Взломщик привык работать один. Даже не так – он всегда работал один и не знал, как можно по-другому.

– Эй, – максимально небрежно бросил он Незнакомцу. – Надо помочь ведьмаку.

Мужчина остановился, развернулся к взломщику и одарил его внимательным взглядом блестящих крысиных глазок. Молча снял с плеча моток верёвки, один конец бросил Квинто, а второй принялся привязывать к какой-то колонне. Взломщик растерянно подобрал верёвку, стал медленно спускать её ведьмаку.

Тот выбрался из ямы почти сразу, благодарно кивнул своим спутникам и подтянул перевязь с мечами. Говорить было не о чем. Они спасли его не из светлых чувств и лучших побуждений, а из необходимости.

– Идём, – Незнакомец резко развернулся и зашагал к следующим дверям. Остановился перед ними, повернулся к ведьмаку.– Ступай первый. Что-то мне подсказывает, что Хорст там не один. Из нас только ты успеешь среагировать, если что.

Пусть это «если что» и категорически не нравилось Геральту, он кивнул, сделал шаг вперёд и толкнул дверь.

Конечно, Хорст был там не один. У него за плечами стояли закованные в доспехи стражники, впрочем, наверняка работавшие на самого Борсоди. Мужчины были дороднее, экипированы значительно лучше и дороже обычных городских стражников.

Хорст осклабился. У него не было никаких иллюзий относительно того, что Эвальд доберётся до сокровищницы. Но с кем же он сюда пришёл? С каким-то седым страхолюдием с двумя мечами наперевес и хиленьким мужчиной, одетым в обыкновенный камзол и не имеющим оружия приличнее царапанного лёгкого меча со сколами на лезвии.

– Что же я должен сказать? Наверное, добро пожаловать! – произнёс владелец аукционного дома.

Незнакомец выступил вперёд, вытянул из ножен меч и сказал уверенно, глядя ему в глаза:

– Здравствуй, Хорст.

Незнакомец был похож на крысу. Хорст Борсоди был похож на жирную крысу.

– И ты ещё жив, брат.

Ведьмак приложил ладонь ко лбу, выдохнул. Его определённо не вдохновляла перспектива разбираться со склоками двух вооружённых родственничков. Интересно, какие же у них проблемы? Кого из них матушка любила больше?

Квинто слишком хорошо знал, что семейные разборки обычно самые кровавые и жестокие. А расклад сил на его взгляд выглядел совершенно так же, как на взгляд Хорста. Как бы ни был силён и быстр ведьмак, противников было пятеро, все вооружены до зубов и сдобрены хорошей платой и харчами. Ведьмак же выдохся и был ранен, а с ним – Незнакомец, который увереннее чувствовал себя у стола с картами и планами, чем в бою холодным оружием.

Сам же Квинто в схватке с бронированными солдатами был более чем бесполезен.

– Ты должен понимать, что это бессмысленно, Эвальд.

– Это должен понимать ты, – огрызнулся Незнакомец. – Я вылез из той дыры, в которую ты меня запихнул, и я заберу то, что должно принадлежать мне.

– Ты пропивал и проигрывал деньги нашего отца. Я распоряжаюсь ими более мудро. Преумножаю их.

Нельзя было сказать, что ведьмак до конца понял смысл их разговора. Зато совершенно очевидно было то, что правый и неправый определятся схваткой. Победитель выживет. Выживший победит.

Ведьмак потянулся к сумке, чтобы выпить «Ласточку» или хотя бы «Гром», но один из громил дёрнулся и обнажил меч, как только Геральт шелохнулся. Хорст остановил своего телохранителя жестом, обратился ко взломщику, усердно пытающемуся слиться со стеной:

– Ты плохо вооружён. На тебе нет доспеха. Но для чего-то тебя всё-таки взяли. Очевидно, это ты взломал замок моей сокровищницы.

Квинто скрестил руки на груди, принимая уверенный вид. Деваться отсюда ему было решительно некуда: снаружи, за дверью – оксенфуртские стражники, впереди – громилы Хорста.

– Тебя наняли за деньги, – продолжил хозяин аукционного дома, – которые вы собирались вытащить из этой сокровищницы. Я ручаюсь, что смогу предложить больше этого бродяги.

Хорст выразительно взглянул на Эвальда, тот нахмурился.

Квинто перевёл взгляд с одного брата на другого, встретился глазами с ведьмаком. Тот был серьёзен и даже мрачен, смотрел на происходящее исподлобья, сжимая руку в кулак.

– Больше – это сколько? – спросил взломщик, набивая себе цену. Эвальду, похоже, было решительно всё равно, переманят ли Квинто или нет, а ведьмака волновала только расстановка сил. Почему-то взломщику подумалось, что, если бы Канарейка не ушла, сейчас она сказала бы что-нибудь немного наивное, взывающее к его гордости, убеждающее его в том, что он стоит на пороге ошибки. Вероятно, смертельной. Но убийцы здесь не было, весы склонялись к Хорсту – беспринципному, лицемерному и тщеславному, такому же, как и его брат. Сейчас смертельной ошибкой будет принять сторону заведомо проигравших.

Хорст Борсоди красноречиво развёл руками:

– Сколько сможешь унести. И я договорюсь, чтобы тебя больше не разыскивали.

Это, конечно, было лестно и очень выгодно.

Квинто улыбнулся будто неловко, наклонил голову по-птичьи:

– Заманчиво… – протянул он. Повернулся к Геральту и зачем-то сказал: – Командная работа и всякое прочее, но жизнь мне дороже, уж извините.

Ведьмак выпустил воздух сквозь зубы.

Эвальд встал в стойку, держа меч перед собой в блоке.

– Ну а ты, ведьмак?

– Я – законнный наследник, – сухо напомнил Эвальд.

– Достаточно спорное заявление, – ответил Хорст.

Геральту на самом деле было похеру. Именно такими словами. Другими не так ярко можно было бы показать степень того, насколько ведьмаку наплевать на этих братьев, их деньги и прочую херню.

Геральт не был ни мировым судьёй, ни образцом благодетели, ни даже каким-нибудь задрипанным адвокатом. Он – ведьмак. И всё. Умеет убивать чудовищ, варить эликсиры, знает несколько обрядов и читал пару книжек.

Прямо сейчас и прямо здесь невозможно было установить, кто из них говорит правду. И говорит ли правду хоть один из них.

К хищной грубой угрюмости Незнакомца, то есть Эвальда, Геральт уже привык, да и нанимался он вообще-то к нему. А Хорст довольно бесцеремонно выставил ведьмака из аукционного дома безоружным на потеху дубиноголовой страже. Можно сказать, личная обида. Какой-никакой, а повод, справедливость.

– Понимаю, что сейчас лезу в семейные дела, но я останусь с Эвальдом.

Ведьмак вытащил из-за спины железный меч. Тот, который якобы, для людей.

– Спасибо, – еле слышно сказал Эвальд.

Квинто вцепился в рукоять своего меча, стал медленно пятиться.

Драка началась внезапно и резко, словно по какому-то неслышному сигналу.

Взломщику уже было всё равно. Всё. Даже деньги, что с ним случалось нечасто. Хотелось выжить. Он сделал ещё один неуверенный шаг назад и почувствовал, как к его горлу прислонилось холодное острое лезвие.

– Сейчас я сделаю вид, что вспорола тебе горло, а ты сделаешь вид, что упал замертво. Ясно? – Шёпот прозвучал прямо у него над ухом, он предполагал, что это эльфка, но не был уверен.

– Ясно? – Холодно спросил голос снова.

Квинто еле заметно кивнул головой.

Тогда Канарейка – взломщик узнал её по рукаву рубахи – резко дёрнула рукой с ножом прямо возле его горла. Квинто даже успел перепугаться, но несмотря на то, что он не почувствовал соприкосновения стали с кожей, ноги его вдруг подкосились, он мешком рухнул на пол, в кучу золота. Канарейка для пущей верности сделала взломщику грубую подсечку.

– Лежи, – тихо приказала эльфка и направилась на подмогу Геральту и Эвальду. Квинто остался лежать на золоте, пытаясь не дышать и рассеяно думая о глупом благородстве, которое, скорее всего, сегодня его спасло.

Втроём ведьмак, эльфка и человек довольно быстро расправились с головорезами Хорста. Сам Борсоди же теперь вжимался в стену подобно промокшей крысе, молил о пощаде, обращая свои мольбы не к хладнокровному родственнику, но к Геральту и Канарейке.

– Оставь его, – сказала эльфка Эвальду. Она отвела рукой его меч в сторону, заглянула в глаза, желая убедиться в том, что он успокоился.