- Перри меня уверяла, что ничего страшного там не происходит, - продолжил мистер Гринграсс. - Так что пришлось слушать звуки этого "ничего страшного" последующие два с половиной часа. С перерывами.
- Положим, я тебе несколько раз предлагала наложить Муффлиато, - напомнила Пераспера.
- Ещё ты хотела вырубить меня Ступефаем, - вздохнул мистер Гринграсс.
- Очень хотелось, - согласилась она. - А что ещё можно сделать с человеком, который, услышав, как там всё начинается по-новой, начинает заламывать руки, бегать по дому и обещать, что на этот раз точно прибьёт мерзавца?!
- То есть вы хотите сказать... - процедил Гарри.
- Я хотел сказать, что ты обесчестил мою дочь, и теперь должен на ней жениться! - выпалил мистер Гринграсс.
Теперь всё наконец встало на места. Гарри обхватил голову руками, ошарашенно глядя перед собой в пол. По мере того, как его память неохотно отвечала на прямо заданные ей вопросы, и перед глазами раз за разом всплывало лицо девушки, - в эти мгновения он ясно начал осознавать, что именно любимой девушки, - он всё яснее осознавал, что именно имела в виду Панси, говоря, что он бросит всё на свете. Он и вправду был готов бросить всё на свете. Он вспомнил, он знал теперь... Она для него - весь мир, и ни за что он не сможет с ней расстаться. А Панси... Панси он даже не любит! Он удивлённо помотал головой.
- Как-то не похоже, чтобы ты горел желанием, - заметила Пераспера.
- Не моргнув глазом, - покачал он головой. - Если бы не одно "но"...
- Какие могут быть "но", когда речь идёт о моей дочери? - удивился мистер Гринграсс. - Слушай, Гарри, ты мне дорог... Ты всем нам, как родной, но есть всё же предел подобной безнаказанности!..
Гарри судорожно вздохнул, встал и вытянулся перед Гринграссами.
- Дэниел, ты можешь убить меня прямо сейчас, - сказал он, чувствуя, как стремительно отливает кровь от лица. - Любой из вас может меня убить... Но я бы был благодарен, если бы перед этим вы дали мне отсрочку на день, чтобы я мог закончить кое-что.
Ребёнку нужно имя, и он его получит, что бы Панси по этому поводу ни думала. А дальше...
- Гарри, постой, - вскочил мистер Гринграсс, подбегая к нему и обнимая за плечи и участливо заглядывая в глаза. - Ну ты же не принял все эти разговоры о дуэлях и убийствах всерьёз? Мне просто хочется иногда поиграть в этакого тирана и самодура, до красноты в глазах опекающего запертых в высокой башне дочерей-красавиц. Но я же не такой! Я вполне понимаю твоё нежелание жениться, когда едва прошло полгода с момента... - на его лицо набежала тень, и он на несколько секунд ушёл в себя, задумавшись. Потом ему удалось выпасть из этого состояния, и он продолжил: - В общем, не хочешь сейчас жениться - не женись, но я же вижу, что это у вас всерьёз, и поэтому совершенно не волнуюсь. Хоть вообще отношения не оформляйте. Мне же лучше, если ваши дети будут Гринграссы, а не Поттеры...
Гарри снова вздохнул.
- И всё-таки, Дэниел, я прошу дать мне день на то, чтобы уладить свои дела, - произнёс он.
Мистер Грингласс сделал шаг назад и скрестил руки на груди, пристально глядя ему в глаза.
- Та-ак, - с нажимом сказал он. - Рассказывай, сын. Не стесняйся, здесь все свои.
- У меня будет ребёнок, - решился Гарри.
Пераспера поперхнулась и распахнула от удивления глаза, прикрыв рот ладошкой. Мистер Гринграсс остался всё так же невозмутим.
- Признаюсь, я что-то такое и подумал, когда ты начал юлить, - удовлетворённо кивнул он. - Было бы удивительно, если бы после того, как ты так шикарно погулял - а погулял ты на зависть шикарно, поверь мне. Слухи о твоих подвигах на ниве решения демографической проблемы не только в магическом сообществе, но и вообще в Лондоне, докатились даже в наше захолустье...
"Захолустьем" он, очевидно, называл всё, что не находится в радиусе пяти минут ходьбы от Министерства. С этой точки зрения их собственный Бансбери был и вовсе деревней.
- Было бы удивительно, - продолжил мистер Гринграсс, - если бы при этом ты ухитрился уж вовсе не наследить. Она хоть колдунья?
Пераспера встала рядом с мужем, прижавшись к его плечу и внимательно глядя на Гарри небесно-голубыми глазами. Она явно чего-то ждала.
- Панси, - нехотя признался он. - Панси Паркинсон.
Неожиданно для него она улыбнулась и ткнула мистера Гринграсса в плечо. Тот, как ни странно, тоже улыбнулся.
- Ой, Гарри, - сказал он. - Умеешь же ты находить непростые тропинки на своём жизненном пути! Я тебе вот что скажу - если ты вдруг обидишь мою дочь... Мне будет грустно, но я пойму. Особенно в свете того, что ты сказал...
- Дэниел, сэр! - перебил он.
- Дай мне закончить, - сказал мистер Гринграсс. - Но вот если ты обидишь Панси, то руки я тебе точно не подам!
- Дэнни! - упрекнула его Пераспера.
- Моя угроза - единственное, что я могу сделать, чтобы хоть как-то помочь в жизни этой строптивой дурочке, которая решила, что раз уж все против неё, то и мы тоже, - сердито проворчал он.
- Она просто не хотела бросить на нас тень, - пожала плечами Пераспера. - А на самом деле...
Хлопнула входная дверь, и мистер Гринграсс посмотрел мимо Гарри, расплываясь в приветливой улыбке.
- Я дома! - раздался звонкий девичий голос.
- Астория! - воскликнула Пераспера. - Погляди, кто к нам пришёл!
Гарри замер, не решаясь повернуться. Он совершенно точно знал, что ему нельзя смотреть в её чистые, как горные озёра, и синие, как небо, глаза, но почти сразу послышался лёгкий стук каблучков, и вокруг него обвилась тонкая рука. Теперь он точно пропал!
- Вы его мучили? - строго спросила Астория у него из-под плеча. - Знаю, мучили! Не важно. Я всё равно его у вас забираю! Пойдём, Гарри!
Сказав это, она потащила его на улицу. Он бросил беспомощный взгляд на её родителей, но те лишь улыбались ему вслед, причём мистер Гринграсс, как ему показалось - с оттенком злорадства.
- Постой! - взмолился он, когда они уже шли по дорожке к воротам. - Остановись же!
Астория послушно притормозила и прижалась к нему, глядя в глаза. Это оказалось с его стороны большой ошибкой - решимость объяснять ей, что им следует расстаться, моментально испарилась, уступив место желанию обнять её покрепче и никогда не отпускать. Конечно, они с сестрой были похожи, и этим он мог объяснить, отчего так легко... Отчего ему так просто её любить, несмотря даже на ужасную для всех потерю. Казалось, часть его любви к Дафне просто оказалась притянута к Астории, и сердце с готовностью забилось вновь.
- Что такое, милый? - спросила она.
