Людмила Сергеевна всмотрелась в рисунок и утвердительно кивнула.

- Очень похоже. Жаль, фотографии нет, тогда бы точно могла сказать. У меня хорошая память на лица, а эта девушка к тому же несколько раз приходила к Свете Морозкиной, вот я её и запомнила.

- А кто эта Света и чем она так знаменита? - я волновалась, ожидая ответа, но старалась пока не давать волю надежде - у неё были все шансы оказаться ложной.

- Света была медстатистом и работала с архивом, а насчёт знаменита..., - мне показалось, что женщина на мгновенье смутилась, - просто в то время она была в центре небольшого скандала. Вот и всё. Даже не знаю, чем вам помочь.

- Спасибо, вы мне уже помогли, а Света тут ещё работает?

- Да, но не в архиве, теперь она медсестра в терапевтическом отделении. Хотите с ней поговорить?

- Хочу. Я должна убедиться.

В зелёных глазах Людмилы Сергеевны мелькнула искорка исконно женского любопытства. Было заметно, что она очень хочет расспросить подробнее о блондинке с портрета и её связью с моей проблемой, но, видимо, супруг дал чёткие указания на этот счёт, потому что председатель профкома, поколебавшись, только сдержанно кивнула. Она позвонила в терапию, выяснила, что Света Морозкина сегодня работает и объяснила как найти отделение.

Уже подходя к терапии, я вдруг осознала, что в отличие от Людмилы Сергеевны, у Светы Морозкиной нет никаких причин со мной деликатничать, не задавая неудобных вопросов. Как же объяснить ей свой интерес к судьбе блондинки, да ещё нарисованной карандашом? Какие убедительные доводы я могу привести? Да и стоит ли? Может, просто оставить всё как есть, ведь почти успокоилась и вроде бы иду на поправку. Но воспрянувшая надежда настаивала на встрече, вдруг прямо сейчас эта самая Света скажет, что с моей незнакомкой всё в порядке, она жива здорова и на неё никто никогда не набрасывался с ножом, тогда диагноз "амнезия" точно перестанет меня пугать.

Потоптавшись ещё немного у входа, я набралась решимости и вошла в большое трёхэтажное здание. Терапевтичесское отделение размещалось на первом этаже и входные двери тут не были заперты, как в хирургии. Правда, дальше постовой медсестры всё равно пройти не удалось - остановили, выяснили, что мне нужно и вежливо попросили подождать за дверью.

Пока ждала, честно пыталась сочинить более-менее правдоподобную историю, но все варианты напоминали сюжеты фентезийных романов и, мягко говоря, не вызвали доверия.

Устав провожать взглядом снующих туда-сюда унылого вида мужчин и женщин в домашних халатах и спортивных костюмах, я подошла к окну, выходящему на больничный двор, и засмотрелась на окаймлённую каштанами аллею, по которой кто торопливо, а кто степенно и медленно, в разных направлениях двигались медики и пациенты. Деликатное покашливание за спиной заставило вздрогнуть и стремительно обернуться.

- Это вы меня искали? - уточнила высокая миловидная шатенка среднего возраста в приталенном, едва прикрывающем колени белом халате.

- Да, здравствуйте, вы Светлана? Я - Лиза, хотела бы задать вам пару вопросов, если можно?

- На тему? - настороженность в голосе собеседницы и цепкий оценивающий взгляд, которым она меня окинула, ясно дали понять - на особую откровенность рассчитывать не стоит.

Стараясь держаться уверенно, достала рисунок и показала Светлане.

- Я ищу эту девушку. Мне сказали, она приходила к вам в архив несколько лет назад. Вы её помните?

Медсестра взяла бумагу, всмотрелась в нарисованные черты и всё также настороженно спросила:

- Это фоторобот что ли? А что она сделала? Вы вообще откуда, из полиции?

И что на это ответить? Никаких правдоподобных версий в голову так и не пришло. Ну не рассказывать же ей про амнезию и кошмары?

- Нет, из газеты, - неохотно солгала я и предъявила удостоверение журналиста "Цейтнота", которое в запарке забыла сдать в отдел кадров. - Эта девушка... пропала, а мы проводим расследование, выясняем некоторые факты... биографии. Так вы её здесь видели?

Я очень надеялась, что Светлана сейчас выдаст что-то вроде возмущённого: "Бред! Никуда она не пропадала" и даже подскажет, где найти блондинку, вместо этого женщина, нахмурилась, вернула мне рисунок и ответила:

- Да. Она приходила в архив и просила поднять какие-то старые истории, но это было очень давно. Я там уже девять лет не работаю.

- А раньше вы её не видели?

- Нет, никогда.

- А какие именно истории ей были нужны, не помните?

- Нет, говорю же, это было давно, - после секундной заминки холодно сказала медсестра, удивив резкостью ответа. - Да это и не важно, ей всё равно тогда отказали.

- Кто?

- Главврач, разумеется. Заявление в таких случаях пишут на его имя. Извините, мне нужно работать.

Светлана замкнулась и бросила в сторону отделения нетерпеливый взгляд, стало понятно, что больше от неё ничего не добиться. Я попрощалась и вернулась в администрацию взволнованной и растревоженной. Получается, блондинка из моего сна действительно была здесь одиннадцать лет назад, я вполне могла её встретить на улицах города и даже в лесу. Осталось выяснить, покинула ли она Теменск после 22 мая, в этом я рассчитывала на помощь супруги психиатра.

Людмила Сергеевна, выслушав мою просьбу, тут же развила бурную деятельность: буквально в течение двадцати минут были подняты старые журналы выдачи историй болезни из архива. Подходящего заявления мы не нашли, но в одном из журналов моё внимание привлекла запись, о том, что 11 мая 2006 года некая Олеся Михайловна Вареникова просила выдать ей для ознакомления истории родов всех женщин, ставших матерьми 15 августа 1989 года. А в графе "выдано" - размашистым подчерком было написано "отказ".

- Какой странный запрос, - задумчиво прокомментировала Людмила Сергеевна, - неудивительно, что ей отказали. У нас вообще частным лицам чужие истории на руки не выдают, только представителям правоохранительных органов, судов и страховых организаций, ну, возможно, ещё близким родственникам, а тут даже фамилии рожениц не указаны.

Я почувствовала укол разочарования: да, у моей "амнезии" появилось имя, но никаких других данных на старом пожелтевшем листе с полувыцветшими чернилами не обнаружилось. И как узнать вернулась ли она домой, если я понятия не имею, откуда эта Олеся вообще приехала?

Последний вопрос я, расстроившись, задала вслух. Самой себе, разумеется, и подразумевалось, что он риторический, но у Людмилы Сергеевны неожиданно нашёлся ответ.

- Если это так важно, адрес, думаю, можно узнать в гостинице. Девушка не местная, приехала на несколько дней, она должна была где-то остановиться. - Терпеливо объяснила женщина, заметив мой недоумевающий взгляд. - Если родственники и друзья отпадают, остаются старушки, сдающие комнаты студентам местного техникума, и гостиница, а в 2006 в городе было только одно такое учреждение - "Домашний уют". Это на Советской, рядом с районным музеем. Можно попросить администратора поднять старые книги учёта постояльцев. Там должны быть паспортные данные.

Идея замечательная, вот только...

- Кто же мне даст заглянуть в эти книги? На каком основании?

Людмила Сергеевна загадочно улыбнулась:

- Не беспокойся, основания найдутся. Жена владельца гостиницы - моя хорошая знакомая - вместе в женсовете состоим. Я позвоню ей, и вам всё покажут. Больше, правда, ничем помочь не смогу.

- Большое спасибо, вы и так очень помогли! - от души поблагодарила я собеседницу, улыбчивая и энергичная женщина нравилась мне всё больше.

- Не за что, мне уже и самой интересно, чем там дело закончилось, - председатель профкома больницы вдруг лукаво и по-девчоночьи озорно мне подмигнула: - Лиза, обещайте, что когда-нибудь всё мне расскажете, мужа ведь пытать бесполезно. Ладно, идите в гостиницу, я прямо сейчас позвоню Мариночке.

Уговаривать меня не пришлось - очень хотелось докопаться до истины поскорее. Вот сейчас узнаю адрес блондинки, удостоверюсь, что она жива-здорова и успокоюсь окончательно. О других менее благоприятных вариантах развития событий старалась не думать.