не люблю я людей зверям отдавать, — честно сознался дед, — но все равно убегать вы должны! Хотя бы из уважения к пожилым людям! Боятся меня надо, ясно?

— Ясно, чего тут неясного, — сказал я.

— И вообще, вы мне Лихо ждать мешаете, — коротко бросил дед и зыркнул в нашу сторону глазами.

— Что ж нам, уходить что ли? А мы грибы собирать хотели, — робко заметила Катя.

— Здесь грибов нету, одни единороги и Лихи Одноглазые, вот.

У меня в кармане совершенно четко щелкнул, выключившись, диктофон. Двадцатиминутная пленка кончилась. Левое дедово ухо вновь дернулось, и он подозрительно уставился на меня слегка перекошенными глазами.

— Чё ты все щелкаешь там, а?

И мне вдруг опять показалось, что передо мной не галлюцинация сидит, не сгусток ин-материи, а самое настоящее живое существо из плоти и крови. Но, блин, не мог же он так запросто себе глаз вытащить? А?

— Ты, наверное, болен чем-то, — сделал вывод дед, — у тебя коленные чашечки не хрустят?

— Не хрустят, — ответил я.

— А то бы я тебе посоветовал мазь тысячелистника. Здорово помогает, между прочим!.. — дед вдруг замолчал и прислушался, полуобернувшись в сторону чащи. В полной тишине я вдруг четко расслышал, как где-то вдалеке с треском ломаются деревья и как будто шипит что-то…

— О! Лихо, кажись, идет, — нервно проворчал дед, ловко соскакивая с пенька на землю, — я б на вашем месте убегал бы, да побыстрее, а то как выпрыгнет, да как выскочит, пойдут потом клочки по закоулочкам!

— Слыхали мы эту сказку… — начал было Петька и в этот момент из леса показалось Лихо.

Вернее, что-то очень напоминающее это сказочное существо. Размытый, нечеткий силуэт, огненная копна волос, правда, совершенно отчетливые черты лица. Я даже смог разглядеть один единственный глаз, вперившийся в невидимую точку прямо перед собой! Во что одето было Лихо, я разглядеть не успел.

Маринка вдруг пронзительно закричала! Петька, развернувшись, схватил ее за плечи и толкнул, прыгая следом, в кусты дикой ежевики.

И только спустя мгновение я услышал хруст ломающегося ствола! Совсем недалеко от нас!

Падало внезапно вспыхнувшее ярким пламенем дерево! Я тоже подхватил Катю и покатился вместе с ней с тропинки в траву, а дерево ухнуло и упало, обдав нас жаром. На спину мою посыпались мелкие жгучие угольки!

Что-то пронзительно завыло, как сирена. Поднялся и тот час стих пронзительный порыв ветра… И вновь стало тихо. Только горящее дерево потрескивало ветками, догорая.

Я поднял голову и огляделся. С противоположной стороны тропинки на меня удивленно смотрела лохматая голова Петьки. Упавшее дерево было черным и гладким, только обломанные ветки торчали во все стороны и дымились. Пенька не было. Как и деда, который на нем сидел. А в лес уходила широкая выжженная тропа…

Баба Лида суетилась вокруг беседки, вновь заботливо осыпая нас всевозможными яствами и выспрашивая, что же произошло в лесу.

Мы же молчали, потому что все видели своими глазами, и каждый обдумывал произошедшее, как мог.

У Маринки обгорели кончики волос на затылке, и почернела некогда ярко-синяя блузка. Кажется, теперь ей наше путешествие явно разонравилось. Петька водил блинчиком в блюдце со сметаной.

Катя ела яблоко. Баба Лида очень быстро поняла эту ее слабость. Грех было ею не воспользоваться. И все время тихо, ненавязчиво спрашивала:

— Ну, так? Как оно было? Что ж произошло-то? Прошло, наверное, пол часа, прежде чем Катя отозвалась:

— Не могу поверить, что все это было не настоящим! — сказала она громко, переводя взгляд с меня на Петьку и обратно. Ожидала, наверное, что мы выложим ей исчерпывающий ответ. Но оба мы пристыжено молчали, ибо сами были ошарашены не меньше.

Катя выдержала паузу, для того чтобы надкусить еще одно сочное яблоко, и сказала:

— Разве ин-энергия может принимать настолько реальные формы ин-материи? Мне всегда казалось, что она…ну…не такая настоящая. Через нее свет хотя бы должен пробиваться что ли?

— А леший, кстати, взаправдашнюю тень отбрасывал, — буркнул Петька, — я это сразу заметил, только сначала ведь думал, что он настоящий старик, а потом как-то забыл, а теперь вот опять вспомнил.

— Туристы на Эльбрусе тоже тень от креста видели, который им предвиделся, но его же не было на самом деле, — сказал я, — если скопление энергии огромное, то свет, вполне возможно, мог и не проникать сквозь нее.