- Ты же знаешь, что от кофе я отказаться не могу, - фыркаю и беру чашку с горячим напитком. Я обожал кофе и пил его при любом случае. Любил его запах и вкус. Они казались мне необычайно приятными. Хотя кофе в столовой был не самым вкусным.

Низ живота вновь неприятно заныл, и я еле заметно нахмурился. Наверное, мне все же нужно пройти полноценный осмотр в больнице. Конечно, я был там на прошлой неделе и сдавал анализы, но это было до того как у меня начал болеть низ живота. Если эта боль не пройдет за пару дней, нужно будет сходить в больницу.

========== Это так больно… ==========

В столовой шумно, из-за чего я, немного поморщившись, пытаюсь абстрагироваться от громких разговоров. Почему-то сейчас запах столовой кажется мне противным и даже тошнотворным. А ведь раньше мне казалось, что тут пахнет лишь свежими булочками.

Пройдя в конец столовой, мы с Джером сели за дальний столик. Как раз недалеко находилось раскрытое окно, из-за чего я с облегчением вдохнул свежий воздух. Стало немного легче, хотя боль в животе все не проходила.

- Сделай лицо попроще, - хмыкнул друг, смотря на меня. – Если так сильно болит, сходи сегодня к врачу. Я тебя прикрою на уроках.

- Не пойду я к врачу только из-за того, что у меня немного крутит живот, - отрицательно качаю головой. – И вообще, Джер, мне кажется, или тот омега как-то зло посматривает на тебя? – тихо спрашиваю, немного наклонившись вперед и кидая взгляд на соседний столик, за которым сидел светловолосый омега и буквально сверлил взглядом моего Джера.

- Не обращай внимания, - качает головой Джер, вымученно улыбнувшись. – Я позавчера в ночном клубе перепил. Ну, и снял этого омегу на одну ночь. В общем, кто же знал, что мы учимся в одной школе? Оказывается, у нас тут учится больше шлюх, чем хотелось бы.

Фыркаю и отпиваю немного кофе. Пожалуй, в этом весь Джер. Он частенько по выходным ходит в ночные клубы. Как-то я пошел вместе с ним. Оказалось, что на входе стоит его знакомый охранник, благодаря чему нас без проблем пропустили внутрь. Джер тогда хорошенько оторвался, а я, не рассчитав, напился и потом мучился с похмелья. Наверное, теперь больше никогда не буду пить. Особенно коньяк.

Дальнейший разговор с другом получается немного скомканным. Живот начинает болеть еще сильнее, из-за чего сосредоточиться на собственных мыслях становится все сложнее. Так и не допив кофе, я оставил своего друга в столовой, а сам пошел в медпункт. Мне срочно нужно обезболивающее.

Как назло, врача на месте нет, и кабинет закрыт. Выругавшись в голос, я с силой ударил ладонью по деревянной двери. Мимо проходящий омега испуганно чертыхнулся, но я даже не обратил на это внимания. Вместо этого я зашел в класс и, забрав сумку, пошел прочь.

Ну его, нахрен так мучиться. Лучше пойти домой и выпить побольше обезболивающих таблеток. Может, хоть тогда станет легче. Джера по пути я так и не встретил. Наверное, он все еще сидит в столовой. Ну, и ладно. Джер не глупый и поймет, почему я ушел домой. Если что, я могу позже ему скинуть сообщение. Пока я спускался по лестнице, прозвучал звонок. В данный момент я чувствовал себя рыбой, плывущей против течения, ведь большинство учеников, в отличие от меня, поднимались по лестнице, а не спускались. Расталкивая толпу впереди себя, я тихо матерился, проклиная этот мир и ощутимую боль в животе. Не выдержав, я уже на втором этаже свернул и пошел к черному входу, который вел к пустующему коридору на первом этаже. Но и тут мне не повезло, ведь вопреки моему ожиданию коридор не пустовал.

- Сбегаешь из школы? – слышу холодный тон Дина. Поднимаю на него сердитый взгляд и глубоко вздыхаю. Ну, повезло же мне именно его встретить тут.

Дин был не один. На нем вис невысокий, но хорошо сложенный омега. И, судя по их растрепанному виду, несложно догадаться, чем они тут занимались. Черт, хотя бы закрылись в туалете. Неужели Дин дошел до того, что трахает омег в коридорах? Или они уже закончили свои извращенные делишки и теперь шли куда-то? Во всяком случае, от них разило сексом.

- Отвали, ублюдок, - раздраженно кидаю ему, еле заметно скривившись оттого, как живот еще сильнее скрутило. Пытаюсь стоять ровно и не показывать, насколько мне больно, но почему-то именно в этот момент боль стала практически невыносимой.

- Ущербный, - говорит он мне в ответ, а рядом стоящий омега хитро улыбается, видно, заинтересовавшись происходящим.

В такие моменты обычно между нами возникает очередная ссора, зачастую заканчивающаяся дракой. Дин это понимает и ждет от меня очередного оскорбления. Это видно по его решительному взгляду и крепко сжатым кулакам. Но, к его огромному удивлению, я лишь ненадолго закрываю глаза, после чего молча прохожу мимо этой парочки. Сейчас мне как-то не до этого ублюдка.

Когда я уже дохожу до конца коридора, слышу голос Дина. Он кричит мне что-то, но я совершенно не понимаю его слов. Они расплываются в голове, звуча в данный момент как один сплошной поток непонятных звуков. Оказавшись на улице, начинаю часто дышать и, наконец, позволяю дать себе слабину. Немного сгибаюсь и морщусь оттого, как адски жжет низ живота. Боже, пристрелите меня. Это же невыносимо!

Чертов врач. И почему его не было в медпункте, когда мне так сильно нужны были обезболивающие? Если бы я выпил лекарства, возможно, мне бы сейчас не было так плохо.

Еле дойдя до дома, заваливаюсь в квартиру и, спотыкаясь обо все подряд, иду к себе в комнату. Без сил падаю на кровать и пытаюсь укрыться одеялом. Однако, мне было тяжело это сделать, особенно если учесть, что я как раз лежал на этом одеяле. Понимая, что не смогу встать, дабы нормально раздеться и укрыться, я просто перекатываюсь по кровати, надеясь, что так мне удастся выдернуть из-под себя одеяло. Не получается. Ну, и ладно. Мне и так нормально. Конечно, прохладно немного, но и эту проблему можно решить. Я просто покидал на себя подушки. Это, пожалуй, легче, чем пытаться выдернуть из-под себя одеяло.

Через несколько часов с работы возвращается папа. Он обеспокоенно и удивленно оглядывает меня. Чувствую, как он прикасается к моему лбу. Его пальцы холодные, но их прикосновение успокаивает. Кажется, он говорит, что я горю, и нужно срочно вызвать врача. Или он говорит что-то другое, не понимаю. И какая вообще разница? В данный момент я просто хочу спать. В принципе, этим я и занимаюсь, мгновенно погружаясь в темноту.

***

Просыпаюсь я от жары. Кто-то укрыл меня тремя одеялами, отчего я уже весь мокрый. Не самое приятное ощущение. Одежда липнет к телу, и стоит мне только приподнять одеяла, как тут же становится холодно. Хочу принять горячий душ и вылить на себя целую бутылочку геля. Ненавижу ощущение грязи на собственном теле. Скинув с себя одеяла, замечаю, что на мне другая одежда. Учитывая то, что жил я только с папой, наверное, именно он и переодел меня. А если учесть еще то, что я был выше него и шире в плечах, скорее всего, это было нелегко.

Слышу в коридоре быстрые шаги и морщусь оттого, как громко скрипнула дверь.

- Лари, ты уже проснулся? - В комнату вошел папа и включил лампу. Морщусь от внезапного яркого света и сонно киваю ему, поправляя рукой растрепанные волосы. – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – быстро бормочет папа, трогая мой лоб и попутно внимательно осматривая мое лицо.

- Да все нормально, - голос кажется ужасно хриплым. – Сколько часов я проспал?

- Ты провалялся в кровати практически без сознания больше трех дней, - немного помедлив, ответил он. В папином голосе я слышу беспокойство. – Тебя сильно лихорадило. Я даже вызвал на дом врача.

- Три дня? Ничего себе, - присвистываю, почесывая нос. Пожалуй, со мной такое было впервые. Я вообще болел редко и всегда быстро выздоравливал. – Наверное, я отравился тем рыбным пирогом с супермаркета. У меня ужасно болел живот.

- Лари, это было не отравление, - говорит папа, и я вижу, как в его глазах промелькнуло что-то непонятное. Неужели сомнение? Или это было что-то сродни чувству вины?