На хмуром выбеленном лице не заметно было признаков неискренности. - Не понимаю. Она потеряла кого-то близкого?

Шаренас медлила с ответом. Это не было вызовом смелости - она готова была доложить правду, как подобает самым преданным капитанам Урусандера. Но ее испугала невинность старика - "неведение, похоже, ставшее результатом отпущенной цепи. Вижу скорее не Отца, а дитя. Возрождение, Синтара? Да, и у него холодная, холодная колыбель". - Сир, похоже, Хунн Раал мало рассказывает вам о многих своих действиях по всему королевству. Я всего лишь еду по следам и замечаю всё, хотя, нужно сказать, вижу мало приятного.

При упоминании имени Раала лицо командира исказилось. - Он стреножен, уверяю тебя. Война с отрицателями - нелепое извращение нашего дела. От нее вышло больше вреда, нежели пользы. Он не понимает правосудия, да и просто разума лишился. - Урусандер снова обернулся к югу, закрыл лицо рукой, но неуверенно - будто не понимал, что обнаружат пальцы. - О чем же ты должна рассказать, Шаренас? Откуда такая неуверенность?

- Чуть позже, сир, если позволите. С моего отъезда здесь произошли перемены.

Он бросил на нее взгляд. - Боишься сделать неверный шаг?

"Дурак. Я боюсь твоих шагов" . - Верховная жрица заняла высокую позицию. Сам Хунн Раал сидит ныне в чаше ее ладоней? А капитан Серап? Сир, я должна знать - кто ваш советник по государственным делам?

Урусандер скривил губы. - Я принял ответственность за Легион. - Голос его дрогнул от подавляемых эмоций, то ли гнева, то ли стыда. - Я заново обдумаю справедливость нашего дела. - Он помедлил. - Капитан, мне не предлагают советов, да я и не прошу. Возможно, теперь, с твоим приездом, всё изменится. Но остальные... они приходят в облаке смущения и оставляют меня озадаченным, заставляя чувствовать себя слепым глупцом.

- Они ничего не говорят вам?..

- Говорят только о предстоящем браке. Как будто решать им!

"А, вы заметили их презрение. Значит, теперь так? Праведная ярость угасла за горизонтом, унесена белыми ветрами. А передо мной Вета Урусандер, седеющий волк с оскаленными зубами". - Сир, то, что вы готовы назвать браком, они называют махинацией. Соединенные руки должны крепче ухватиться за рычаг. Это не любовный союз. Не взаимное уважение. Скорее они хотят бросить вас на наковальню, свить два клинка, выковывая одно новое оружие.

- Чтобы завладеть?

Она чуть не отступила при виде огня в очах, пламени почти неестественного в своей яркости. "Зубы не выпали, но все же я чую его... беспомощность. Таковы знаки благословения Синтары? Белая кожа и ослепительные огни Лиосан... бесполезны? Она скорее проклинает, нежели дарит благо? Куда тянется ее новообретенная сила, и что Синтара увидела в Хунне Раале?" - Я полагаю, владыка, что они решатся завладеть оружием, даже сознавая угрозу острого лезвия, ненадежного захвата, возможность потерять равновесие - и нанести размашистый удар, не жалея невиновных.

- Ты правильно говоришь, - резко отозвался он, - ненадежное оружие. Какая разница, что они замышляют или ожидают. Подумать только - так смотреть на командующего Легионом и богиню! Словно на простые оружия их амбиций. Я поговорю с ней!

- Сперва им нужно было прочертить путь, потому вас и вынуждают медлить. Сир, вы действительно желаете... не делать ничего?

- Веря любому гонцу? Капитан, тебя недостаточно?

- День ото дня, сир, мои заверения о вашей знаменитой верности и стремлении к миру звучат все более пустыми. "И пусть это тебя уязвит, Урусандер. Слова мчатся грозовыми тучами над пропитанной кровью страной. Они кажутся высокими и благородными, но тени их ничтожны".

Командир напряженно уставился на юг, но тут же словно сдулся. - Я полон обещаний, - пролепетал он. - Ни одно не стоит потраченного дыхания.

Богатство света, похоже, влечет к крайностям. Возможно, новое оружие поистине будет лишено баланса. С внезапной ясностью она увидела брак, союз, долженствующий принести мир государству. "Кровавый мир. Свет и Тьма поведут войну меж собой. Вижу новое потомство, семью обширную, злобную и порочную. Брак при двух спальнях, двух твердынях, двух мирах". - Командующая Торас Редоне скорбит, сир, по солдатам Легиона Хастов. Почти все мертвы.

Обращенное к ней лицо отразило такой каскад эмоций, что ничего понять было невозможно. - Не может быть. Форулканы вернулись? Война началась вновь? На этот раз никакого милосердия! Я погоню их до самого моря, гребень проклятого берега годами будет багряным от крови!

Она моргнула. - Нет. Форулканы не вернулись. Не начали войну. Разве сама их королева не признала справедливость поражения? Лорд Урусандер, вы сломили их, они не вернутся.

- Так что случилось с Хастами?

- Измена, - ответила она, отыскивая его глаза и снова не понимая их выражения. "Воевода в поисках врага. Да, верно, самый подходящий сезон, и комната, что ты меряешь шагами, все теснее и теснее". - Они отравлены. В одну ночь, после дармового вина и эля. Подарка Хунна Раала, сир.

Он так и молчал, пялясь на нее - лицо словно треснувший лед. Шаренас продолжала почти в отчаянии: - Вот почему вам говорят лишь о свадьбе.

Урусандер ответил наконец зловеще-ледяным тоном. - Чем ответит Первый Сын? Он уже идет на нас?

- С кем? - фыркнула Шаренас. - Домовыми клинками знати? Никого не призвали в Харкенас. Лорда Аномандера тоже там нет. Он ищет Андариста. Лорд Сильхас правит вместо него, пытаясь восстановить Легион Хастов.

- Но... как?

- Опустошает каторжные рудники, сир.

Урусандер поднял руку, словно отталкивая ее. Шаренас замолкла. Она лупила собеседника словами, будто обезумев. Ни один вскинутый щит не выдержал бы безжалостного напора. Она готова была увидеть потрясение. "Но баланс - не игра. Я зашла слишком далеко, даже если говорила одну правду? Не было ли резонным держать Урусандера в неведении?"

- Считают меня марионеткой, - бросил тот. - Мне говорили, что Илгаст Ренд отверг любые попытки примирения. Бросал в нас жизнями хранителей, убил многих моих солдат. Смелость или трусость заставили его умереть в бою? - Он повел рукой. - Когда Калат Хастейн узнает обо всем, что Ренд сделал с его подчиненными... ох, не знаю, смог бы даже я пережить такое. Такую измену от аристократа... - Голос его затих. Командующий снова смотрел на юг. - Забавно, не так ли? Ужасы карабкаются по стенам праведного гнева, вверх и внутрь, через бастионы, завывают. Ночь горящих факелов, сбитых ураганом огней. Вижу их мрачные формы, ползущие на Куральд Галайн. Хунн Раал? Да простят меня души, но это мои руки придали ему форму. Он мой благословенный, отравленный портрет.

- Владыка, недостаточно просто гневаться на их бесчинства.

- Ты поняла неверно, Шаренас. Кажется, ты забыла кампании против Форулканов и Джеларканов. Нельзя начинать битву, если она уже не выиграна. Я должен мыслить как командир. Снова, после стольких лет. Подари мне свое терпение, считай мои слова обетом.

Шаренас покачала головой: - Времена терпения прошли, сир. Ваш лагерь нужно вычистить.

Урусандер искоса глянул на нее. - Так трудно понять? - спросил он. - Я все еще ищу справедливость.

Шаренас поглядела на отбросы, засыпавшие лодыжки лорда. "Здесь тебе ее не найти, Урусандер из рода Вета". - Сир, Раалу нельзя верить.

Рот его исказила слабая улыбка. - А тебе можно?

Она не нашлась с ответом. Горячие уверения стали бы позором...

Он потряс головой. - Прости, капитан. Как ты сказала, случились перемены. Потому ты остаешься в стороне от всего. Твоя глина еще сыра и ждет отпечатка. Не могу представить, кто первым завладеет девственной страницей.

- Сир, не могу не сомневаться в версии Хунна Раала относительно битвы. Лорда Илгаста я знала всю жизнь. Сражалась бок о бок. Мы познали страх на поле, в стычке оружия, в реве и давке. Да, нрав его бывал крут...