- Ну-ну. Был счастлив и потому делал глупости.
- Да... Но давай, сравним нас. Вот вся моя жизнь - это серое полотно, расшитое мигами счастья, как сверкающими бриллиантами. А твоя жизнь будет похожа на зады сарая или гаража, покрытые кучками говна, поедаемого червями и зелеными мухами.
- Говно было давно, теперь - удобрение, - рассмеялся Жопа крестьянской своей шутке, и приглушил меня так, что голос мой стал не слышен.
7.
Мы лежали на том же диване, самостоятельно подводя итоги нашей "дружеской" беседы, когда раздался звонок в дверь. Я встал, открыл дверь и увидел Колю Бочкаренко. Мы дружили с ним со второго курса; когда я уезжал навсегда в Москву, на глаза его навернулись слезы грусти. После поселения в столице, мы виделись с ним неоднократно - по моему настоянию он останавливался не в гостинице, но на добром старом диване, уже несколько раз участвовавшем в нашем повествовании в качестве мебели. Сколько добрых вечеров мы провели с Колей в долгих дружеских беседах, куря и попивая хорошее винцо, шампанское или просто водку!
Увидев друга, я, конечно же, хотел обрадоваться, но ничего не вышло, ведь Жопа меня приглушила, считай, выключила.
- А, это ты, Николай... У нас сегодня прямо день визитов, - сказала она, не совершая никаких телодвижений, которые мой друг мог бы расценить как приглашение войти в квартиру. - Как дела?
- Да хорошо все. Вот, заехал в Первопрестольную на тебя посмотреть, сколько лет ведь не виделись...
- Надолго в Москву?
- Как всегда дня на два задержусь. Вот в "Ашан" заехал, взял пару массандровской "Мадеры", ты же ее любишь...
- Знаешь, Коля, я не один сейчас, ко мне старая подруга на пару дней из Александрова явилась прошлое вспомнить, так мы из постели не вылезаем...
- Да вроде не было у тебя подруги в Александрове, я бы знал?!
- Была. Просто я о ней не трепался, такая была подруга.
- Давай, хоть выпьем по стаканчику, да я поеду к Вите Савинову?
Тут я собрал все свои наличные душевные силы и как запищу:
- Да заходи, Коля, что ты этого пи-дюка слушаешь! У него вместо мозгов кучка говна!
Коля обомлел. Рот его открылся. "Свихнулся, друг!" - отчетливо читалась в его глазах.
- Не получится. Прости, Николай! - вмиг усмирил меня Жопа железной своей волей. - Заходи как-нибудь в другой раз, позвони только предварительно.
- Хорошо, позвоню, - криво улыбнулся Коля. - Поеду-ка я к Вите, он "Мадеру" обожает. Пока.
Бочкаренко ушел, как я понял, навсегда. Жопа, закрыв дверь на два замка и цепочку, обратился ко мне:
- Ты чего нюни развел? На хрен этот тип тебе нужен? Он же тебя просто использует?
- Дурак ты...
- Использует! Потому что у Савинова жена категорически против всяких гостей в ее доме и, тем более, выпивонов с друзьями на только что отремонтированной кухне. Вот ты его другом лучшим считаешь, скажи, ведь считаешь?
- Да, считаю...
- А помнишь, лет пять назад вы сидели за столом, пили шампанское, курили и тут кто-то ему позвонил и он, друг твой лучший ответил: - Да вот, сижу у ПРИЯТЕЛЯ... - Так что ты ему не любезный друг юношества, а ПРИЯТЕЛЬ, которого можно иметь, когда понадобится. А помнишь еще, он как-то позвонил, и ты, обрадовавшись, побежал его встречать? И встретил, привел домой, он в туалет пошел, а там в унитазе, кучка, которую ты, торопясь к нему, не смыл?
- Да, было такое, - вздохнул я, кивая.
- А он об этом житейском случае всем вашим общим знакомым в красках и запахах расписал, ты ведь знаешь об этом.
- Да, знаю. А что поделаешь? Любит он ближних обсмеять, за ним это водится.
- Не обсмеять, а обосрать. Зря я его не пустил! ведь мы, похоже, родственные души, точно подружились бы...
Я скис. Случаи, о которых говорила Жопа, в самом деле имели место и глубоко ранили мое самолюбие. Но что поделаешь? Мы с Колей разные люди, наверное, потому и подружились. Эх, люди! Почему мы все так похожи друг на друга и в то же время так сильно отличаемся и относимся по-разному? Со дней доверчивой юности прошло много лет, и с каждым годом я все больше и больше понимал, что отношусь к друзьям и хорошим знакомым гораздо теплее, чем они ко мне. Почему? Видимо, я просто начитался Майна Рида в детстве, потому и люблю (или любил) друзей да и женщин, больше, чем они меня... Вернее, больше, чем они могли любить. Ведь люди - как машины, отличающиеся разными характеристиками, большинство из которых невозможно изменить, как ни старайся. Так и с Колей, моим другом. С любовью и дружбой у него всегда было напряженка. Поэтому никогда и не было друзей, одни приятели да "нужники", но мне на это было плевать - мне хорошо было с ним дружить, и я был счастлив и сейчас счастлив, но воспоминаниями....
8.
Перед встречей с Аленой Жопа заглянула на рынок. Исходив его вдоль и поперек, нашла-таки то, что искала - бабушку-божий-одуванчик с корзиной разноцветных флоксов. Не поздоровавшись с ней, она присела над цветами и, ехидно улыбаясь, выбрала все красные.
Алена пришла "вся во вкусе", и платье и макияж были в самый раз. В общем, пятерку ей можно было выставить твердой рукой, ведь женщины у меня не было по меньшей мере месяц.
- Я бы в нее влюбился после четвертой встречи, - внимательно ее обозрев, подумал я вяло - Жопа крепко держала меня в руках и возникать не давала.
Флоксам женщина обрадовалась, хотя по глазам ее было видно, что рассчитывала она на букет больших красных роз.
Кинотеатр был далеко - кинофильм выбирался Жопой сентиментально-любовный, с хорошим концом, и мы поехали на такси.
- У тебя нет машины? - спросила Алена, когда мы в него усаживались.
- Есть, - соврала Жопа, как и я, не испытывавшая влечения к автомобилям и заботам, с ними связанными. - Сегодня она нам ни к чему, после кино мы пойдем в ресторан на Малой Бронной.
- Но ты же не пьешь?! И я тоже?
- Сегодня мы выпьем бутылочку хорошего шампанского за наше знакомство, за то, чтобы оно продлилось как можно дольше, - сказала Жопа вальяжно.
- Совсем немножечко выпьем?
- Разумеется, - тщательно рассчитав движение, чмокнул он ее в порозовевшую щечку.
Погрозив ему пальчиком, Алена отвернулась к окну, но смотрела в него недолго.
- Я давно хотела посмотреть этот фильм, - проникновенно сказала она Жопе через минуту. - Ты угадал...
- Я всегда буду угадывать все твои желания, - ответил тот, преданно глядя женщине в глаза, и мне стало скучно.
Смотря фильм, Алена несколько раз всплакнула, хотя видела его несколько раз, ведь в ее домашнем собрании кинокартин он занимал не последнее место.
В ресторане мы выпили бутылку коллекционного Абрау-Дюрсо. Оказалось, что Жопа после первого бокала напрочь забывает, что он не пьет. Алена же решила в этот вечер не принципиальничать, тем более, шампанское было дорогим и вкусным. Блюда выбирал я, Жопа в еде и деликатесах не разбирался, ведь до него они доходили в изрядно измененном виде. Было весело, мы с ним говорили наперебой, и комплиментов наша женщина наслушалась вволю.
Когда мы приехали к ее дому и вышли из машины, Алена, розовея от волнения, пригласила Жопу выпить чашечку кофе. Выпив две, он приглушил меня на всю катушку и остался на ночь. Хотя говорить я не мог, все остальное кроме языка оказалось в моем распоряжении, и женщина была в восторге раза четыре за ночь.
После утреннего соития Алена заснула. Жопа, к моему удивлению, осторожно выскользнул из-под одеяла, тихонечко оделся и ушел, осторожно захлопнув дверь.
Как я понял, он ушла навсегда.
