-- Я подругой была Анне, на моих руках она умирала, - тихо говорила Лиза старой женщине. - Я ей обещала, что стану матерью Мише.
Ничего не ответила суровая мать Анны. Не заплакала, когда увезли от неё внука. Но в душе всегда была благодарна Лизе. Она стала настоящей матерью маленькому Мише, не дала забыть ему и родную мать, Анну. Лиза была добрая, внимательная, ласковая, Елена в неё пошла характером. Только принимала Елизавета все близко к сердцу, за все переживала, надорвала она себя уже в Афганистане, насмотревшись людских страданий. Однако, несмотря на запреты врачей, дочку Ивану родила. Анной хотела назвать. Батя не дал.
-- Была у меня уже одна Анна, - сказал он. - Эта пусть Еленой будет.
Лиза умерла от инфаркта, когда Елена училась в институте. Мама, наверно, предчувствуя свою довольно-таки раннюю смерть, всегда говорила, что её надо похоронить её возле Анны. "Подругой она мне была, даже старшей сестрой. Опекала меня. Мужа нашла. Вот и на том свете будет за меня заступаться", - как-то то ли в шутку, то ли всерьез сказала Лиза. Только не стало её через месяц после этих слов. Иван Тимофеевич так и сделал - положил Лизу возле Анны. И дети его поддержали. Для Михаила обе женщины были матерью, но он очень любил Лизу, а Елена с детства знала, что раньше у брата была мама Аня, очень умная и хорошая, вот только убили её на войне. Папка все надеялся, что дочка пойдет по стопам Анны, врачом станет. Но Елена выбрала педагогический институт. Мишка не стал учиться, шофером устроился в колхозе после армии, хоть и умоляла его Лиза получить образование, плакала, просила поступить в институт, не послушался. Поехал в деревню навестить старую бабушку, встретил Наталью, стал дружить. Наталия забеременела, Михаил тут же женился, об учебе и слушать не стал. Бабушка умерла вскоре, дом оставила единственному внуку. Так и остался брат в деревне. Потом и батю с семьей приютил. Думали ненадолго, вышло навсегда. Лиза с Наташей жила дружно, невестка жалела свекровь, видела, недолго ей оставалось жить на этом свете. Мама сильно болела последние годы. Ей часто снилась Анна, звала к себе. Так и получилось. Лежали рядом на кладбище жены Ивана Тимофеевича, вызывая людские толки и пересуды.
Эти мысли вихрем пронеслись в голове Елены, когда в телефонном разговоре и Наталия сказала:
-- Знаешь, Лен, а ведь мне тоже снились они.
-- Кто? - не поняла Елена.
-- Мамки наши, Анна и Лиза. Анну-то я совсем не помню, но во сне знала, что это она со мной говорит. А Лиза такая молоденькая, ласковая, на тебя похожа. Пришли к нам, сели на крылечко, обнялись. Говорит мне Анна: "Что же вы совсем за Сашкой не смотрите?" Я отвечаю: "Устала я от него. Всю душу он измотал мне. На человека перестал походить".
-- А где сейчас Сашка? - перебила Елена.
-- А он в эту ночь, как мне сон приснился, вернулся. Весь побитый, я еще подумала: вот к чему приснились мне покойные свекрови. Сашка плакал, просил прощения, клялся завязать с наркотиками, лечиться согласился.
-- Наташка, - крикнула Елена. - Не прогоняй его. Я дам денег на лечение. Сколько надо, столько и пришлю. А хочешь, сюда заберем, здесь пролечим.
Наталья горько засмеялась:
-- Я тоже сначала обрадовалась. Только недолго мой сыночек о лечении думал. Сашка тем же вечером ушел, заодно прихватил Мишкин телефон, что Денис подарил.
-- Знаешь, Наташ, все-таки, если Сашка согласен на лечение, я помогу. Не гони ты его.
-- Да не гоню, - ответила невестка. - И не гнала никогда. Только правильно говорят, нельзя верить наркоману. Плакал, в глаза прямо смотрел, а сам телефон спер потихоньку.
-- Извини, Наташ. Ну, а чем твой сон закончился?
-- Так вот упрекнули меня Анна с Лизой, что не смотрю за Сашкой. А твоя мать в раздумье так медленно говорит: "Давай, Ань, мы сами будем следить за Сашкой. Устала он него Наташа. А мы вдвоем справимся". Тут я и проснулась. Пошла посмотреть, может, вернулся наш непутевый сын. Вроде ночью калитка скрипела. Гляжу, спит потихоньку на своем любимом месте - на диванчике в кухне. Мне сестра моя Арина говорила: в церкви его перед этим видела. Молился стоял. Может, о лечении начал задумываться? А чем все закончилось, я тебе уже сказала. Знаешь теперь.
И после этого разговора спустя двое суток и Елене приснился похожий сон.
Родная мать брата, Анна, и Лиза, мать Елены, сидели, обнявшись, на крылечке Мишкиного дома в Гвардеевке и пели грустную песню, потом Анна озабоченно сказала: " Что-то Миша с Наташей долго спят. Корову доить пора. Слышишь, как скотина ревет". Стоявшая рядом с ними Елена услышала какой-то непонятный звук - что-то гудело, словно ветер завывал в трубу. А Лиза ответила: "Разбудить их некому. Иван уехал к Ленке. Бросил все-таки Мишку". Анна предложила: "Надо Ленку попросить разбудить, а то беда стрясется". Мать же сказала, повернувшись к дочери: "Что смотришь, буди их". "Мам, - ответила Елена, - да далеко я от них живу. Как их разбудишь? И коровы Наталья давно не держит. Сашка всю скотину продал". "За Сашкой мы последим, - ответила мать. - А ты звони Мише с Наташей, скажи, что и их заберешь к себе. Что они тут одни будут делать". Анна добавила: "Ты уж, дочка, помоги им. Я на том свете за твою мать всегда молилась. Теперь за тебя вдвоем будем. И позвони ты им поскорее. Смотри, только не опоздай".
Ленка, проснулась встревоженная. Странное чувство тревоги овладело ею. Такое бывала в детстве. Приснится страшный сон, испугается девчонка, проснется и долго еще лежит, струсив, под одеялом. Пока сердечко успокоится. Но сегодня было иначе. Дурацкий сон не давал покоя. Все звучали, словно сказанные наяву, слова Анны: "Смотри, только не опоздай!"
-- Наслушалась разных историй, - ругала себя женщина. - Самой сны стали сниться.
Было три часа ночи. Но Елена не смогла спать. Костя, чувствуя сквозь сон, что Елена не спит, обнял жену, прижал к себе. Женщина благодарно улыбнулась, пыталась успокоиться. Чувство тревоги не проходило. "Может, с Сашкой что случилось?" - подумала она. Взяв сотовый телефон, пошла на кухню. Сидела долгое время, не решаясь набрать номер Наталии. Потом все-таки нажала кнопки. На звонки никто так и не ответил. Вскоре, минут через двадцать, абонент стал недоступен.
-- Наверно, Сашка добрался до телефона, опять, наверно, обобрал родителей. Ни Мишкин, ни Наташкин телефон не отвечает. Ах, да! Мишкин и не должен отвечать. Его Сашка уже пристроил. А может, просто денег нет на счету? Надо деньжат им подкинуть, - подумала Елена и пошла спать.
Чувство тревоги не покидало женщину, но после телефонного звонка перестали звучать в ушах слова Анны. К пяти часам Елена задремала.
Было воскресение. Костя никуда не собирался в этот выходной, планировал остаться дома, побыть с детьми. Может, Алиса сжалится и даст поспать подольше всем.
Алиса не сжалилась. Встала в шесть утра. Встала с ней и Елена. Увела дочь на кухню. Мужу надо отдохнуть, выспаться. Женщина еще несколько раз пыталась дозвониться брату. По-прежнему номера были недоступны. Опять с новой силой возникла тревога.
В десять часов позвонил племянник Иван и сообщил, что у Михаила и Наталии сгорел дом. Загорелось все ночью. Сашка вроде тоже был дома.
-- Вместе с домом, наверно, сгорел наш непутевый Сашка, - сбивчиво говорил Ваня. - Он ночевал дома. Сейчас нигде его нет. Развалины еще дымятся. Но скоро можно будет разобрать. Может, нет там Сашки. Мама плачет, говорит, чувствует, что нет больше Сашки в живых.
-- А как отец с матерью? Не пострадали? - перебила Елена.
-- Мама с отцом спаслись. Их разбудил телефонный звонок ночью, кто-то им звонил, но было не до телефона - пожар уже полыхал вовсю, отрезал выход. Отец выбил окно. Они с мамой успели выскочить. Сашка же спал в кухне на диване. Пожар начался оттуда. Сашки нигде нет живого. Разберут остатки дома, выяснят. Есть кто там, под пожарищем?
