Предстояли долгие часы в автономном режиме. Менеджер дружелюбно одолжил свой ноутбук, где есть всякие игры.

Он нашел даже The Sims 4! Дорога обещала быть увлекательной. Отрегулировав сидения до положения лежа, налюбовавшись видом из иллюминатора, парень начал игру.

Гарри создал близкую копию себя и Луи. У них была чистая, непорочная любовь и небольшой, обустроенный счастьем и комфортом домик. Все довольно безоблачно. Настолько, что кудрявый создал им общего ребенка. Парни ходили и на вечеринки, и нянчились с малышом, и уделяли внимание друг-другу.

Семейка Томлинсон-Стайлс взрослела, обретая новые качества и уютную гармонию. Были редкие ссоры — через несколько дней мирились. Ребенок рос красивым, умным и весь в папаш. Жалко, что в жизни все намного не так.

Когда играть надоело, Стайлс заглянул в другую игру: гонки. Через часа два он просто начал смотреть фильм, один из многочисленных в ноутбуке менеджера его команды.

Под него-то он и уснул, забыв о беспокойствах и подобных вещах. Сны снились спокойные, без облачка.

Когда самолет садился, паренек проснулся. Все трепетало в ожидании встречи с Томлинсоном. Он надеялся, что тот примет его обратно. Что-то на подобии «You bring me home».

Лондон был в пелене пробок и грубых ругательств, сигнала машин. Автомобиль Стайлса находился в центре этой пробки. Хоть на вертолет садись — не поможет.

Через часа три Гарри уже на всех парах несся в палату своего ненаглядного. Врачи уже не пытались остановить его — просто б е с п о л е з н о.

— Луи, — прошептал Гарри, увидев хрупкое тельце у окна, — Как ты смог себе позволить это…

— Не приближайся ко мне! Монстр, — обернулся Луи, показывая все свое залитое слезами лицо, — Окрылил, затем растоптал! Ненавижу!

Кудрявому было более чем страшно: Томлинсон выглядел угрожающе и опасно. Он точно немного сошел с ума без Гарри.

— Что ты, это же я, Гарри, — он попытался обнять Луи, который сразу же ударил в солнечное сплетение, — Ох… Зачем?

— Как зачем? Ты меня убил морально, я убью тебя физически, — он был не в себе, отчего пытался пнуть в лицо Стайлса. Он успевал закрываться от сильных ударов, — Ненавижу, сука.

Гарри рефлекторно начал рыдать во весь голос, пытаясь отгородить от себя Луи. На крики прибежали врачи и санитары, что вкололи в хрупкого шатена большую дозу успокоительного.

Врачи наложили на лицо Гарри компрессы и прочие штуки, дабы сохранить внешнюю красоту. Терять ее стоило огромных денег.

Завтра Стайлс еще раз посетит Луи, но его привяжут к кровати на этот раз.

Комментарий к

Оставляйте отзывы.

========== Часть 29 ==========

Я… Я не смогу уйти. Ты — дьявол, что не умеет любить других. Только использовать — как и меня. Может быть, я увлечение, что как всегда мимолетно: а может и нет. Ты хорошо носишь любую маску, из тех, что есть у тебя. В любом случае, я тебя не ненавидел никогда. Я был зол единожды. Странно, что я влюбился в такого человека. Сердцу не прикажешь — я почувствовал свою любовь, когда ты попал в больницу. Именно тогда — не могу пройти мимо страдающих людей. А когда я увидел твои глаза, полные боли — не имел шансов вернутся обратно.

Я первый, что задержался с тобой не из-за денег, да? Надеюсь, это так. Хочу, чтобы ты не считал себя недостойным. Может, отчасти это так — но ты мне нравишься.

H.S.

Гарри отложил ручку от листа, в очередной раз перечитывая свою писанину. Ему было стыдно — это да, но бумага должна выносить мысли.

Через час настанет время посещения. Луи стал диким, это точно — настолько разрушительно действует разлука. Гарри балансировал между двумя вариантами — покинуть это место навсегда, или же войти в палату, оставив письмо.

Стайлс достал красивый конверт из сумки, сразу пихая туда лист бумаги. Там были написаны инициалы Луи и Гарри, как получателя и отправителя.

Когда врач оповестил о прошествии часа, Гарри начало подташнивать и пробирать дрожь: настолько о страшно ему стало.

Неловким движением, словно ребенок, Стайлс зашел в палату. Там лежал, конечно же Луи — его ресницы падали на веки, оповещая о сне. Он выглядел безупречно: бледная, как будто аристократическая кожа, алые губы и шаловливый лучик света, что бегал по коричневой макушке.

Гарри уселся рядом, невесомо касаясь ладони мужчины. Она буквально ледяная — Томлинсон не может похвастаться теплотой тела. Он был словно труп: белый и холодный. Видны даже небольшие венки, находящиеся под тонкой кожей.

Стайлс не мог поверить, что одним поступком чуть ли не положил конец чей-то жизни. Может быть он не был виноват — но, все ведет именно к этому. Не могли же случится именно в один день все несчастья (так может быть только у Гарри).

Руки Луи были связаны. Они мирно покоились на кровати. Из-под наручников можно увидеть красные полосы. На это Стайлс смотреть не может, отчего переводит взгляд на лицо лежащего. Оно буквально ангельское — словно это не наркоман лежит, а ангелочек. Не хватало только нимба — но, увы, Томлинсону могут полагаться только дьявольские рога. Они бы шли мужчине — ему идет все. Особенно с его тяжелой душой, возможно, и судьбой.

Томлинсон начал просыпаться. Он моргал из-за поступающего света. Так же возможно, что у него мутнело перед глазами. Мужчина резко выдохнул: можно было увидеть, что его мышцы ослабли. Его кожа стремительно синела, прямо на глазах: теперь это не аристократическая белизна, а болезненная синева.

— Черт, врача, — кричал Стайлс, пока зрачки Луи расширялись все больше и больше, — Где вы, блядь, ходите?

Резко, прямо из-за угла выбежала группа врачей. У них были лица перепуганных ланей — глаза на выкат и челюсть до пола.

Один из них начал щупать пульс: ни удара в секунду, да даже в несколько секунд. Решение было принято быстро — две руки на грудную клетку и быстрые нажимы.

— Черт возьми, несите дефибриллятор!

Через минуту после выкрика появился заветный предмет.

— Спасите его, — скулил Гарри, наблюдая за Томлинсоном. Однако, этого никто не слышал.

Тело дрыгалось под сильными разрядами тока, кто-то из врачей даже опускал руки и шептал молитвы.

Через минуты две пытки тела, мужчина буквально ожил: начал подавать признаки жизни. Резко вдыхать воздух и выдыхать, но все же, без сознания.

— В операционную!

Глаза Гарри распахнулись. Все может окончится прямо сейчас — он оставил письмо на кровати и унесся прочь.

***

Кудрявый выдохнул с облегчением, как покинул это злосчастное здание. Да, он поступил как тряпка — однако, терпеть сил больше нет.

Слезы начали сами катиться по щекам: крупными каплями. Гарри не издавал громких всхлипов — только изредка, большую часть времени скуля. Мимо бежали прохожие, ничего не замечая — никто не знал об этой боли.

Немного успокоившись, Гарри начал напевать привычные строчки своей песни, что стала неким хитом. Только тихо — безумно тихо. Эта песня подходила аккурат под эту ситуацию.

На улице темнело, холодало и начиналась снежная буря. Пришлось зайти в помещение — в эту чертову больницу.

Что-то непонятное понесло Гарри в комнату 215. Ту, где находился Луи. За дверью — абсолютная тишина, оповещающая о пустоте комнаты.

Резко около него появился человек в специальном халате — хирург.

— О, мистер Стайлс, — тот был обеспокоен, — Мы прооперировали мистера Томлинсона, — Гарри пытался уйти, закрыть уши, но врач был на порядок сильнее, — Состояние стабильно.

— Мне нап-ле-вать, — защитился Гарри, вырываясь из хватки.

На самом деле, все с точностью да наоборот: кудрявый волновался внутри больше, чем снаружи. Он сразу же спустился в кафетерий, заказывая чашечку крепкого кофе. Гарри даже хотел закурить — однако, делал это раз в жизни и при себе сигарет не имел.

Какая-то повариха кружилась около него, расспрашивая о жизни. Постепенно, от ее шуток, грусть стала уходить. С Томлинсоном-то все хорошо. Значит, и у Гарри все отлично.

После кофе, Гарри пожелал все закусить круасаном. Эта вкуснейшая сдоба дает шанс почувствовать себя французом, сидящим в кафе, что находится на узкой улочке.