========== Хочу скрывать свое лицо… ==========

Жизнь может стать самой прекрасной сказкой, которую можно только представить. Просто нужно стараться и идти к своей мечте, иначе она превратится в кошмар, от которого никуда не деться. Он будет преследовать тебя день за днем, цепляясь за твое существование грязными и липкими лапами, от которых хочется проснуться в холодном поту и осознать, что все не так, но это ведь реальность, и подобное невозможно.

Для меня жизнь больше напоминает второй вариант. Каждый день, просыпаясь, я чувствую только некую пустоту в груди, она ноет и не дает нормально мыслить. В какой-то мере даже немного больно встречать новый день, осознавая, что он будет таким же пустым, как и все предыдущие. С огромным трудом могу открыть глаза, ведь в мире сна так хорошо и приятно, там может произойти все, что угодно. В подобном месте нет ограничений или рамок, что, несомненно, радует, но реальность всегда наступает, впивая в меня свои иголки и заставляя в очередной раз окунаться в нее.

На улице давно поднялось солнце, а значит, уже давно все проснулись. Наверное, мне тоже нужно вставать, ведь скоро выезжать, но тело, словно не слушаясь меня, продолжало и дальше лежать в постели. Еще с детства я представляла, что моя кровать - это личное пространство, в котором я была в безопасности. Помню, как раньше, скрутившись калачиком, укутывалась с головой в одеяло и, еле сдерживая слезы, раз за разом повторяла себе, что все будет хорошо. Конечно, от одних слов ничего не менялось, но на некоторое время это давало возможность успокоиться. А мне большего и не нужно, ведь кто я такая, чтобы желать большего? Уродливая шестнадцатилетняя девчонка, над которой все, не скрывая этого, смеются. Иногда мне кажется, что я не заслуживаю даже маленького местечка в этом несправедливом и жестоком мире, за который я так отчаянно хватаюсь, говоря, что существую. Правильно, я не живу, только существую.

- Вероника, вставай. Мы ждать тебя не будем, - слышится требовательный голос Марии Валерьевны, нашей воспитательницы, по ту сторону двери. Заходить в комнату она не стала, явно спеша по своим делам, но так даже лучше. Еще несколько минут одиночества никогда не могут быть лишними, особенно в моем случае.

Все остальные кровати уже пусты. Не стоило и сомневаться, что все встали пораньше, предчувствуя поездку, к которой так давно готовились. Ну конечно, не часто детдомовцам дают возможность поехать на море, тем более на месяц. Наверное, у нашего директора был сильный шок, когда он получил деньги на поездку от спонсоров, но тем не менее теперь жаркий август мне судилось провести вместе с остальными на море. И вот все вещи собраны и отнесены вниз, куда уже вскоре должно подъехать несколько автобусов. Оставалось только одеться и застелить свою кровать, которая будет пустовать теперь все это время.

Зубную щетку и пасту я еще не положила в сумку, зная, что они понадобятся мне утром. Также на спинке стула, рядом с моей кроватью, своей очереди ожидали потертые старенькие джинсы светлого цвета, вытянутая футболка и балахон. На улице тепло, особенно днем, но я все равно предпочитаю практически всегда надевать балахон. Он хоть немного, но все же закрывает мое лицо, и мне становится от этого легче и спокойнее. Не люблю, когда на меня смотрят. От этого становится слегка не по себе, тем более я всегда знаю, что большинство из подростков просто посмеются и укажут на меня пальцем со словами: “Уродина”. Хотя я уже привыкла, так ко мне стали обращаться, еще когда я только попала сюда, то есть в семь лет. Тогда меня здорово избивал родной отец, поэтому перед всеобщим взором я предстала худощавой девчонкой с перепутанными, как солома, черными волосами. Губа разбита, на щеках несколько ссадин, а глаза припухшие от слез. В тот момент меня почему-то и не взлюбили, став так называть. Какая причина того, что дети настолько жестоки, я не понимала, но ощущала все на себе.

Одевшись, я опустила челку на глаза, после чего, еще раз оглянув свою комнату, засунула оставшиеся вещи в еще одну небольшую сумку, а потом вышла за дверь. Немного странно все это, но я не против этого чувства, оно немного ново и заставляет сердце биться быстрее, а это ведь так приятно - чувствовать, что я еще жива и сердце может биться.

Выйдя из хмурого помещения, я увидела два стареньких автобуса, в которые уже садились все детдомовцы, хотя некоторые из них так же, как и я, только выходили из здания. Все же видно, что воспитатели не успели всех разбудить, из-за чего вокруг творился сплошной хаос.

Возле входа в автобус все толпились, то и дело толкая друг друга. Не люблю этого, поэтому предпочла постоять в сторонке, пока все остальные зайдут.

Воспитательница, окинув меня взглядом, отметила у себя в тетради, что я тоже зашла, после чего пошла к соседней машине.

Внутри автобуса было жутко шумно, все весело переговаривались, кто-то, размахивая руками, о чем-то рассказывал, а кто-то то и дело поглядывал в окно, думая над тем, когда же мы наконец отправимся в путь.

Свободное место было только одно, но, застыв на месте, я ощутила жгучую неприязнь и желание выйти на улицу.

- Мейтал, почему ты встала на пороге? Проходи и садись, - услышала я позади возмущение нашего преподавателя по истории, такого стереотипного маленького и толстенького дяденьки.

- А может, я пойду в другой автобус? - с надеждой в голосе спрашиваю у него.

- Конечно нет, - казалось, он вообще не собирался меня слушать, поэтому, пригрозив мне наказанием, пошел к своему месту, а я, тяжело вздохнув, побрела к концу автобуса, где сидел Никита Юрьев. Парень, который чаще всего напоминал мне от том, что я страшная. И мне теперь предстояло ехать на сидении, расположенном впереди него.

- Фу, она что, будет тут сидеть? - скривившись при виде меня, пробормотал он, обращаясь к своему закадычному другу.

- Черт, похоже, да, но, надеюсь, от нее хоть не воняет, - брезгливо ответил Коля, явно не задумываясь над тем, что я могу услышать. Конечно, я слышала подобные слова практически каждый день, но с каждым разом они все больше ранили, делая так больно, что глаза против воли начинало неприятно пощипывать.

Закинув свою сумку на полку, я села возле окна и, пытаясь не слушать сзади сидящих парней, только сильнее натянула капюшон на лицо, желая просто исчезнуть. Вскоре автобус двинулся с места, а я, позабыв об оскорблениях, которые то и дело отпускал в мою сторону Никита, уставилась в окно, наблюдая за полями, через которые мы проезжали.

Все это казалось настолько удивительным, что захватывало дух. Только посмотрев один раз на море колосков, я ощутила, как похоже это на свободу, которую я так часто представляла себе. Настолько красиво бегал по ним ветер, от чего их раскачивание было похоже на волны.

Я так увлеклась пейзажем, мелькающим в окне, что не заметила, как быстро автобусы приехали к базе, на которой мы должны были провести весь следующий месяц. И только когда все, шумно вставая со своих мест и беря свои вещи, начали выходить из автобуса, я словно проснулась ото сна, несколько раз моргнула, возвращаясь в реальность.

На улице уже ждали наши вещи, собранные в гору. И так как моя сумка лежала сверху, мне без особых усилий повезло забрать ее и уйти в сторону, ожидая, пока нас расселят.

База отдыха была немаленькая, тут даже оказался небольшой стадион, где уже играли в футбол какие-то парни, но больше меня удивили двухэтажные домики, отгороженные железным забором от остальной территории. Выглядели они очень аккуратно и красиво, наверное, только богатые могут позволить себе снять такой домик на некоторое время. Ведь, могу поспорить, что там есть все, что нужно для отдыха.

Нас же заселили в деревянные однокомнатные домики по пять человек.

Внутри просто жутко воняло сыростью. В углах оказалась плесень, да и пол был покрыт толстым слоем пыли. Место определенно не казалось уютным и не вызывало, лично у меня, никаких приятных ощущений, но ведь выбора все равно не было.