Как бы там ни было, изменить положение дел можно было только после того, как я закончу школу. А пока что врач просил меня вести себя, как и прежде, дабы эта ложь не раскрылась. Альфа сказал, что есть множество качественных лекарств, которые скроют мой запах и не дадут сущности омеги поглотить меня.
Папа какое-то время сопротивлялся, пытаясь найти другой выход из ситуации, но вскоре понял, что в данной ситуации ничего лучше придумать нельзя. Да и я сам был не против. В какой-то степени мне было легче вновь притворяться недоальфой, нежели предстать перед всеми омегой.
Когда мы вернулись домой, папа взял деньги и пошел в аптеку, дабы купить лекарства, которые прописал врач. До ближайшей аптеки идти больше чем двадцать минут, поэтому его довольно долго не было. Оказавшись в пустой квартире, я прямо в одежде лег на кровать. Было жарко и душно, но почему-то в данный момент мне не хотелось идти переодеваться или открыть окно, чтобы комната проветрилась. Было желание просто полежать на кровати, будто это могло дать мне небольшую передышку в этом сплошном потоке событий.
Смотря на потолок, я о многом размышлял и, в частности, о том, как дальше должен себя вести. Первым делом мне нужно будет отказаться от баскетбольной команды. Слишком рискованно продолжать туда ходить. Да и на уроки физкультуры я больше не смогу нормально ходить. Вход в раздевалку для альф теперь закрыт для меня. Может, договорюсь с этим врачом, и он напишет мне справку, по которой мне разрешат не посещать уроки физкультуры. Заодно, таким образом, смогу объяснить свой уход из баскетбольной команды. Да ещё придётся ограничить общение с друзьями. Они слишком хорошо меня знают и легко смогут уловить изменения во мне.
Через пару дней я с горечью осознал, что от меня действительно начало вонять омегой, поэтому в ход пошли спреи для скрытия запаха. Папа купил несколько видов этих спреев и даже какие-то таблетки.
В школу я не ходил уже больше недели и даже не отвечал на звонки одноклассников. Джеру папа сказал, что я болею, поэтому ко мне нельзя заходить. Он тогда ушел, но на телефон постоянно стали приходить от него сообщения. К слову, я их игнорировал. Так же, как и не обращал внимания на его звонки.
Печально еще было, когда я заметил изменения в своем теле. Нет, телосложение так и осталось подтянутым, а плечи широкими. Просто талия стала немного уже, кожа мягче, а черты лица прямее. Да и волосы немного отросли, из-за чего челка теперь лезла в глаза.
Отлично, я обомежился. Мне осталось теперь только нацепить бантик на волосы, мило надуть губки, взять в руки ленточку и завязать ее на лопате, которой я выкопаю себе глубокую яму, дабы спрятаться там от ненормального мира, в котором я оказался чертовой омегой.
Пожалуй, промолчу о том, как я себя чувствовал, когда папа включил мне познавательный фильм об омегах. По его мнению, я так должен был лучше принять свою сущность, но вместо вселенского прозрения я ощутил лишь омерзение. Мне казалось, что еще немного, и меня стошнит.
Почему-то до сих пор я не мог отнести себя к омегам. Конечно, большинство моих размышлений было о том, как вести себя так же, как и прежде, но в тот же момент в голове проскальзывали мысли о моей теперешней сущности.
Я раньше не слишком много думал о сексе, ведь из-за позднего развития моего организма секс был мне неинтересен. Но иногда я все же задумывался над этим и даже пару раз включал себе порно, таким образом пытаясь понять, что это вообще такое. Наверное, из-за того что я раньше воспринимал себя альфой, мне теперь было очень тяжело принять то, что как омега я в сексе должен исполнять роль принимающего.
Сидя на диване, я вспоминал отрывки из одного порнофильма. Неужели мне когда-нибудь придется так же раздвигать ноги перед альфой, как это делал тот актер? Это кажется таким унизительным: быть под кем-то, подчиняться и принимать в себя партнера.
Слишком задумавшись над этим вопросом, я понял, что голова вновь начала болеть, и опять появилась тошнота. Ну, его нахрен. Пусть лучше альфы трахаются друг с другом. Я свой зад подставлять никому не буду. Я долго размышлял над сложившейся ситуацией и пытался морально подготовиться к тому дню, когда я опять пойду в школу. Вот только мне уже завтра нужно идти на занятия, а я до сих не готов.
Комментарий к Это так больно…
Глава писалась под песню “Тот день”, группы Green Grey.
========== Этот альфа учуял в нем омегу… ==========
Долго стою перед дверью и, запустив руку в волосы, нервно ерошу их. Нужно будет пойти и подстричься. Чувствую себя неуютно с отросшими волосами.
Сегодня утром проснулся рано, но в школу все равно опоздал. Слишком долго собирался. Обычно я одевался за несколько минут и особо не заморачивался над тем, в чем пойти на занятия. А сегодня целую вечность стоял около шкафа, пытаясь понять, в какой одежде я буду выглядеть более привычно. Все же мое тело изменилось, и это нужно было скрыть. Судя по тому, что кости ныли и все тело пробирала дрожь, изменения еще не закончились, и я дальше буду меняться.
Остановив свой выбор на черных штанах и серой рубашке, я надел на ноги кеды и пошел в школу. Звонок прозвучал уже минут десять назад, и коридоры пустовали. Охранник осуждающе посмотрел на меня, но не стал отчитывать за опоздание.
Уже около двери в класс я остановился и теперь стоял, думая о том, что если я сейчас зайду в класс, привлеку слишком много внимания. Еще раз запускаю руку в волосы и опять ерошу их. За последние несколько дней это вошло в мою привычку.
Решившись и постучав в дверь, я извинился перед учителем за опоздание, после чего прошел к своему месту. Как и ожидалось, большинство одноклассников смотрели на меня и тихо перешептывались. Ну, конечно, меня же не было в школе почти полторы недели, и при этом я игнорировал их звонки.
Сев за свою парту, достаю учебник с тетрадью и поднимаю взгляд на доску. Учитель что-то рассказывает, но от его лекции меня отвлекает маленькая смятая бумажка, упавшая на мою парту. Могу поспорить, что она от Джера. Юноша сидел на две парты позади меня и иногда кидал мне такие записки. Обычно я отвечал ему, а сейчас просто проигнорировал этот листок. А зря. К концу урока их уже больше шести штук на моем столе. Плюс Джер начал еще звать меня шепотом, за что получил выговор от учителя.
Когда же прозвенел звонок, и учитель начал собираться, я сразу же почувствовал сильную руку на своем плече. И что это Джеру неймется?
- Ты чего меня игнорируешь? – первый вопрос, который мне задал друг, был весьма ожидаемым, поэтому я устало закатил глаза и скинул его руку со своего плеча.
- Я не игнорирую тебя, - фыркаю, закидывая в сумку тетрадь с учебником. – Просто я немного устал. Если помнишь, я болел и до сих пор чувствую слабость.
- Неужели у тебя действительно было что-то серьезное с животом? – спросил друг, внимательно посмотрев мне в лицо. Злость в его голосе быстро сменилась обеспокоенностью. – Ты, и правда, все еще выглядишь каким-то бледным. И вроде похудел. Я приходил к тебе, но твой папа сказал мне, что у тебя просто высокая температура.
- Я отравился чем-то, - пожимаю плечами. Взяв свою сумку, я хотел было пойти к выходу, дабы со всеми остальными дойти до следующего класса, но Джер перегородил мне дорогу.
- Лари, ты… какой-то другой, - говорит он, и я чувствую, как мое сердце замирает. Конечно, блять, я другой. Я вообще теперь вроде как омега, хоть и стараюсь это скрыть с помощью лекарств.
На эти слова друга я ничего не говорю и, легонько оттолкнув его, ухожу прочь. Надеюсь, что так он поймет, что я не настроен на разговоры.
На следующей перемене Джер вновь пытался заговорить со мной. Да и на уроке он слал мне на телефон сообщения. Все же игнорировать Джера было тяжело. Хотя с трудом, но я справлялся с этой задачей. Другие одноклассники тоже подходили и спрашивали, почему меня не было в школе. Отделаться от них было легко. Непринужденная улыбка и бесконечно повторяющиеся слова о том, что я всего лишь болел, после чего они уходили.
