Стараясь унять волнение, я нажала на звонок. Дверь открыла высокая крупная женщина в белом халате, показавшаяся знакомой. Точно! Это же Марина - санитарка. Когда я здесь лежала, гулять по территории больницы мне разрешали только в её сопровождении.

- Добрый день, вы к кому? - поинтересовалась она.

Неужели не узнала? Впрочем, не удивительно - через хирургию каждый месяц около сотни пациентов проходит.

- Здравствуйте! Я к Игорю Борисовичу.

- Вы к нам ложитесь? - уточнила Марина.

- Нет. Я по личному вопросу. Скажите ему, Лиза Арамеева пришла. Я у вас лечилась пару лет назад, не помните?

Женщина всмотрелась в моё лицо и вдруг просияла:

- Точно. Девушка из отдельной палаты! А я думаю, кого вы мне напоминаете? Как вы вовремя, входите же скорее!

Санитарка посторонилась, и я неуверенно вошла, удивлённая таким приёмом.

- Заведующий у себя в кабинете. Постучите и сразу входите, не ждите приглашения, - торопливо инструктировала Марина, протягивая мне синие бахилы.

Послушно натянула их на босоножки и осторожно уточнила:

- А он точно не занят?

- Ещё как занят! - помрачнела женщина. - Полчаса уже бедную девчонку пилит. Она там, наверное, извелась совсем. Да, виновата - ошиблась, так не нарочно же, с кем не бывает? А Игорь Борисович слова помягче не выбирает и на возраст скидку не делает, вы уж отвлеките его, пожалуйста.

- А кого он пилит? - я мало что поняла из этого бурного монолога.

- Машу - племяшку мою, она тут второй день практику проходит. Растерялась, напутала немного с лекарствами, вот он и лютует. Лиза, прошу, поторопитесь. Она у меня очень впечатлительная, теперь полдня рыдать будет!

Я знала как больно Горин может "ударить" словом, и догадывалась насколько требователен хирург к подчинённым. "Напутать с лекарствами" - для него всё равно, что расписаться в профнепригодности. Да уж, этой Маше действительно не позавидуешь! Я подошла к кабинету заведующего, решительно постучала и, не позволяя сомнениям одержать верх, вошла.

Глава 2

Маша оказалась худенькой синеглазой брюнеткой лет восемнадцати с короткими кудрявыми волосами и вздёрнутым, усыпанным крупными веснушками, носиком. Когда я вошла, этот нос, как и глаза, был красным, девушка громко всхлипывала и дрожащим голосом лепетала:

- Простите, я не специально, просто ошиблась. Этого больше не повторится, обещаю!

А мрачный Горин расхаживал из угла в угол, засунув руки в карманы зелёного хирургического костюма и, чеканя каждое слово, ледяным тоном вещал:

- Ошибка - это когда в контрольной по математике неправильно решён пример, а когда пациенту вместо назначенного препарата дают другой, это называется и квалифицируется иначе...

Тут он заметил меня и замер, удивлённо констатировав:

- Лиза!

- Доброе утро, Игорь Борисович. Не смогла до вас дозвониться и решила зайти. Уделите мне несколько минут?

Маша шмыгнула носом и посмотрела на Горина с робкой надеждой. Тот устало махнул рукой:

- Идите, барышня. И чтоб больше я вас в своём отделении не видел, да и в медицине в целом вам тоже делать нечего. Здравствуйте, Лиза, проходите.

Я посмотрела в след выскочившей из кабинета девушке и не удержалась от замечания:

- У меня дежавю. Два года назад вы точно также заявили, что мне не место в журналистике.

Да, да, и я до сих пор помню, как это было обидно. Бедная Маша!

- А я по-прежнему считаю, что для такой циничной профессии вы слишком ранимы и впечатлительны, - нисколько не смутился хирург.

Он включил электрический чайник, достал из шкафа две кружки, коробку конфет, пачку печенья, банку с кофе и водрузил всё это на стол, предварительно переложив кипу бумаг на широкий подоконник, неукрашенный ни одним цветочным горшком.

- А может, я изменилась? - неуверенно улыбнулась мужчине и прислушалась к своим ощущениям и эмоциям. Благо, никаких неприятных сюрпризов они не преподнесли. Да, я действительно рада его видеть, но не более того. Уже хорошо.

- Вряд ли, раз с порога бросаетесь на защиту униженных и оскорблённых, - усмехнулся хирург, кивнув на закрывшуюся дверь.

- Никуда я не бросаюсь, это просто ассоциации.

Горин наполнил кружки кипятком, пододвинул второй стул и пригласил меня к импровизированному застолью:

- Присаживайтесь, Лиза. Приятно видеть вас в добром здравии. Предпочитаете кофе или чай? Где-то у меня была заварка.

- Ничего не нужно, я недавно завтракала.

- А я - нет, составьте мне компанию, - хирург закончил сервировать стол и выжидающе посмотрел на меня.

А под глазами у него, между прочим, отчётливые тёмные круги и взгляд как всегда усталый - всё тот же вечный трудоголик. Что там пропущенный завтрак, он, возможно, даже не ужинал и не спал.

Стало неловко. Может зря я без приглашения вломилась? Проконсультировалась бы сначала с психиатром - Суворовым. У Горина помимо меня забот хватает, причём, гораздо более важных, чем какие-то дурные сны - человек жизни спасает. Что ж, постараюсь не отнимать много времени. Не стала спорить и устроилась рядом.

- Шоколад и печенье? Я думала, вы питаетесь правильно, в больнице ведь своя кухня.

- Шоколад для вас, а мой организм с утра кроме кофеина ничего не принимает, - Горин навёл себе кофе покрепче, а сладости пододвинул мне. - Ну рассказывайте, Лиза, как вам жилось эти два года?

- До недавнего времени хорошо и спокойно, А сейчас возникла небольшая проблема, поэтому я и пришла.

Хирург отхлебнул кофе, окинул меня цепким изучающим взглядом, отыскал тщательно замаскированные тональным кремом следы усталости, стресса и, нахмурившись, уточнил:

- Похоже, с добрым здравием я поторопился. Знакомая картина, опять кошмары?

- Да. Начались около месяца назад после одного неприятного случая.

- Снова Вика? - Горин со звоном отставил кружку в сторону и заметно напрягся.

Я его понимала - не горит желанием снова встретиться с бывшей, навязчивой и к тому же мёртвой поклонницей. Она и при жизни-то ему была не нужна.

- Не знаю. Возможно. В прошлый раз я видела своё отражение в зеркале, а сейчас - нет.

Когда я поведала подробности новых снов, мужчина отрицательно покачал головой и сказал, что от Вики ничего подобного никогда не слышал. Девушку с рисунка он, к сожалению, тоже не узнал и вообще воспринял мой рассказ с определённой долей скепсиса.

- Думаете, Вика стала свидетельницей убийства? Вряд ли. Теменск - большая деревня, если бы здесь случилось нечто подобное - все бы об этом, как минимум, полгода судачили. А я ничего такого не помню.

- Дедушка тоже, - вздохнула, признавая правоту собеседника. - Честно говоря, не знаю, что думать. Сны очень реалистичные, как в прошлый раз. Я вижу мельчайшие подробности внешности этой блондинки, даже маленькую родинку над правой бровью. Вижу, как она истекает кровью от удара ножом. И так каждую ночь. В моей жизни этого точно не было, остаётся Вика. Она ведь могла увидеть убийство в другом городе или посёлке. Например, когда к родственникам ездила.

Горин устало помассировал виски и возразил:

- Кроме бабушки у Соболевых родственников не было, а она с ними жила. Вика как-то жаловалась, что за всю жизнь ничего кроме этой дыры, в смысле Теменска, не видела. Даже на море никогда не была. Так что другой город отпадает.

Моё сердце привычно сжалось от жалости к той, никем нелюбимой пятнадцатилетней девочке, прожившей безрадостную жизнь и погибшей такой нелепой смертью. Она даже моря не видела, как же это всё печально...

- И потом, если бы она что-то такое увидела, почему никому не рассказала? - продолжал рассуждать Горин, снова потянувшись за своей кружкой.

- Может, просто боялась?

- Допустим, и где же тогда убитая блондинка? Если бы её тело нашли, ваш дедушка был бы в курсе этой истории.

- А если бы не нашли?

- Тогда бы эту девушку объявили в розыск родственники, ведь она бы не вернулась домой. - Резонно заметил заведующий хирургией. - И в этом случае Георгий Романович её тоже должен знать.