К его губам поднесли бутылку с водой, и Луи с охотой выпил все до дна. Кажется, он не пил несколько дней, а то и целый месяц. Ощупав лицо, Томмо почувствовал свою бороду и длинную челку, которая спадала до носа. Жутко хотелось есть и увидеть хоть одно радостное лицо.

Неподалеку лежал пульт, но достать его стало проблемой. Так что, он передумал.

Хотелось узнать, какого черта он тут валяется и пролеживает молодые годы. Никто и слова не обронил на счет ситуации.

***

Через месяц…

Ситуация прояснилась, и Томмо стал даже немного отходить и забывать произошедшее. Иногда начинались истерики, но психиатры и неврологи кидали все силы на восстановление. Подумать только: его лечила вся больница. Каждый день приходила куча народа из его компании, половину которой он и не помнил. Был Лиам и Зейн, приходила даже Элеонор, хотя ее никто и не звал. Увидев Луи в таком состоянии и с жутко впавшими чертами лица, она могла только рыдать. Рыдать без остановок и очень долго, топя грудь Луи и постель своими слезами. Хотелось плакать вместе с ней, но у него вообще кончились силы на что-либо.

Каждый день - поход к одному из врачей. Встречались приятные особы и не очень. Добрые, которые любили пошутить, и скованные - проверил состояние и все. Больному хотелось восстановления. Вечером он смотрел всякие интересные программы, в следствии этого, засыпал через полчаса.

Однажды, в четверг, был прием у психиатра. Тот спрашивал эмоциональные переживания, записывая ответы по пути. Так же и затрагивались мысли, которые беспокоили очень часто. Пришлось рассказать о парне, чье имя он никак не мог вспомнить. Томлинсон с трудностью запомнил имена своих лучших друзей.

Кудрявые локоны, прекрасный голос и прекрасные черты лица, - это все, что удалось вспомнить. Войдя под гипноз, мужчина видел свою прошлую жизнь. Стоило быстрее про нее напомнить, ведь потом можно и вовсе полностью утерять шанс на восстановление памяти. Кусочками, каждый день по капельке, воспоминания возвращались на свои места. И первый поцелуй, и первый секс: все приятные моменты помогали быстрее реабилитироваться.

***

С каждым днем тот парень врезался в голову все сильнее и сильнее. В очередной раз, листая каналы по TV, Луи увидел того самого паренька, что уже мозолил ему память. Услышав его пение, на глазах проступили слезы. Через несколько минут уже и целая истерика, отрицание помощи и попытки что-нибудь сделать с собой.

Память вернулась.

Мир, строенный долгое время (для Томмо точно), в момент рухнул.

Комментарий к

Жду отзывов)0

========== Часть 22 ==========

Луи и бился, и кусался, пытаясь воспротивиться санитарам, что схватили его за запястья. Он кричал, захлебываясь своими же слезами. Больному хотелось выбраться, однако санитары в два раза больше его. В горле встал ком, что мешало кричать дальше. Укусив одного мужчину за нос, ему удалось вырваться из хватки остальных. Укус, похоже, был сильный, ведь оглянувшись, Луи заметил, что санитар катался по полу от боли. Убегая по коридорам, Томмо не понимал, что тратит остатки своей нервной системы и первые новые задатки иммунной. Хотелось только одного — увидеть Стайлса, из-за которого он и, похоже, попал сюда. Задумавшись, он и не заметил, как споткнулся об чью-то ногу и прополол носом больничный пол. Пришлось остановиться, ведь Луи исчерпал весь запас сил на целый день. Он просто продолжил рыдать как маленький ребенок, которого кто-то обидел. Ничего больше не оставалось. Перед глазами встала белая комната, обшитая мягким материалом, что приятно касался кожи. Гарри уже вышел из памяти, и в голове встал вопрос: какого черта его запихнули в эту комнату? Томлинсон не псих, он просто жертва своих же козней. Зачем врачи поместили его сюда, если они сами говорили, что с его психологическим состоянием все нормально?

Вдруг из стены буквально выросла камера с звукоизолирующим стеклом. На стульях сидело два человека: Гарри Стайлс и еще кто-то, довольно незнакомый. Немного прищурившись, на месте незнакомца Луи опознал Найла Хорана. Они сидели к друг другу и увлеченно беседовали о чем-то, как будто и не сидели в этой железной камере. Томлинсон почувствовал тягу к кудрявому, однако ноги как отняло. Они стали ватными, а на глазах выступили слезы. Падая на пол, слезинки прожигали его, словно кислота. Ползя к камере на локтях, Томмо заметил, что та с каждым разом удаляется. Прямо как хрономираж в пустыне с оазисом. Страшно не было, разум заполнило чувство безразличности ко всему, кроме Стайлса. Резко, Найл повернулся и зарыдал кровавыми слезами, а его рот оказался заклеен скотчем. Гарри продолжал сидеть, но уже пялиться в стену. Если не присматриваться — Стайлс будто бы мертв, а его поза — трупное окоченение. Тем временем, струйки крови скатывались на пол, а эта чертова галлюцинация приближалась. Вскоре все остановилось, и скотч на рту ирландца порвался. Выступили клыки, которыми он прокусил веревку. Подобравшись к Гарри, Хоран вцепился своими клыками в шею. Стайлсу было наплевать на все, но только он синел с каждой секундой все сильнее и сильнее.

Хотелось отвернуться, но шея не слушалась. Закрыв глаза, те сразу же открывались, и так всегда. Не хотелось ни слышать, не видеть этого. Смотреть на то, как умирает твой любимый человек, а ты не можешь ничего сделать — самое ужасное. Резко Гарри направил свой взор прямо в глаза Томлинсону, будто презирая его. Мышцы заломило с новой силой. В глазах лопнули капилляры, и теперь вместо зеленого цвета его зрачок полностью красный. Его рот открылся, но тот был без языка. Язык разжевывал Хоран, смакуя каждое мгновение. Послышался душераздирающий крик, из-за которого стекло дало трещину и вскоре разбилось. Легко переступив через него, оба парня направились на беззащитного Томмо. Отползти не получалось, ведь сзади уже стенка, ограничивающая все пространство.

— Нет, не трогайте меня! — он попытался закричать, но конечно же, издал только писк, похожий на мышиный.

***

— Здравствуйте, мистер Стайлс. Пациент не готов к посещениям, да. Вчера случилась истерика, — врач что-то говорил, но Луи ничего не слышал и не собирался слушать, — утверждает что мы запихнули его в белую комнату, в общем, приезжайте — узнаете, мы все расскажем.

Тут связь оборвалась и врач направилась к самому пациенту. Тот просто сидел в углу, обдирая штукатурку и прижимая колени к себе. Из глаз текли горькие слезы, а от мужчины можно было услышать скуление. Он просто качался из стороны в сторону, полностью не замечая происходящего. Томмо пропустил мимо ушей даже то, что ожидал с приезда в больницу.

— Луи, успокойся, пожалуйста, — женщина улыбнулась, но на что получила укус.

Томлинсон еще не мог поверить, что недавно произошедшее было страшным сном, а точнее галлюцинацией. Организм требовал новую дозу, которой не было уже около двух месяцев. Всю кому он пролежал, живя в каком-то другом мирке, выдуманным своим сознанием. Там он был обычным человеком, платившим ипотеку и жившим ради своей семьи. Хотелось бы там и остаться, но в его жизни спокойствие — редкость. К горлу подступил ком тошноты, и резко захотелось умереть или же причинить себе боль еще сильнее. Мышцы и так ломило, как будто их сжирали изнутри паразиты. Хотелось почувствовать жжение вен и увидеть заветную струйку крови, которою он скоро, похоже, начнет бояться.

В палату вошли два санитара-амбала, которые затащили Луи на кровать и укрыли одеялом. Врач уже давно установила ломку у пациента, и пожелала оставить его одного. Организм сам должен бороться с этим, а если откажется — всегда существуют сильнодействующие препараты.

Весь персонал больницы скрестил пальцы за выздоровление Луи Томлинсона.

***

В тоже время…

Гарри на всех парах несся в больницу, желая увидеть страдания этого ублюдка. То есть, видеть запретили, но услышать страдания от врача было лучшим, что есть на данный момент. Стайлс уже давно жаждал мести.

На душе было немного грустно, ведь этот человек все-таки приютил его, но и одновременно посеял семя ненависти к себе своими ненормальными поступками. Возвращаться обратно, с земли в ее недры, не хочется. Вдруг, когда он увидит Луи (надеемся, этого не будет), вспыхнут неожиданные чувства? Альбом, на который идет Стайлс, будет остановлен, а может быть и вообще удален. Карьера может закончиться.