В тот день мать позвала Линара к себе и долго читала из книг святого Лебеды места, в которых пророк запрещал мужчинам делить ложе, называя это греховным. Юноша слушал и послушно кивал в нужных местах, а сам невольно вспоминал увиденное в конюшне. И это по-прежнему кипятило кровь и заставляло плоть напрягаться.

И точно так же его тело сейчас отозвалось на воспоминания об обнажённом Детлаффе. Вампир пробудил в Линаре запретные желания, несмотря на то, что пугал по-прежнему. Юноша поймал себя на мысли, что ему хочется прикоснуться к груди Детлаффа, провести пальцами по бледной коже, опустить руку вниз и…

Это-то и разбудило Линара среди ночи, заставило сесть на постели и приложить ладонь к бешено колотящемуся сердцу. И только сейчас он понял, почему не желал Мариэлу. Она не возбуждала его, потому что… была женщиной, её груди тряслись бы точно так же, как у той скотницы, а лоно с хлюпаньем принимало бы его.

Ничего, кроме брезгливости, представляя себе это, Линар не испытал и пришёл к неутешительному выводу: выходит, он — один из «проклятых мужеложцев»? Ведь будь это не так, разве любовался бы он сегодня обнажённым телом вампира? Разве возникло бы острое желание прикоснуться к нему, прижаться вплотную, смешивая запахи и чувствуя его всей кожей? Разве кружилась бы голова от мысли о том, что случилось бы дальше?

Разве представлял бы он Детлаффа на месте конюха, а себя видел тем юношей, отдающимся жадно и бесстыдно? Нет, нет и ещё раз нет. Ничего подобного и в голову бы не пришло, не родись он… неправильным. Но так случилось и теперь Линару предстояло жить с этим открытием, осложняющим и без того непростые отношения с вампиром.

========== Глава 5 ==========

— Ты говорил, что умеешь сочинять сказки, — негромко обронил Детлафф как-то вечером, когда они устраивались на отдых в очередной снятой крохотной комнате.

— Да, — кивнул Линар, устало опускаясь на кровать, — а что?

— Я хотел бы услышать одну из них. Ту, что ты сам считаешь лучшей. Прочтёшь?

Предложение было неожиданным, и Линар на мгновение растерялся, с языка рвалось: «Зачем это тебе?», но вслух юноша этого не сказал, просто пожал плечами и, покопавшись в мешке, достал одну из тетрадей: толстую, с уже потёртой обложкой и пожелтевшими листами. Быстро перелистывая страницы, он лихорадочно размышлял: а что именно прочесть? Что может показаться Детлаффу интересным, а не просто насмешит?

Наконец Линар остановился на истории, которую считал по-настоящему удачной. И не только он, кормилице эта сказка тоже очень нравилась, женщина часто просила Линара прочесть именно её. Это была история о девушке, променявшей сердце на богатство, без которого она не мыслила счастья.

Пошла она к могущественной колдунье, жившей на окраине густого леса. Упала девушка перед ведьмой на колени и стала умолять её о помощи, обещая взамен всё, что угодно. Долго молчала колдунья, внимательно смотрела на девушку, словно оценивая, а потом кивнула, раскрыла одну из больших чёрных книг и начала колдовать. Она вынула сердце из груди девушки и заменила его бриллиантом, сказав:

— Теперь ты сможешь видеть подземные сокровища, а правитель этой земли полюбит тебя с первого взгляда. Ты станешь королевой, но будешь ли счастлива?..

— Конечно! — воскликнула девушка. — Короли — самые счастливые в мире! Богатство и власть — вот в чём настоящее счастье!

— Но могут ли чувствовать камни? — загадочно спросила ведьма. — Способны ли они любить?

Девушка ничего не ответила, потому что не поняла вопроса, она обрадовалась, что ведьма не взяла с неё ни гроша и не обратила внимания, как нехорошо сверкнули холодные тёмные глаза колдуньи. И, конечно же, она не видела, что случилось потом. А колдунья опустила живое, бьющееся сердце в хрустальный сосуд, полный прозрачной жидкости, запечатала его заклятием, на мгновение прижала к своей груди, а потом поставила в большой сундук, рядом с такими же запертыми сердцами.

Прошло несколько лет, и сбылось всё, что сказала ведьма. Девушка вышла замуж за короля, без памяти влюбившегося в красавицу, казна пополнялась сокровищами, сны о которых молодая королева видела по ночам. И всё было бы хорошо, если бы не… холод и тяжесть в груди, с каждым днём становившиеся всё сильнее. Прекрасное лицо королевы всё больше напоминало мраморную статую, и никто не видел её улыбки.

Она делила с королём ложе, но так и не смогла полюбить его — бриллиантовое сердце оставалось холодным. И даже дети, которые родились у королевы, не растопили лёд. Она была холодна с ними и проводила куда больше времени, перебирая свои драгоценности. Но даже тогда королева не улыбалась, и не было радости в её голубых глазах.

А потом она стала замечать, что чужой смех действует на неё, словно яд, обжигает и пробуждает бешеную злость. Если бы могла, королева запретила бы подданным смеяться, потому что этого не могла больше она сама. Ей постоянно было холодно и камины в комнатах топились всегда. И однажды ночью во дворце случился пожар, в котором погибли оба её ребёнка и едва не сгорел сам король.

Безвременно усопших наследников престола оплакивала вся страна, кроме… королевы. Равнодушно смотрела она на тела своих детей и ни одна слеза не показалась из глаз. И тогда король не выдержал:

— Ни разу не видел я, чтобы мать вела себя так! Что случилось с тобой? Куда делась милая девушка со светлой улыбкой, в которую я когда-то влюбился? Ты стала… статуей, и не только тело твоё холодно, у тебя… ледяное сердце. Я не могу больше видеть тебя и приказываю завтра же покинуть дворец навсегда. Можешь забрать то, что тебе по-настоящему дорого — свои драгоценности и никогда больше не возвращайся ко мне.

Королева посмотрела на мужа, равнодушно пожала плечами, и пошла собирать драгоценности, нагрузила ими карету и приказала слугам гнать коней побыстрее. И уже покидая дворец, она увидела в окно маленькую девочку, которая собирала цветы, улыбалась и пела.

Острая боль пронзила грудь королевы, потому что наконец-то поняла она, почему ничего не радует её, почему холод не отступает даже в самый жаркий день, почему разучилась она улыбаться. Бриллиантовое, драгоценное, мёртвое сердце не могло чувствовать и любить. Ничто не радовало его и ничто не огорчало, оно превратило её в живую статую, по сути, убив.

И тогда королева велела слугам везти её к колдунье, собираясь выкупить своё сердце, ведь драгоценностей у неё теперь было много.

— Это снова ты? — спросила ведьма, увидев на пороге королеву. — Чего хочешь на этот раз?

— Верни мне сердце, — выкрикнула королева, швыряя на стол туго набитый кошель, — забери всё, что есть в моих сундуках, только верни.

— Зачем оно тебе? Разве не стала ты самой счастливой в мире, твоё величество? — осведомилась колдунья, поглаживая чёрного кота и не глядя на полный монет кошель.

— Нельзя быть счастливым без сердца, — сказала королева, — камень не может любить и радоваться… Даже бриллиант. Однажды ты помогла мне, сделай это ещё раз!

— Хорошо, но только ты сама должна отыскать его. Не найдёшь — не получишь, — ведьма поманила королеву к себе и открыла сундук, полный сердец в хрустальных сосудах.

Долго смотрела королева на сердца, а потом нерешительно протянула руку и указала на одно:

— Вот. Это моё.

— Угадала, — усмехнулась ведьма и стала колдовать, вытащила бриллиант из королевской груди и вернула на место сердце.

Пронзительно закричала королева, потому что только сейчас поняла, что нет у неё больше ни мужа, ни детей, нет никого, кто любил бы её, кому она была бы нужна. Перед глазами королевы возникли её дети, так и не узнавшие материнской ласки; муж, который так и не услышал от неё слов любви; пронеслась вся жизнь — сверкающая, словно бриллиант, и такая же… мёртвая и холодная.

Не выдержало этой боли живое человеческое сердце и разорвалось, а королева упала к ногам ведьмы уже мёртвой, и в тот же миг рассыпался прахом бриллиант, столько лет пролежавший в королевской груди. Колдунья смотрела на это и усмехалась, стараясь не думать о том, что за сотни миль отсюда в такой же банке до сих пор бьётся её собственное сердце, которое она когда-то обменяла на волшебную силу, считая, что магия и есть настоящее счастье…