— И что случилось?

— Ничего.

— Когда случается ничего, люди бегают по коридору в слезах? Вряд ли. Открою тебе страшную тайну: я учусь на доктора сразу в двух местах: в святом Мунго и обычном магловском институте. И знаешь, врачи почти как священники: нам можно рассказать все, а мы никому не расскажем.

— Я не знаю, кто такие священники, — ответила Оля.

— Просто люди, которые готовы выслушать и сохранить услышанное в секрете. Что случилось?

— Он… он…

— Сейчас ты скажешь – избегает? Это весьма обычная фраза для таких случаев.

— Да.

— И ты думаешь, что он избегает тебя потому что…

— Не знаю! Наверное, я… что-то не так сделала… или что-то не сделала… Или больше ему не нужна.

На этом моменте Ольга снова разревелась, громко всхлипывая и закрывая платком практически все лицо, благо размер позволял.

— Знаешь, а я могу тебе сказать, что ты сделала.

— Что? — она удивленно посмотрела на Теда.

— Если такая красивая девушка вылетает из комнаты более взрослого, а главное — крайне напряженного парня, а потом он появляется босиком, с не до конца просохшими волосами и косо надетой рубашке, то ответ только один. Думаю, ты и сама знаешь его.

Оля морщилась и смотрела на Теда. У него было доброе лицо. С ямочками на щеках и курносым носом. А серо-зеленые глаза смотрели на Олю с добротой и совсем чуть-чуть — с усмешкой.

— Не знаю, — честно призналась она.

— Андромеда говорила мне, что Сириус считает себя неправым, что столь рано сделал тебя своей женой.

— Он…

— Вы оба слишком много думаете и ищете проблему только в себе. Это даже забавно. Нет, он ни в кого не влюбился. И жалеет лишь о том, что его жене всего пятнадцать лет и девушки в твоем возрасте ходят на вечеринки, гоняют женихов и учатся водить машину.

— Тогда почему он меня избегает?

— Вероятно, потому, что ты его привлекаешь в весьма определенном плане, а он считает тебя слишком юной, а себя — слишком несдержанным, — усмехнулся Тед.

— То есть он… Но ведь мы уже, — тут Оля запнулась и покраснела.

А Тед уже не скрываясь расхохотался:

— И видимо, в своих опасениях он все же несколько прав.

— Нет! — вскрикнула Оля, а потом опять зажала рот ладошкой и покраснела.

— Выпей чаю, — он протянул ей кружку, — и сахара побольше положи. Он нас счастливее делает.

Но даже сахар не смог поднять настроение Оли. Она отказалась идти на обед и остаток вечера провела в комнате, уткнувшись носом в первую попавшуюся книгу. А на деле — жалела себя и лила горькие слезы. Но когда перед сном она вышла из ванной, на прикроватном столике стояла ваза с букетом Снежных Роз — цветов еще более редких и волшебных, чем Ночные Лилии. Это были цветы белого цвета, даже с оттенком в снежную голубизну, словно они немного замерзли. А стебли и листья этих цветов были не привычного зеленого цвета — они такие же белые, как и сами цветы, только кончики листьев были очерчены зеленым. Розы были холодными на ощупь, а над ними прямо в воздухе появлялись снежинки. От букета распространялся запах морозной свежести, густо смешанный с ароматом садовых роз. А вот сами цветы были скорее похожи на пионы, розами они назывались исключительное из-за запаха.

Около вазы лежала простая белая карточка: “Прости. Я бесчувственное чудовище, но не могу иначе”. Вполне в духе Сириуса. Максимально честно, самокритично и беспощадно. Вроде и извинился, но совсем не утешил.

А виновник Ольгиных печалей привычно коротал вечера в библиотеке.

— Так и знал, что ты здесь, — в комнату вошел Ремус, улыбаясь своей привычной, словно виноватой улыбкой.

— Ну да. Все знают, где меня найти в этом доме.

— Тебе пора кабинет заводить, — Ремус кивнул на гору бумаг.

— У Лорда кабинет примыкает к супружеской спальне. Эти комнаты еще не ремонтировали после того, как дед съехал.

— И что мешает тебе в них въехать?

— Спальня супружеская.

— А ты как раз женат. Уже даже светскую свадьбу назначил. Цисси вот сегодня мне все уши прожужала, что двадцать второго придут портные.

— Не напоминай.

— Это как-то связанно с сегодняшним скандалом Андромеды? — поинтересовался Ремус, но Сириус словно опомнился.

— Что ты стоишь? Садись, деда сегодня не будет.

— Спасибо, я уже осведомлен об особом отношении Блэков к этому креслу. Я лучше на полу. Не хочу становиться твоим советником.

И Ремус обошел столик, сев у самого огня. Сириус, вздохнув, сел с ним рядом. Еще и забрал со стола бутылку и два стакана.

— Выпьешь со мной?

— Ты очень много пьешь.

— Привычка.

— Привычка?

— Не поднимай брови, это с тобой я спивался в своей прошлой жизни.

— Я? Спивался? И что же подтолкнуло меня пьянствовать с тобой?— морщился Люпин.

— Взаимное непонимание, которое привело нас к крайне неприятным последствиям.

— К каким же? Неужели мы сумели рассориться, предать друг друга или еще что?

— Не совсем… мы перестали друг другу доверять… Точнее – мы никогда особо и не доверяли, но при этом старательно друг о друге заботились.

Ремус расхохотался, едва не подавившись предложенным напитком.

— И как же так?

— Ммм… А почему бы и не рассказать? Мы с Джимом после школы мало тебе доверяли. Точнее — я. Джим добрее. Просто после школы мы все поступили в аврорат, даже прошли начальное обучение, сдали первые экзамены и получили звание стажеров.

— Ух ты! Вы все же оставили министерство целым?

— Не такие уж мы разрушительные, — улыбнулся Сириус, — к тому же — ты был с нами. Но почему-то именно в этот момент откуда-то вышла правда о твоей проблеме… а ты не стал врать и тебя исключили. А мы с Джимом повозмущались, но остались. Это немного подозрительно, хотя и логично: но вскоре Дамблдор предложил тебе что-то вроде работы. Ты ведь попал в самый эпицентр скандала, Джим вот даже пытался с этим бороться, но его связей было мало. И тебя никуда не брали на работу. Твой отец был еще жив, денег хватало, но ведь счета не бесконечны, а ваша семья особо и не экономила. А заняться тебе хотелось хоть чем-то.

— И что же мне предложил директор?

— Следить за оборотнями.

— Вступить в стаю? Я?

— Ну да. Оборотень из тебя, откровенно говоря, так себе.

— Да вообще никакой!

— Но ты согласился. Уж не знаю, как ты там выживал, но появлялся у Джима редко, говорил и того меньше… А в ордене появился предатель. Тех же МакКинтонов нашли, несмотря на особые заклятия. Или вот братьев Пруэттов выследили вне поместья — тоже редкость. Мы подозревали кого-то из молодых, но выяснить и доказать не было возможности. И я думал, что это ты…

— Подожди, орден?

— Орден Феникса, организация Дамблдора для борьбы с Волдемортом и пожирателями. Мы все, включая Лили, были ее членами.

— И ты подумал, что это я передаю информацию?

— Согласись, ты был подозрителен. На собрания ордена приходишь всегда, а вот посидеть в гостях у Джима — почти никогда. К слову, ты подозревал меня. Я тогда общался с Нарциссой… с ее тенью. Она ведь вышла там, в том мире, за Малфоя. И хотела уйти от него, но одновременно боялась этого.

— А почему не ушла?

— Малфой заделал ей ребенка. Для Нарциссы ребенок — самое главное в жизни. В общем, из-за общения с женой пожирателя, к тому же моей родственницей, от которой я, якобы, отказался, казалось тебе подозрительным. А еще я… ну тот еще кобель. Особенно в то время. Причем вообще не смотрел — где, с кем. А дамочки из высшего общества по-прежнему охотились за моей фамилией. И в Ордене я дежурил чаще, чем кто бы то ни был. У Джима семья ведь, а ты вечно на заданиях. А я — одинокий, вредный и ищущий адреналина.

— Если кратко: то в своем худшем настроении?

— Ну да. И когда настало время выбирать хранителя для Поттеров, я отговорил Джеймса от твоей кандидатуры. А когда вину скинули на меня, то ты в это поверил. Потом все открылось, мы вроде как раскаялись и поняли, что были не правы, но…

— Сколько мы нормально не общались?