— Что настолько плохого в том, что она решила принять сторону Волдеморта?

— В который раз убеждаюсь, что в тебе от Блэков только норов и внешность, — все еще зло проговорил Арктурус. — Чуть собственного сына от семьи не отвернула, а теперь еще удивляешься, почему нас не устраивает это?

— Хватит, дед, — Сириус после вспышки ярости чувствовал себя уставшим. И его не отпускала мысль, что он не должен был делать это так. Вот так вот взять и вытряхнуть грязное белье на всеобщее обозрение.

— Ты же знаешь, что обязана полностью ему подчиняться? — он задавал вопросы даже не смотря на кузину.

— Да, — бесцветным голосом отвечала та.

— И что если он скажет тебе убить… скажем, свою же мать, ты это сделаешь?

— Знаю.

— И все равно согласилась.

Белла молчала.

— Ну давай, объясни уже. Из-за чего ты настолько предана ему? Тебе скучно? Твоя семья настолько тебе противна? Может я тебя настолько раздражаю?

— Нет, — даже не смотря в ее сторону, Сириус знал, что Белла сейчас вздернула подбородок.

— Тогда объясняй.

Она молчала. Друэлла, уткнувшись в плечо мужа, плакала. Сириус даже не представлял, что сейчас оплакивает бывшая Розье. То, что ее дочь могла бы ее убить по приказу? То, что разозлила Арктуруса, перед которым Друэлла преклонялась? Или, в силу привычки думать лишь о внешнем, размышляла о том, что приличные девушки не носят татуировок?

— Объясняй, — уже настойчивее повторил Сириус, оглядываясь на кузину. Та помотала головой.

Сила, которой Сириус еще и не научился толком управлять, вырвалась наружу, метнулась к Белле, волей Лорда сгибая упрямство девушки. Та зло и со слезами начала говорить. Скорее даже кричать, захлебываясь слезами.

— Достали вы меня все! Белла то, Белла это! Какой кошмар! У нее такой опасный дар! Да что вы знаете? Это ведь не вам ночами снится, как кто-то корчится в муках, а ты сам смеешься! Это ведь не вы боитесь случайно задеть кого-то, ведь малейшая боль человека, причинённая тобой — словно глоток воды в жару! Что вы вообще знаете? Нянчитесь со своими дарами, радуетесь им, изучаете. А у меня дар, видите ли, не женский. Да еще и проклятый.

— Он блокирует дары, — внезапно понял Сириус, вставая с кресла.

— Да, — Белла тоже встала, опять вздернув вверх подбородок.

— И как же это происходит? — вкрадчиво поинтересовался Сириус.

Девушка замотала головой и заткнула уши руками. Обет — сразу понял Сириус. Вряд ли все чистокровные аристократы разгадали эту грань таланта Волдеморта. Видимо, ему нужно время или еще что, но дар Беллы он исправно блокирует, даря той минуты и часы покоя. Вот почему она так предана ему. Вот почему она походила на сумасшедшую влюбленную.

Использование дара для мага — это как наркотик, удовольствие. Правда, Джеймс вот как-то назвал это ощущение «выдавить прыщ». Мгновение облегчение, а уже через секунду сожаление, что опять полез куда не надо. Какие-то таланты не давали таких уж побочных явлений. Как дар Нарциссы — созидательный по своей природе, ей только было неуютно, если на нее в эти моменты кто-то смотрит. Альфард вот не любит вторгаться в чужое сознание. Говорит, что ненавидит себя за эти минуты всемогущества, всегда с опаской думает — а не похож ли он в эти моменты на психопата? Ну да, выражение крайней радости на лице мало подходит к тем моментам, когда маги решаются использовать Дары.

Но если не пользоваться своим даром, держать его взаперти, появляется это ощущение зуда во всем теле. Кто-то может с ним справляться, кто-то нет. Сириусу его дар не приносил каких-либо неудобств. Джеймс даром вообще пользовался три раза, и желания вновь прибегнуть к нему не испытывал. Нарцисса ощущала потребность задействовать свою силу, если кому-то в ее присутствии больно. Меда всегда спала в прохладе — жара делала ее дар бесконтрольным. Дар Беллы считался проклятьем семьи Блэк. Причинять боль. Находить те самые точки, по которым больнее всего бить. Попробуй, научись управлять подобным.

— Ты пользовалась даром на ком-то постороннем?

— Да, — прошептала та.

Старший дар был почти легендой. У Блэков он назывался даром Проклинателя. Проклясть кого-то так, чтобы ни один маг не смог снять проклятье? Просто вызовите у владельца даром эмоции посильнее. Нужно снять проклятие? Все тоже на эмоциях: если Блэк посчитал проклятого невинной жертвой, или просто жалко ему стало, то может и проклятье снять. Внешне — одним движением кисти. На самом деле — словно выпуская что-то наружу. Задержать не получалось, контролировать это проявление дара было практически невозможно. Но сейчас Сириус чувствовал знакомое жжение в груди. Этот огненный шар прокатился от сердца к кончикам пальцев левой руки и полетел к Белле. Сразу накатила усталость, но за руку уже обнимала Оля — и как только эта девушка научилась так точно угадывать его чувства?

— Привезите ее вещи сюда. Будет жить в мэноре, пока мы не найдем способ разорвать связь раба и хозяина.

И Сириус направился к выходу из библиотеки, но в след ему понеслось испуганный истеричный крик.

— Что ты сделал со мной?

— Проклял, — Сириус хотел только лечь в постель, обнимая Ольгу, но Белла не отступала.

— Где он? Что ты сделал?

— Он тебе мешал. Его больше нет. Сомневаюсь, что кто-то сможет снять мое проклятье.

Дара Палача Блэк больше не было. Друэлла с Медой пытались успокоить Беллу, но та металась в истерике, опрокидывая все на своем пути.

— Винни, — позвала Оля.

Домовик перенес их в комнату. Ольга буквально на ходу раздевала его. Усталость была такой, что Сириусу казалось, что он может упасть и заснуть в любом месте. Но он все же упал на кровать под тихий смешок Ольги.

— Ты как пьяный.

Это не было опьянением. Просто заблокировать дар, данный самой магией — это не стену снести. Это внезапное желание высосало из него все силы. Засыпая, он с долей сожаления думал о своей несдержанности. Он знал, что Белла в ярости. Но еще она обижена, испугана… унижена. И объяснить ей, что именно произошло с ее даром, может лишь он. Но бороться со сном больше не было сил.

========== Глава 29. Вскачь. ==========

Оглядываясь назад, Сириус поражался, что время после Нового Года пронеслось так быстро. Месяцы словно стали яркими вспышками воспоминаний. Бесконечные ссоры с Беллатрикс на контрасте с Андромедой, с каждым днем становящейся все счастливее. Возвращение в Хогвартс — впервые Сириус не почувствовал радостного замирания сердца при виде замка. Действительно тяжелые школьные будни. Дни рождения друзей, отмечаемые громко и с размахом, начиная от веселой гулянки в честь Джеймса и заканчивая нелегальным сабантуем в комнате Северуса. Пасхальные каникулы — словно глоток свежего воздуха. И вновь учеба, учеба, учеба. Выигранный кубок по квиддичу, шутки про то, что Ремус с Сириусом уже могут считаться специалистами теории Темных Искусств.

Теперь, стоя в Большом зале в ожидании начала экзамена, Сириус поражался, насколько странно бежит время. Или это его память такая? Северус рядом с ним отчаянно листал учебник, Поттер насвистывал под нос что-то жизнеутверждающее, а Оля просто рассматривала семикурсников. Чуть в стороне на друзей обиженно косился Ремус. Он вообще-то не собирался сдавать экзамены досрочно, но пока помогал Джиму и Сириусу… вот и получилось, что они потащили его с собой — благо заявку на сдачу экзаменов нужно писать когда комиссия прибывает в замок, а не за полгода.

Вот только экзамен так и не начался: вместо комиссии в зале появились авроры и учеников отправили по комнатам: в Хогсмите произошло нападение пожирателей. Хотя просто нападением это сложно назвать. Массовый террор. Раненых магов привозили даже в Хогвартс. Один из авроров, знакомый с Сириусом, неохотно ответил, что уже пятеро убитых.

— В моем будущем ничего подобного не было, — задумчиво произнес Сириус, когда они ушли из общей гостиной в Выручай-комнату.

— И что это значит? — хмурился Джеймс.