И в один не самый прекрасный день в доме Знающего раздался взрыв, заставивший эльфа и Цири сорваться с места и помчаться к лаборатории, потому что доносился грохот именно оттуда. С сыном они столкнулись в коридоре. Арамиль стремительно удирал с места преступления, бросая назад испуганные взгляды. Потому-то он и не заметил родителей вовремя, врезался в Цири, шлёпнулся на задницу и затараторил, тараща перепуганные зелёные глазищи:

— Это не я! Не я! Оно само! Я ничего не трогал!

— Ничего? — недоверчиво спросил Знающий, глядя, как Цири быстро ощупывает сына, чтобы убедиться, что с ним действительно всё в порядке. — И ты даже в лабораторию не заходил?

— Я… — начал ребёнок, отводя глаза, и Аваллак’х рявкнул:

— Правду, Арамиль! Мужчина должен отвечать за свои поступки, а не прятаться за материнской юбкой!

— А я и не прячусь, — шмыгнул носом полуэльфёнок, — и юбки у мамы нет, она в штанах ходит!

— Не заговаривай мне зубы! — процедил Знающий, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить сына на руку и хорошенько не отшлёпать. — Что ты натворил?

— Она сама упала, правда, — опустив голову, сказал мальчик, — я просто посмотреть хотел, а она — бац, и упала…

— Кто?

— Склянка синяя, и прямо на другие склянки, — Арамиль бросил взгляд на Цири, ища у неё защиты и поддержки, но она смотрела на сына, сдвинув брови и скрестив руки на груди. Поняв, что помощи ждать неоткуда, мальчик вздохнул и продолжил: — Я взять её хотел и на место поставить, а она… разбилась, а потом как зашипело, забулькало, дым повалил, и я…

— Испугался и удрал, — закончил за сына Аваллак’х.

— И правильно сделал, — сказала Цири, — ты понимаешь, что мог погибнуть, Арамиль? — она присела рядом с ребёнком, встряхнула его и заглянула в глаза: — Понимаешь?

— Ага, — кивнул мальчик, — я больше не буду, мам. Пааап, — он глянул на Аваллак’ха, — я правда-правда не буду, обещаю.

— Посмотрим, — строго сказал Знающий, — а пока что иди к себе и не смей выходить из комнаты! — бросив этот приказ, эльф поспешил к лаборатории, а Цири ещё пару секунд смотрела в спину сыну, медленно бредущему с низко опущенной головой, а потом присоединилась к Аваллак’ху.

***

Дверь в лабораторию оказалась полуоткрытой, из замка торчал ключ, которому вообще-то полагалось находиться за одной из картин. Увидев это, эльф покачал головой — сын не просто нарушил запрет, но и стащил ключ из тайника, чтобы утолить зудящее любопытство. Из самой лаборатории невыносимо воняло дымом, дикой смесью алхимических ингредиентов и гарью, слышался треск пламени, и, не медля более ни секунды, Знающий вошёл внутрь, предварительно окружив себя щитом.

Как выяснилось, правильно сделал, потому что в лаборатории творился форменный ад — пылали шторы и книги, склянки продолжали лопаться, брызгая осколками стекла, а дышать было практически невозможно из-за ядовитого дыма. Магический холод, призванный Аваллакх’ом, быстро погасил пламя, следующее заклинание изгнало из помещения вонь и дым, но это эльфа не обрадовало. Масштаб разрушений впечатлял: полностью сгорело несколько бесценных древних фолиантов, практически все зелья — уничтожены, оплавились, а то и вовсе бесследно исчезли, магические артефакты, собранные Знающим за несколько столетий.

— Я его выпорю, — процедил Аваллак’х сквозь зубы, обвёл взглядом лабораторию и добавил: — Это слишком даже для Арамиля! Это же надо было додуматься украсть ключ! Сколько раз я говорил ему, что нельзя трогать то, что тебе не принадлежит!

— Ему всего семь, — начала Цири, но эльф остановил её жестом:

— Ему уже семь! И, как выяснилось, он достаточно взрослый для воровства и разрушений. Не думал, что скажу это когда-нибудь, но всё же хорошо, что Арамиль не обладает силой. Страшно подумать, что он учинил бы тогда!

— Ты действительно собираешься его… выпороть? — нахмурившись, спросила Цири.

— Нет, я поглажу его по голове и расцелую! — фыркнул Знающий. — И перестану запирать лабораторию — зачем ограничивать столь пытливый юный ум? Пусть играет, ему же «всего семь».

— Не пародируй меня, Креван, — ведьмачка усмехнулась, — у тебя напрочь отсутствует актёрский талант. Но ты же прекрасно знаешь, что порка ничего не решит, Арамиль и так достаточно напуган и наказан, сомневаюсь, чтобы он ещё когда-либо подошёл к этой двери. И скорее всего, ему просто… скучно. Здесь почти нет других детей, а те, кто есть, не особо жаждут с ним играть по очевидной, хоть и мерзкой причине.

Возразить Знающему было нечем. Маленькие Elle, которых можно было пересчитать по пальцам, действительно избегали Арамиля, перенося на него презрение к Dh`oine, присущее всем обитателям Тир на Лиа. Они не обзывали и не били его, прекрасно зная, кто родители полуэльфёнка, а просто старательно игнорировали, окатывали холодно-высокомерным презрением. Очень скоро Арамиль стал отвечать им тем же и проводил время с детьми слуг-людей, зарабатывая дополнительное осуждение Aen Elle.

Для своего возраста он был слишком сообразительным и понимал вещи, обычно недоступные детям. Арамиль очень рано научился читать, правда, особой любовью к книгам не отличался. Он читал только то, что считал интересным, а периодически подсовываемые Аваллак’хом книги чаще всего игнорировал или просто-напросто засыпал над ними. Но зато обожал сказки и приключения, а как-то заявил, что когда вырастет, станет Королём Дикой Охоты.

Услышав это, Знающий и Цири переглянулись поверх головы сына, а потом эльф спросил — с чего Арамиль это взял и откуда вообще узнал о Дикой охоте. По понятным причинам эта тема никогда не поднималась в присутствии ребёнка, а Эредина и вовсе не упоминали. Вместо ответа Арамиль притащил книгу о Дикой охоте, написанную бывшим Красным всадником, имя которого ничего Аваллак’ху не сказало. Но зато пробудило в Знающем острое желание исправить ошибку и укоротить эрединопоклонника на голову.

Правда, стоило отдать писаке должное — книга была интересной, и неудивительно, что увлекла Арамиля настолько. Вероятно для того, чтобы обезопасить себя, учитывая присутствие в Тир на Лиа Цириллы и Знающего, автор полностью изменил их внешность, дал другие имена, да и Король Дикой охоты в финале всех побеждал и открывал Врата между мирами. И написано это было настолько просто и увлекательно, что даже семилетний Арамиль всё понял. Кстати, имя Короля писака не менял, и ещё долго Цири вздрагивала, слыша от сына, что он играет в Эредина, а человеческие дети, которыми он верховодит — его всадники.

Попытки Аваллак’ха пояснить сыну, что на самом деле всё было совсем не так, а Эредин — вовсе не герой и не образец для подражания, провалились одна за другой. Арамиль впускал отцовские слова в одно ухо и тут же выпускал из другого, нетерпеливо ёрзая на стуле и ожидая момента, когда снова можно будет схватить деревянный меч и убежать играть.

Отчаявшись, эльф уже собирался рассказать сыну правду, но тут случилось чудо — после очередного посещения Геральта и Трисс, Арамиль заявил, что лучше будет ведьмаком, потому что нет ничего благороднее спасения невинных и истребления чудовищ. С этого момента он и вовсе перестал расставаться с мечом, а когда узнал, что его мать, оказывается, и сама ведьмачка, начал требовать научить его драться, как настоящий ведьмак.

Цири не возражала, и, как показалось Аваллак’ху с удовольствием стала заниматься с сыном, выматывая его настолько, что сил на проказы у Арамиля просто не было. После тренировок с матерью он валился на постель и мгновенно засыпал, но с первыми лучами солнца нёсся в тренировочный зал и зачинал всё сначала, бросая нетерпеливые взгляды на дверь в ожидании Цири.

***

В зале они нашли Арамиля и сейчас: мальчик яростно лупил мечом соломенное чучело, старательно повторяя то, чему успел научиться. Длинные тёмные волосы взмокли от пота и растрепались, на щеке виднелась свежая царапина, а штаны были порваны на колене, но в зелёных глазах полуэльфёнка светились азарт и упрямство. Он с головой ушёл в тренировку и даже не услышал шагов родителей. Остановился мальчик только после окрика Цири: