- Вы пьяны, Азатенай, - заметил сотрапезник, когда слуга поспешил принести другую полную до краев, пенящуюся кружку.

- И такие женщины, - продолжал Гриззин, - без всякого потрясения считают себя некрасивыми, принимая насмешливый щебет как должное, и не верят нашим тоскующим стонам. Да, они не несут в себе тщеславия, как шлюха на белом коне, женщина, знающая, что краса ее немедленно ошеломляет и поражает. Но не считайте меня бесчувственным, вовсе нет! Даже восхищаясь, я чувствую укор жалости.

- Голая шлюха на белом коне? Нет, друг, я не буду сомневаться в вашем восхищении.

- Хорошо. - Гриззин Фарл кивнул, делая большой глоток.

Собеседник продолжил: - Но если вы скажете женщине, что красота ее познается лишь после долгих размышлений... полагаю, после такого комплимента она не поспешит с поцелуем.

Азатенай нахмурился. - Вы, знатные, ловки со словами. Неужели вы держите меня за дурака? Нет, я скажу ей правду, едва увижу. Скажу, что ее красота зачаровала меня, в чем нет сомнений.

- И она засомневается в вашем рассудке.

- Сначала. - Азатенай рыгнул, подняв палец. - Пока, наконец, мои слова не доставят ей величайший дар, на который я смел надеяться: она поверит в свою красоту.

- И что случится? Соблазненная, утонет в ваших объятиях? Еще одна загадочная дева завоевана?

Здоровяк - Азатенай повел рукой: - Ну нет. Разумеется, она бросит меня. Понимая, что найдет мужчину куда лучше.

- Если вы считаете это ценным советом в искусстве любви, друг мой... прошу простить, но я поищу новую мудрость у кого-то еще.

Гриззин Фарл пожал плечами. - Учитесь же на собственных ошибках, разбивайте нос.

- Почему вы застряли в Харкенасе, Азатенай?

- Правду, Сильхас Руин?

- Правду.

Гриззин на миг сомкнул глаза, как бы погружаясь в загадочные думы. Помолчал еще мгновение, затем глаза открылись и устремились на Сильаса Руина. Он сказал со вздохом: - Я удерживаю тех, что могли бы явиться на ваш спор. Отгоняю одним своим присутствием волков среди моего рода, готовых вонзить клыки в болящую плоть, чтобы полакомиться пОтом, кровью и страхом. - Азатенай поглядел на собеседника, который тоже изучал его. Кивнул. - Я держу врата, друг, в пьяной тупости затыкаю собой замочную скважину, будто погнутый ключ.

Сильхас наконец отвел глаза, щурясь в сумраке. - Город стал смертельно тихим. Поглядите на остальных: присмирели перед непонятным и непознаваемым.

- Будущее - женщина, заслуживающая второго и третьего взгляда, - сказал Гриззин Фарл.

- Красота ждет размышлений?

- Некоторым образом.

- А когда мы ее найдем?

- Как же? Она бросит нас.

- Вы не так пьяны, как кажетесь.

- Всегда, Сильхас. Но кому дано видеть будущее?

- Кажется, вам. Или это вопрос веры?

- Веры, которая зачаровывает, - ответил Гриззин Фарл, глядя в пустую кружку.

- Я думал, - сказал Сильхас Руин, - что вы защитник этого будущего.

- Я любимый евнух своей женщины, друг. Я не поэт и молюсь, чтобы ей хватило любви, выказываемой глазами. Совсем лишен певческого дара несчастный Гриззин Фарл. Вы слышите музыку? Это лишь мое мурлыканье под рукой ее жалости. - Он махнул кружкой. - Таким, как я, нужно брать что дают.

- Вы сами себя отговорили от ночи с этой восхитительной служанкой.

- Думаете?

- Уверен, - подтвердил Сильхас. - Требуя больше эля, вы явно желаете заглушить разочарование от бесполезного флирта.

- Увы мне. Нужно притворяться лучше.

- Если не с обычными подданными Тьмы... Есть еще жрицы.

- Вытащить погнутый ключ? Нет, не думаю.

Через миг Сильхас Руин нахмурился и подался вперед: - Одни из запертых врат - ЕЕ?

Гриззин Фарл поднес палец к губам. - Никому не говорите, - шепнул он. - Конечно, никто еще не пробовал пролезть в дверь.

- Не верю.

- Мой запах таится в темноте, навевая нежелание.

- Думаете, белая кожа означает мою неверность, Азатенай?

- Разве нет?

- Нет!

Гриззин Фарл поскреб заросший подбородок, как бы обдумывая участь молодого придворного. - Что ж, проклятие моим дурным расчетам. Изгоните меня? Я тяжелее камня, я упрямее краеугольного столба.

- Каково ваше предназначение, Азатенай? Какова ваша цель?

- Друг обещал мир, - отозвался Гриззин. - Я хочу отплатить.

- Какой друг? Другой Азатенай? И что за мир?

- Думаете, Сын Тьмы идет по горелому лесу в одиночестве. Не так. Рядом с ним Каладан Бруд, привязанный кровью клятвы.

Брови Сильхаса Руина удивленно поднялись.

- Не знаю, какой мир будет завоеван. Но на данный момент, друг мой, я решил: лучше убрать лорда Драконуса с пути Великого Каменщика.

- Погодите, прошу. Консорт остается с Матерью Тьмой, под вашим влиянием впав в соблазн летаргии? Вы намекаете, что Драконус - и сама Мать Тьма - не ведают о творящемся за пределами Палаты Ночи?

Гриззин Фарл пошевелил плечами. - Может быть, они смотрят лишь друг на друга. Откуда мне знать? Там темно!

- Избавьте меня от шуток, Азатенай!

- Я не шучу. Ну, не совсем. Терондай, столь любовно вырезанный на полу Цитадели самим Драконусом, лучится мощью. Отныне в Цитадели проявились Врата Тьмы. Такие силы отталкивают всякого, что желает войти.

- Какую угрозу Каладан Бруд представляет для лорда Драконуса? Бессмыслица!

- Да, так это выглядит... но я уже сказал слишком много. Возможно, Мать Тьма обратит взор на внешний мир и увидит то, что нужно увидеть. Даже мне не предсказать, что она может сказать любовнику и что сделать. Ведь мы, Азатенаи, здесь незваные пришельцы.

- Драконус больше общается с Азатенаями, нежели любой другой Тисте.

- Да, он хорошо нас знает, - согласился Гриззин.

- Тогда это какой-то старый разлад между Драконусом и Великим Каменщиком?

- Обыкновенно они избегают встреч.

- Почему?

- Не мне комментировать. Простите, друг.

Сильхас Руин всплеснул руками, отстраняясь. - Начинаю сомневаться в нашей дружбе.

- Я опечален.

- Тогда мы сравняли счет. - Он встал. - Может быть, встретимся. Может, и нет.

Гриззин смотрел в спину благородного воина. Видел, что другие глядят на белокожего брата Аномандера с надеждой, однако если они желали узреть решимость на лице Руина, сумрак не дал желаниям сбыться. Гриззин повозился в кресле, поймал взгляд служанки и с широкой улыбкой поманил к себе.

Верховная жрица Эмрал Ланир ступила на площадку, огляделась и нашла историка у дальней стены - казалось, он задумал броситься вниз, на камни. Она всмотрелась пристальнее. - Значит, таково ваше убежище.

Он мельком глянул на нее через плечо. - Не все посты брошены, верховная жрица.

Она подошла ближе. - Что же охраняете вы, Райз Херат, с таким тщанием?

- Перспективу, полагаю, - ответил он и пожал плечами.

- И что это вам дает?

- Вижу мост. Беззащитный... и все же никто не решается его пересечь.

- Думаю, - проговорила она, - нужно немного потерпеть, и мы увидим перемены. Отсутствие оппозиции временно.

На его лице отразилось сомнение. Историк сказал: - Вы предполагаете в знати решимость, которой я еще не замечал. Если они и стоят, сжимая руками мечи у поясов - то готовы обернуться против мужа, разделившего ее темное сердце. Их снедает ненависть к Драконусу, да и зависть, наверное. Тем временем Вета Урусандер методично уничтожает оппозицию, и я не чувствую среди аристократии сильного сопротивления.

- Они встанут по призыву лорда Аномандера, историк. Когда тот вернется.

Историк снова на нее посмотрел, но взгляд тут же уплыл куда-то в сторону. - Домовых клинков Аномандера будет недостаточно.

- Лорд Сильхас Руин, действуя от имени брата, уже собирает союзников.

- Да, союз скованных.

Она вздрогнула и вздохнула. - Райз Херат, улучшите мое настроение. Умоляю.

Тут он повернулся, присел на парапет и оперся руками. - Семь ваших юных жриц пленили Кедорпула в комнате. Кажется, они скучают и просто сравнивать впечатления от инициаций уже недостаточно.