Предчувствия его, конечно, не обманули.
- Гарри, смотри, кто к нам пришёл! - радостно воскликнула Астория, когда он присоединился к ним в прихожей.
- Панси, - склонил он голову.
- Утром хотела передать... - ответила она, протягивая ему большой тубус. - Давно сделала...
- Что это? - перебил он.
- Открой, - посоветовала она.
Он всплеснул руками и снял крышку. Внутри было свёрнутое в рулон шёлковое полотно. Достал и расправил большую вышитую картину, одновременно цепенея от удивления, восторга, благодарности... Чувства захлёстывали его через край.
- Два года назад, - продолжала говорить Панси. - Вы недавно поженились... Я попросила... показать тебя...
Он прекрасно помнил, когда это было - в тёплый майский полдень они сидели с Дафной на берегу пруда, и она была столь прекрасна, что глаз было невозможно оторвать... Неужели у него действительно было такое влюблённое выражение лица? А Дафна... Она же просто сияет, словно маленькое солнышко, которое расцвело рядом с ним на скамейке.
- Я смотрела со стороны, - пояснила Панси. - Полгода вышивала. Теперь твоё.
Как?!! Как можно так передать всю красоту, все эмоции с помощью простой шёлковой нитки? Как можно потратить полгода жизни на то, чтобы создать такое волшебство, навеки вплетая нитями в холст практически чужого человека? Он почувствовал, что в горле застрял ком.
- Спасибо, Панси, - хрипло поблагодарил он. - Спасибо огромное!
- Пожалуйста, - ответила она, и по её бесстрастному лицу пробежала тень улыбки, которую и увидеть-то можно было только под микроскопом.
Астория куда-то сбежала. Держа полотно в вытянутых вверх и в стороны руках, он направился в гостиную, чтобы примерить, куда лучше повесить. Как раз была свободна стена, на которой оказалось достаточно места, и он, аккуратно разложив картину на диване, за пять минут изготовил достаточного размера раму, а потом потратил ещё десять или пятнадцать на то, чтобы аккуратно закрепить на ней полотно и повесить. Получилось просто замечательно, хоть рама и не очень по стилю подходила к краскам и композиции картины - но вопрос с рамой можно было решить и позже, а сейчас ему просто хотелось поскорее усесться на диван, чтобы полюбоваться. Ах, да, совсем же забыл!
Панси так и стояла в прихожей, спокойно на него глядя. Он остановился напротив, посмотрел ей в глаза, улыбнулся и тоже замер, немного покачиваясь с пятки на носок и оглядываясь по сторонам. Молчание затянулось.
- Может, тебя проводить? - спросил он.
Ему было видно, как едва заметно дрогнули её губы.
- Так поздно? - удивилась она.
- Почему нет? - поднял он брови. - Мне не трудно.
- Спасибо, - прокомментировала она.
Они снова замолкли.
- Ты меня не пригласишь? - подала она голос через несколько минут.
- Нет, - покачал он головой.
- Хорошо, - предложила она. - Хочешь, я буду говорить длинными предложениями, как ты настаиваешь? Хочешь, я буду с тобой ходить в Косой переулок и улыбаться всем этим людям? Если так нужно, можешь даже платить за меня, только...
- Мне от тебя ничего не нужно, - покачал он головой. - Когда родится ребёнок, ты сможешь сама решить, нужен ли ему отец или имя отца. Если посчитаешь, что я должен быть в его жизни - я буду рядом настолько, насколько тебе покажется необходимым. Имя, любовь, забота - я всё это дам. Всё, чего ты ни попросишь. От тебя мне ничего...
- Как быстро... - заметила она. - И ты - как они. Оттолкнул.
- Да это не я тебя отталкиваю! - крикнул он, и она отшатнулась, втянув голову в плечи. - Это ты меня отталкиваешь! Совсем как эти люди, которых ты упомянула. Они прогнали тебя, а теперь ты прогнала меня!
- Но я же пришла, - тихо сказала она.
- А толку?! - воскликнул он. - Слова-то уже вылетели! Знаешь, почему так происходит? Потому, что тебе наплевать на чувства... Наплевать! Тогда, в Большом зале, ты наплевала в душу всем, кто не согласен был пожертвовать товарищем ради своей жизни! И ещё наплевала в лицо тем, кто думал об этом, но ужаснулся, услышав подобное вслух! И теперь ты снова сделала это! Что ты мне сказала сегодня, напомнить?
- Сказать такое было ошибкой, и в моих словах не было правды, - ответила она, расправив плечи.
- Чудесно! - всплеснул он руками. - Это ты так просишь прощения, что ли?
- А я должна? - спросила она.
- Чёрт, чёрт, чёрт! - снова заорал он, схватил себя за волосы, побежал в гостиную, вернулся, сбегал ещё раз и опять вернулся.
- Я прошу тебя, - сказала она, когда он вновь перед ней остановился. - Я знаю, что со мной может быть нелегко... Пожалуйста!
Ему вдруг показалось, что она на грани отчаяния - как она ни старалась выглядеть флегматичной, но лицо всё равно выдало её, мелкими штрихами и намёками отчаянно взывая к нему. Он шагнул вперёд и прижал её к себе.
- Прости, - сказал он, с наслаждением зарываясь лицом в её волосы. - Прости.
- Я не буду больше... говорить такое, - глухо пообещала она. - Ты прости.
- И не будешь меня больше прогонять? - спросил он. - И я буду приходить каждый день?
- Нет, - ответила она. - Я не готова. Слишком много.
- Ну, и чёрт с ним, - воскликнул он. - Я хочу тебя видеть каждый день!
- Прошу тебя, - прошептала она. - Потерпи! Со временем...
Он оторвал её от себя, заметив, что она уже успела сама плотно обвить его руками, и поглядел в глаза.
- Хорошо, я потерплю, но тогда и ты!.. - выпалил он. - Ты мне обещаешь всё, что перечислила - длинные предложения, Косой переулок и не возмущаться, когда мне захочется за тебя заплатить!
- Как пожелаешь, - не моргнув глазом, откликнулась она.
- Но это не всё, - продолжил он. - Ты будешь мне улыбаться!
- Улыбаться! - удивилась она.
- Да, улыбаться, - кивнул он. - Когда видишь меня, когда говоришь со мной, даже когда думаешь обо мне - ты будешь улыбаться!
- Как пожелаешь, - сказала она, в знак согласия опустив ресницы. - Но и ты...
- Я и так тебе всегда улыбаюсь, - перебил он.
- ...Перестанешь ночевать у меня под дверью, - закончила она.
- А что мне делать, если ты меня к себе не пускаешь? - возмутился он.
- Звони из дома, - предложила она. - Мне не очень удобно спать на полу, прислонившись к двери.
