- И что с того, Нелла-илли? - холодно поинтересовался Кирим. Реакция Смотрительницы его несколько обидела. Она разве что крестом себя не осенила по старинке, отступая от него.

- Ничего, Ваше Высочество, - Единая быстро сумела взять себя в руки, вернув себе хотя бы видимое спокойствие. - Просто теперь мне понятно, как Вы выжили, встретившись с Дайзери! И чем объясняются перемены в Вашем облике. Впрочем, Вы по-прежнему совсем не бережете свое лицо! Почему Вы допустили, чтобы шрам остался?

Теперь уже задохнулся от возмущения Кирим. Но ответить Смотрительнице он ничего не успел - та продолжила свою речь, каждое слово в которой было подобно иголке, вонзающейся под ноготь:

- Впрочем, для меня вполне очевидно, что Вы слишком рано покинули своего Наставника и лишились тем самым довольно большого сектора необходимых для жизни знаний! В этом кроется корень всех Ваших неприятностей, Ваше Высочество!

- Вы ничего обо мне не знаете, Нелла-илли! - прошипел в ответ Принц. Ривран почувствовал, что в воздухе ощутимо похолодало. Вечно зеленые листики плюща, из которых были свиты стены Храма Природы на Королевском Острове, покрылись инеем.

- Напротив, Кай-эли! - осадила его Смотрительница. - В свое время появление Вашего отца с Вами на руках - после более чем векового отсутствия а пределах обитаемой Вселенной - произвело фурор среди Старейших. Они были в шоке от безответственности и недальновидности Кая, допустившего Ваше появление на свет. Но дитя есть дитя, и от рождения благословенно и свято. Все поохали, покачали головами, и решили, что стоит, как следует, подумать, прежде чем назначить Вам учителя. И тогда Ваш отец поразил всех во второй раз, заявив, что никому Вас не отдаст и станет обучать сам. Я полагаю, что на тот момент Каю понадобилось все его влияние, чтобы настоять на согласии Совета Старейших! Я была тогда неприятно поражена тем фактом, что Единые на Дай-Санай позволили одному из Девятки манипулировать собой. И Ваше изгнание стало, на мой взгляд, закономерным итогом злоупотребления властью и бесхребетности Совета!

- Нелла-илли! - одернул Смотрительницу Король, видя, как лицо его приемного сына пошло пятнами. Ривран не так представлял себе знакомство Принца с новой Смотрительницей Храма Природы.

- Простите, Ваше Величество, - тут же извинилась женщина. - Кто я такая, чтобы сомневаться в верности Выбора? Будем иметь дело с тем, что нам дано....

Воздух в Храме зазвенел. Или это зашумело у Риврана в ушах от резко изменившегося давления воздуха?

- И уймитесь уже, Ваше Высочество! - голос Смотрительницы был холоднее, чем воздух вокруг. - Вы же не хотите, чтобы все без исключения Дайлети на Мирралине были в курсе, что наследник престола - их соплеменник?

Давящее напряжение разом исчезло - Кирим закрылся, только его тонкие ноздри продолжали подрагивать, да стекала по подбородку капелька крови из прокушенной губы. Теперь уже Ривран сомневался, что сменить Тэора на посту Смотрителя было хорошей идеей.

Принц резко развернулся на месте и вышел из Храма так стремительно, что зазвенели промерзшие насквозь листочки плюща. Нимерис подошла к стене, коснулась рукой пока еще живого растения, и оно оттаяло, чтобы снова радовать глаз свежей зеленью.

- Вы перегнули палку, Нелла-илли! - без всяких церемоний подытожил Король. - Не стоило так начинать свое знакомство с Принцем. И, тем более, не сейчас!

- Вы считаете? - невозмутимым светским тоном поинтересовалась Единая. - А я полагаю, что с Его Высочеством все слишком долго носились, как с писаной торбой. И вот итог - мы имеем неуравновешенного, запутавшегося в себе мальчишку, не умеющего совладать со своими способностями, которых хватит, как мы все уже убедились, чтобы уничтожить целую планету. И я не уверена, что моего опыта будет достаточно, чтобы исправить огрехи, допущенные Каем в обучении сына. Тем более за столь короткий срок, что Они нам оставили. Ангелы придут за ним, Ваше Величество! И мы все пожалеем, что родились на свет!

- Можно? - спросила Королева, дождалась неуверенного кивка, и присела на скамью рядом с Принцем. Тот, сгорбившись, сидел под раскидистым деревом корри, ронявшим повсюду свои кроваво красные лепестки. И лопатки торчали на исхудавшей спине Кирима, словно два обломанных крыла. После возвращения с Мирралина он мало ел, плохо спал и слишком много работал. Даже для Дайлети это не прошло бесследно. Он осунулся, под глазами у него залегли темные круги, а волосы утратили здоровый блеск. Все это усугублялось тем, что Кирим практически не пользовался Даром, постоянно закрываясь. И Росана винила в этом Смотрительницу, настоявшую на подобном решении. И еще Риврана, Нимерис поддержавшего. Сама Королева не видела большой беды в том, что Единые узнают в Принце своего. И не верила, что это может привести к нежелательным последствиям. Дайлети не несли угрозы наследнику. А, наоборот, могли его поддержать в случае необходимости гораздо охотнее, чем человека.

Сам Кирим считал иначе. Он полагал, что Единые с Природой могут не принять Принца-изгнанника. Старательно закрывался, будучи на Острове, и практически не покидал его пределов, сняв маску. И тут Росана его, в принципе, понимала. Она помнила, каким он вернулся после первой поездки на материк: нервным, дерганым, злым.

- Они мне кланялись, Росана! - с трудом шевеля побелевшими от напряжения губами, рассказывал ей Принц. - Земные поклоны отвешивали! Я даже решил сперва, что маску забыл деактивировать!

Кирим расхаживал по нижней гостиной - от лестницы к столу и обратно, и цедил слова одно за другим. И каждое давалось ему так тяжело, словно было острой льдинкой, ранящей горло.

- Я чуть не убил всех на Сидарусе, а они меня благодарили! За родственником, друзей и знакомых! Или просто потому, что узнали Дайлети - со - Шрамом!

Росана подошла тогда к нему, остановила, схватив за руку, и обняла. И держала до тех пор, пока мышцы под ее руками не перестали быть каменными. Пока не почувствовала, что Кирим обнимает ее в ответ. Не смело, едва-едва, но обнимает. Позволив себе поверить, что имеет на это право.

И все же, Ривран привез с Сидаруса не Принца, а его тень. И чувство вины, терзавшей Кирима, уничтожало то, что еще осталось от души Дайлети после смерти его возлюбленной.

- Мы не в силах изменить прошлое, Кирим, - проговорила Королева, стряхивая алые лепестки с волос Принца. - Все что мы можем - это научиться жить с этим дальше!

- Дело в том, что я никак не могу убедить себя в том, что от этого будет больше пользы, чем вреда, - признался ей наследник. Он выпрямился и пальцами правой руки обвел в воздухе круг. Послушный его воле ветер всколыхнул опавшие лепестки корри и закружил их в воздухе. Они танцевали странный, завораживающий своей красотой танец, складываясь в смутно узнаваемые образы, а потом Кирим опустил руку, и на них с Росаной посыпался кроваво-красный дождь. Лепестки медленно оседали им на волосы, плечи, колени. Покрывали скамью и траву вокруг.

Кирим сжал те, что упали ему на раскрытые ладони, и позволил выступившему соку капнуть на землю.

- Кровь, Росана, - Принц разжал кулаки. - На моих руках море крови! И мне никогда от нее не отмыться. Когда погибла Зара, я в первый раз по-настоящему почувствовал смерть. Узнал, что она такое. Я с легкостью дарил ее многим и многим, думая, что вправе решать.... Я ошибался, Росана. Жестоко ошибался....

Он встал со скамьи и медленно побрел вглубь сада, низко опустив голову и засунув перепачканные соком руки в карманы куртки. Догонять его Королева не стала. Она по-прежнему не теряла надежды, что все наладится со временем. И доказательством тому были двое детей, умевшие вызвать на губах Единого с Природой улыбку, несмотря ни на что. К ним Кирим бросился спустя неделю после своего безрадостного возвращения. О них одних рассказывал легко и свободно. Нимерис ошибалась, думая, что Ангелы уже победили.