- Черт, дружище, что с тобой?! – падаю на колени около него и пытаюсь привести парня в чувства. Он дышит, но как-то слабо и прерывисто. Ему невыносимо больно и каждый вдох требует адских усилий. – Эй, Ребит, ты живой?! Эй! Ты меня слышишь?! Ребит, мать твою, не теряй сознание!
В панике оглядываю друга и громко матерюсь. Руки немного подрагивают, и первые несколько секунд я не знаю, что делать. Уже рефлекторно достаю портофон и звоню в больницу.
Через несколько минут Ребит немного пришёл в себя и даже открыл глаза. Начал что-то шептать, но я ничего не понял, лишь последние слова, перед тем как он потерял сознание, были более-менее различимы.
- Придет… за тобой монстр…
***
Скорая приехала не быстро. Через полтора часа. При этом я пару раз звонил и ругался с женщиной на том конце провода. Видите ли, так быстро они не могут приехать. Не то время дня и не тот район. А я был готов выть от волнения. Меня уже всего трясло, и я серьёзно собирался на своих руках отнести друга в больницу. Да я себе чуть все волосы не поотрывал, пока в панике носился вокруг Джорджа.
К тому времени, как приехали врачи, Ребит почти не дышал. Я так и не смог оттащить его от двери. Стоило только прикоснуться к нему, как парень начинал хрипло кричать и всхлипывать.
Когда его забирали на скорой, юноша то и дело бормотал два слова: «монстр» и «чудовище». Неразборчиво и еле слышно. Посиневшие и окровавленные губы еле шевелились, но с них то и дело срывались эти слова, будто за Джорджа говорил его страх, и сам Ребит больше не понимал, что происходит.
***
После того как увезли Ребита, меня ещё долго трясло. Желание выпить стало невыносимым. Чистая текила и абсолютная тишина, изредка разбавленная постукиванием донышка бутылки о деревянный стол. Завтра утром нужно будет поехать в больницу и заполнить некоторые документы. Естественно, страховки у Ребита нет, поэтому вопрос об оплате остается открытым. У нас есть кое-какие сбережения. Может, удастся еще занять у кого-нибудь.
Ближе к вечеру я почему-то иду прямиком к тому самому столу, на котором лежал еще не до конца отремонтированный робот. Не особо задумываясь, беру отвертку и закручиваю остальные гайки. Краем сознания понимаю, что сейчас, как никогда, мне нужны деньги, а значит, отказываться от работы нельзя. Но в тот же момент осознаю, что просто хочу отвлечься.
Надолго моего усердия не хватило. Выпитый алкоголь словно тисками сдавил мою голову, и уже все ключи и отвертки падают из рук. Когда в очередной раз шуруп соскакивает с резьбы, я, не выдержав, откидываю отвертку в сторону и матерюсь во весь голос. Так, чтобы меня слышали не только соседи сверху, но и весь дом, улица, город, штат, страна и вообще вся эта гребаная планета.
Кричу громко и долго. Почти срываю голос, но так и не успокаиваюсь. Внутри все горит, и я не могу понять, как мне успокоиться. Не думая, сталкиваю робота со стола и морщусь от громкого стука. Теперь работы у меня ещё больше прибавилось. Охуенно.
Тяжело вздыхаю и мотаю головой, будто пытаясь вытряхнуть из головы все ненужные мысли, но это не так уж и просто. Делаю несколько попыток дозвониться в больницу, но ничего существенного мне там не говорят. Только напоминают, что завтра мне нужно будет заехать к ним. Уже толком не помню, как дошёл до своей комнаты и лёг спать. Но отлично помню пятно крови около двери, которое осталось после Ребита.
***
Следующий день проходит очень смазано и быстро. Пришлось несколько раз мотаться из мастерской в больницу. Долго заполнял документы и ругался с врачами, которые отказывались пускать меня к Ребиту. Парень еще не пришел в себя, и его состояние было весьма плачевным. Естественно, тут же нарисовалась полиция. Два огромных мужика в форме долго расспрашивали меня о случившемся. Они сказали, что нашли машину Ребита недалеко от дома. На ней он приехал домой. Логично, ведь в таком состоянии он ходить точно не мог. Да и машину вёл чудом. Как сказали врачи, Джордж был под сильной наркотой и только благодаря этому смог добраться до дома. А самым странным было то, что ни одна видеокамера, расположенная вдоль дороги, не смогла заснять его передвижение. А поскольку днем на улицах людей очень мало, свидетелей тоже не нашлось.
Несколько раз звонили клиенты и спрашивали, когда смогут подойти в мастерскую, чтобы забрать уже отремонтированных роботов или принести в починку новый хлам. К вечеру я откровенно задолбался. Был готов упасть на диван и заснуть, но вместо этого пошел в мастерскую и всю ночь работал.
***
Следующий день был не менее тяжелым. Все та же больница и мастерская. Много работы, а Ребит по-прежнему не очнулся. Прогнозы врачей не самые радостные. О его состоянии они мало говорили, акцентируя внимание лишь на ране в плече и внутреннем кровотечении. Про остальные порезы, ожоги и переломы они молчали, словно это не имеет никакого значения.
***
Пятый день после того, как Ребита забрали в больницу. Почти все утро я провел в ванной комнате. Из-за того, что днем я слишком часто мотался по городу, кожа начала болеть и чесаться. Мой защитный костюм был не самым дорогим и не помогал должным образом, поэтому мне пришлось долго отмокать в ванной, а потом нанести на кожу несколько слоев крема.
Думаю, в дальнейшем мне нужно стараться передвигаться на метро и по подземным переходам. Лучше как можно меньше контактировать с солнцем.
Ребит все ещё без сознания. Ему сделали вторую операцию на плече. Она прошла успешно. Хоть это радует.
***
Прошла неделя. Я так и не успел починить шесть роботов. Пришлось созваниваться с клиентами и просить еще два дня отсрочки. С трудом, но они согласились.
***
День проходил за днём. Жизнь вновь становилась однообразной. Сложно поверить, но я привык ко всей этой суете. Тот случай с Ребитом произошёл две недели назад, а солнце по-прежнему нещадно палило, работы у меня не уменьшалось, и мой мозг становился все больше заёбанным. Вчера я не выдержал. Пошел в клуб и напился. Сигаретный дым, психоделическая музыка и алкоголь сделали свое дело. Расслабился и даже немного позажимался с каким-то парнем, чего раньше никогда не делал. Почему-то он почти сразу куда-то исчез. Об этом я совсем не жалел, так как уже вскоре нашел ему замену в виде грудастой девушки лет двадцати шести. С ней ночь прошла куда веселее.
Наутро голова болела нещадно. Из-за этого весь последующий день я мог только страдать херней, пить обезболивающее и изредка делать вид, что работаю. Из еды в шкафчиках завалялась лишь порошковая каша со вкусом бекона, но от такого я скорее блевану, нежели наемся. Дефицит продуктов налицо. Нет смысла даже идти в магазин. Нормальная еда стоит слишком дорого, а из-за лечения Ребита я не мог себе позволить даже бутылку нормальной очищенной воды. И так вчера наскрёб последние тридцать долларов на клуб. А попить воды можно из крана. Потом от неё, конечно, будет тошнить, но похмелье - дело жёсткое, и выбирать не приходится.
Весь день чувствовал себя ущербным, зато ночью спал превосходно. Стоило только голове коснуться подушки, как я тут же отключился. Как всегда, сон был наркоманским. Почему-то мне снился настоящий бекон, который поедал мою порошковую кашу, а я стоял рядом и представлял, как откормлю бекон и сам его съем. Не самый эпичный сон, но, тем не менее, спал я крепко и пускал слюни в подушку. Наверное, именно поэтому этой ночью я проснулся далеко не сразу, хотя в мастерской стоял просто адский шум.
Когда же до меня дошло, что что-то не так, я резко распахнул глаза и подорвался с кровати. Все еще сонно моргая, я потер глаза тыльной стороной ладони глаза и прислушался. Играла музыка. Довольно громко. И судя по звуку доносилась она из колонок, расположенных в мастерской. Странным было еще то, что играла именно классическая музыка. Я ее в жизни не слушал, и, естественно, в моем ежедневном плейлисте её не было. Мысленно я списал это на глюк техники, но все же взял с собой тяжелый гаечный ключ, который завалялся у меня в комнате, после чего осторожно пошел к мастерской.
