Безумный самообман!" - Милорд.
- Айвис?
- Прошу вас высвободить слова, вывалить, и пусть ни одно не останется не высказанным.
Глаза Аномандера сузились. - Брат близко, с ним мой капитан Келларас.
- Вот, вот, - кивнул Айвис. Он видел, что Грип Галас тоже всматривается в него. И Пелк. Интересно, что они увидели, и что домыслили. Не сам ли он жует слова во рту, не давая выскользнуть наружу?
"Тут меня подводит смелость. А его я прошу говорить всё. Владыка Аномандер, вы Первый Сын Тьмы. Пришло время это показать. Умоляю, сир, сделайте нас смелее, чем мы есть".
Вренек слез с кареты, чуть не шлепнувшись на заледенелой ступеньке. Быстро развернулся и вынул ножик, чтобы сколоть лед. - Осторожнее миледи, - крикнул он Сендалат, когда та приготовилась сойти, едва держа дочь на сгибе локтя.
- Вижу, дитя, - бросила та со все чаще повторявшейся надменностью.
Вренек колол, желая поскорее закончить и убежать - желая наконец собственными глазами узреть Премудрый Харкенас. Но славное мгновение могло подождать еще немного... Последний плоский кусок льда отвалился. - Вот, миледи, - сказал он, вешая нож на пояс и подавая руку.
Она вежливо приняла ее - и оперлась всем весом, заставив Вренека пошатнуться. Сендалат сошла и встала рядом, сверкающими глазами смотря на город за спиной паренька. - Ах, вижу свою башню. Цитадель манит. Интересно, не стоит ли Орфанталь у окна? Не увидел ли он мать после разлуки? Уверена, он мог меня разглядеть - да, чувствую его взгляд и удивление моей ноше. Моему подарку.
Корлат было на вид три года, хотя она еще не могла говорить, отделываясь лишь загадочным детским щебетанием. Глаза ее всегда двигались; и сейчас она пялилась из складок одеяла, словно питалась всем увиденным.
Лекарь Прок стоял рядом, следя за матерью и дочерью. Он снова запил, накачиваясь все больше по мере приближения Харкенаса и конца путешествия. Кувшин чуть не вываливался из руки, его пошатывало. - Миледи, ребенок должен ходить.
Нахмурившись, Сендалат поглядела на мужчину так, словно едва узнала. - Она уже ходит. В мирах, вам неведомых. В королевствах, которые вы даже не можете вообразить. Дух ее изучает ночь, место всех концов, место, из коего происходит рождение. Ходит по миру, существующему до первого вздоха, по миру, куда мы возвращаемся после последнего выдоха. Это одно и то же. Вы знали? Один мир. - Сендалат выпрямилась, поправив девочку, и улыбнулась Проку. - Она будет готова.
Вренек смотрел на город. Видел низкие стены и толпы за ними. Видел ожидавшую их широкую улицу, большие ворота с распахнутыми, привязанными дверями из черного дерева. Видел народа больше, чем мог представить, и все смотрели на него. "Нет, они видят Лорда Аномандера. Удивляются его нерешительности.
А вот подходит белокожий брат с глазами цвета крови - это должен быть он. Вид его... ужасен".
Вынув из повозки копье и невеликий мешок с пожитками, Вренек двинулся вперед. Ему хотелось быть так близко, чтобы расслышать разговор братьев. Узнать, когда же начнется битва, чтобы успеть и приготовиться к ней с копьем. Подошел капитан Айвис. - Сир? Когда мы въедем в город?! Я должен посетить Цитадель и поговорить с Орфанталем. Это важно.
Рассеянный Айвис прошел мимо, но повернул голову. - Завтра, быть может.
Вренек уставился на него, осознав, что дом-клинки готовятся разбивать лагерь.
"Нет. Не могу так долго. Нужно поговорить с Орфанталем до его матери. Объяснить многое".
Вренек пошел дальше, оказавшись вблизи лорда Аномандера за миг до того, как Сильхас Руин натянул удила.
Грип Галас повернулся к Пелк, Вренек расслышал: - Леди Хиш Тулла в городе. Найди ее...
- Тотчас же, - ответила Пелк, не сводившая взгляда с мужчины, приехавшего с Сильхасом. Вренек понял, что и тот изучает ее.
Едва она двинулась к нему, мужчина соскочил с коня. Они немедля обнялись. Оба лорда смотрели на них, не успев начать беседу... удивляясь, нет сомнений.
Вренек видел: глаза воина закрыты, он что-то шепчет женщине, а та прижимает его все сильней.
Сильхас Руин разбил повисший миг. - Брат, ты нашел Андариста?
- Я оставил это дело, Сильхас, - Отвечал Аномандер. - Меч у бедра сохранит свое имя, ибо закален огнем моей ярости. Но, сумей я предвидеть, что рука Матери остановит меня - подарил бы имя Мщение кинжалу, а не мечу. Впереди мириады сцен беспорядка, и я не остановлюсь перед ударом из темноты и теней. Удар в спину уже не кажется подлым.
Слова Аномандера заставили обернуться всех, кто слышал их. Пелк и Келларас разомкнули объятия, женщина кивнула Грипу Галасу и поспешила к воротам. Вренек следил за ней с болью в груди. "Джинья отослала меня, потому что сломана изнутри. Но однажды я вернусь и моя любовь исцелит все переломы. И даже вернет сгоревшие конюшни, с которых началось вся жуть. Миледи сказала, я виноват. Может, она права. Может, то была моя вина. Не помню. Может, я и убил всех лошадей. Нужно избавиться от боли - у меня еще болит душа, как будто я виноват, а не Сендалат со своим приятелем и фонарь, который они зажгли, чтобы видеть друг друга и пить принесенное одноруким вино. Может, не так, но я же подсматривал за ними, как они прижимали губы к губам и плясали на соломе, обжимаясь, и лошади фыркали и ржали, фонарь светил ярко, но куча соломы лежала прямо под ним и нагревалась. Я должен был увидеть это, а не их.
Так и началась вся боль. С криков умирающих лошадей, две фигуры бегут в тенях, увертываясь от пламени, а леди Нерис подскочила с тростью и визжит на меня, потому как я был там, глядел на огонь и слушал лошадей, а она колотила так сильно, что в голове все помутилось и стало странным, вот почему я больше не помнил ту ночь.
Кроме того, что я, может, виноват. И ее, и однорукого.
Но ты ухаживала за мной, Джинья. Никогда не забуду. Вот потому я все исправлю. Скоро. Только нужно кое-кого убить".
- Кинжал из теней. Ты описал предательство, брат.
- Поставь предо мной все виды преград, месть найдет лазейку.
Крякнув, Грип сказал: - Просто спросите Хунна Раала. Насчет предательства. Узнайте, как он взрастил его в уме, лорд Сильхас. Если нужно, я стану и рукой и кинжалом...
И тут Аномандер повернулся к старому другу. - Нет. Запрещаю, Грип Галас. Слишком часто ты бил вместо меня. Служил молчаливым правосудием. Но служба окончена. Разве мы не решили? Вернись к жене. Ты мне больше не нужен.
Суровые слова ранили Грипа Галаса, и пламя гнева погасло в глазах пожилого солдата. Коротко поклонившись, он отвернулся и ушел - чуть пошатываясь, на взгляд Вренека - к городу, по следу Пелк.
- Мы ждем донесений о позиции Легиона Хастов, - продолжал Сильхас.
Первый Сын обратился к Келларасу. - Капитан, наши домовые клинки собраны?
- Да, милорд. Знать все же ответила на призыв. Все Великие Дома здесь.
Сильхас Руин хотел что-то сказать, но брат опередил его: - Сильхас, благодарю за все, тобой сделанное. Знаю, ты не хотел, но все же позволил мне заняться успокоением Андариста. - Он чуть замялся. - Возможно, семейная кровь, столь быстро становящаяся горькой на языке, подвела меня. Во имя одной семьи я пренебрег другой. Мы, трое братьев, значим меньше, чем все Тисте Андии - не в том ли бремя руководства?
Голос Сильхаса был ровным. - Ситуация получила развитие, Аномандер. Об этом чуть позже. Каковы твои намерения?
- Я обязан отвергнуть волю Матери ради ее сынов и дочерей. Сильхас, я выну меч. Приму командование.
Сильхас долго молчал, потом кивнул. - Спасибо, брат. Дай мне командовать клинками Дома, и я буду более чем доволен. Оставляю тебе вызовы более серьезные.
Аномандер вздохнул. - Какое "развитие"?
Сильхас сделал знак, прося терпения, и обратился к Келларасу: - Капитан, возвращайтесь к отряду. Вскоре я сделаю смотр.
