- Гриззин Фарл, вам не дано знать моих снов.

- Историк, я знаю то, что разделяют все мужчины. Ладно, ладно. Лучше поглядите в огонь. Там есть лица или одно лицо с мириадами выражений. Бегущие-за-Псами научились поклоняться этому лику, этой женственности. Олар Этиль была мудра. Знала, как явиться. Богиней пламени, носительницей тепла. Порока, страсти, кровожадности. Она согреет вам плоть, но сожжет душу.

- Змеи растут из рук, да? Она есть на том гобелене.

Однако Азатенай покачал головой. - Да и нет. Бегущие будут говорить о богине земли. Ее называют Бёрн, считая, что она спит вечным сном. Во сне она творит мир смертных. Но Олар Этиль стоит рядом, иногда за спиной Спящей Богини, иногда заслоняя путь к ней. Она завидует Бёрн и крадет ее тепло. Каждый очаг, каждый язык пламени украден. Те змеи суть огонь и кровь. Жизнь, если сказать иначе. Но в самой сердцевине сила разрушения.

- Вы, Азатенаи, играетесь в богов.

- Да. Иные из нас. Власть соблазнительна.

- Даже Бегущие-за-Псами заслуживают лучшего. Бёрн тоже из Азатенаев?

- Не могу сказать, что она вообще существует. Есть вера, этого довольно. Она ведет верующих и оформляет их мир. Нужно держаться прагматизма, Райз Херат. Мотивы - лишь призраки, и если смысл скачет по волнам, поднятым делами, будьте к нему снисходительны. - Гриззин Фарл встретил взгляд историка. - В том, что вы решили делать, весьма легко увидеть измену. Хотя сами вы можете видеть чистейший акт восстановления целостности.

Райз Херат ощутил, как кровь свернулась в животе, как похолодели руки и ноги. - Вы обвиняете меня? В чем, Азатенай?

Брови Гриззина Фарла поднялись. - Вовсе нет. Лишь ставлю под сомнение ценность вашей жизненной роли. Историк будет рассекать события, вести подсчеты и составлять списки деяний, искать смысл среди вымышленных мотивов. Вы говорите об извинениях, я вижу, что вам очень хорошо знаком их вкус.

- Мать Тьма - богиня, похожая на вашу Олар Этиль. Волшебство крови. Там, на троне, ее глаза закрыты. Она может спать. Может быть уже мертвой. Но глазами змеи она видит мир. И, мне говорили, вкус крови привлекателен. Что же сделал Драконус?

- С вашей госпожой? Ну как же, он сделал ее богиней. Вы назовете это любовью? Между любовниками поклонение станет вещью с острыми гранями. Объятия рождают не только теплоту, но и кровотечение. Та женщина, что стоит позади во сне, желает вам зла. Или, в следующий миг, блага и откровения. Возможности бесконечны, пока не повернетесь.

Удивительно, подумалось Райзу, что никто не успел убить Азатеная за столь раздражающие и невнятные речи. Он воображал, что это похоже на схватку с мастером фехтования: каждый выпад предусмотрен, каждое движение легко парируется... и,как любой мастер, Гриззин Фарл не торопится нанести смертельную рану. Историк скривился: - Мать Тьма - отсутствие в самом сердце нашего поклонения. Это ее выбор, Гриззин Фарл? Или кровь - и жажда - все сильней заставляет ее забывать нужды смертных? Вы сказали, Бёрн спит - она так решила сама или стала жертвой некоего проклятия? Ваша Олар Этиль обитает в пламени очагов... Так делают все боги? Просто следят?

- Так может показаться. Но я уже предостерегал вас против воображаемых мотивов и ложных толкований.

- Она ничего не делает! Никаких поступков. Никаких действий! Что же тут воображать и придумывать?!

- Да, историки голодают. Но скоро вы разжиреете, верно? Враг порядка зашевелился в далеком лагере. Армия пойдет на Харкенас. Вы гадаете, что же сделает Она? Кто будет сражаться за ее дело? И, собственно, в чем суть ее дела? Соберите верования и раскрасьте золотом великие добродетели. Но вы не можете, потому что она не говорит.

Райз Херат гневно поглядел на Азатеная, тот ответил взглядом, полным терпения и печали.

Историк быстро отвел глаза. - Верховной жрице так и не дозволили посетить Палату Ночи.

- Чепуха, - возразил Гриззин Фарл. - Она сама не входит, ибо решила скрыть что-то от Матери. Но теперь богиня пользуется несчастным Эндестом, и обман скрывать все труднее. Вы, сир, не ведаете сомнений, вступая в союз со жрицей. Вы задумали что-то ради ее дела, но Мать Тьма не должна об этом знать. Ну же, - взор Азатеная вдруг отвердел, - возведите свои действия в культ.

Райз Херата затошнило, словно он по доброй воле подхватил заразу и та угнездилась во плоти, сделала горькой кровь и поразила внутренние органы. - Отлично, - сухо прохрипел он, - идемте со мной, Гриззин Фарл. В Палату Ночи. Побеседуем с ней.

- Она с Драконусом.

- Поговорим с обоими!

Азатенай поднялся. - Как пожелаете. Не взять ли и верховную жрицу?

Райз Херат тоже встал. - Хотя бы поговорим по пути.

Они покинули комнату. Огонь пожрал последние дрова в очаге и познал голод.

Эмрал Ланир, верховная жрица Темноты, потерялась в мире дыма. Спутанное зрение не видит трещин, и грядущее кажется таким ровным и совершенным, и его не отличить от настоящего. Таков соблазн д"байанга. Было время, когда обряды дозволяли эту слабость, дымный мир шептал послания глубокомысленные, но быстро забывающиеся. Ритуал или нет, это было бегством от реальности, выходом из плоти. Но разве сейчас творится что-то иное?

"Ритуал бегства предусматривает возвращение к реальности. Ритуал ухода намеревается засеять землю между реальностью и миром грез. Но сейчас я не ищу возврата к настоящему, делаю промежуточную землю пустошью отчаяния. Путешествую не ради открытий, но ради бегства".

Когда-то она ценила трезвость, остроту ума, наслаждалась бдением, драгоценной ясностью. И не могла вообразить добровольной сдачи этих даров, видя глупцов в тех знакомых, что одуряли себя алкоголем или дымом. "Бегство без движения. Утонуть в кресле. Тусклый взгляд, приятное смущение, медленный распад времени, потеря себя в неспешном вечном потоке.

Поглядите же на меня. Когда будущее полно преступлений, я создаю остров и заволакиваю его туманом. Пусть жизнь течет мимо, я не предоставлю ей гавани.

Заблуждение. Райз Херат отлично видит желание в моих глазах, я должна бы устыдиться... Но я уже лишилась стыда, он лишь подстегивает бегство".

Увы, в разуме осталось что-то кристально-чистое, что-то неуязвимое к попыткам бегства и уклонения. Свет лучится чувством вины, окрашивает весь внутренний мир. "Какой там д"байанг. Слишком жалкая увертка.

Я Верховная Жрица Матери Тьмы. Но в месте подчинения, молитвы и ритуалов я раскинула сеть шпионажа, каждая жрица хитрит и ловчит даже с раздвинутыми ногами". Разум ее оказался в ловушке собственного изготовления: любая мысль встроена в конструкцию возможных союзов, вероятных слабостей, выведанных секретов, слипается в клубок обманов и махинаций. Приложив все усилия - проложив неверный курс - она изменила мир. Смотрит на каждого гражданина с позиций холодной экономии сил. Ссоры вместо споров, сила против слабости, обман против доверия.

Подобно д"байангу, новый способ мышления стал ведущей вовнутрь спиралью, а внутри лишь личные желания. Она не сразу поняла, что такое видение отнюдь не оригинально.

"Сколь многие знатные богачи видят мир так же? Не так ли они скопили богатства, не так ли верят в собственное превосходство?

Но, прости Мать, я попала в ледяное царство".

Дым оказывался слабым помощником. Неразборчиво шептал ленивые приглашения, звал бежать в утомление, пропитаться влажным духом бесчувствия. Она едва замечала в сером тумане свои расслабленные руки и ноги. "Сюда... сюда... здесь ждет забвение..."

Едва ли достойная цель для хозяйки шпионов. "Жажду знания, но боюсь его вкусить. Собираю новости, факты и тайны, но ничего с ними не делаю. Подобно Защитнику Гриззину Фарлу, который сам признает, что ничего не защищает. Историк отказывается писать историю, богиня не желает благ поклонения.