После смерти королевы Марии-Терезы французский король Людовик XIV заключил морганатический брак со своей любовницей мадам де Ментенон. Второй брак прусского короля Фридриха Вильгельма III с графиней Гарракской также был <браком но левую руку>.

Наиболее известным морганатическим браком нового времени был, вероятно, союз престолонаследника Австро-Венгерской империи эрцгерцога Франца Фердинанда и графини Софьи Хотек в 1900 году. Графине никогда не позволяли входить в комнаты вместе с мужем или сидеть рядом с ним в королевском кортеже. Лишь 28 июня 1914 года, проезжая по Сараеву, они находились вместе. Выстрелы вероломного убийцы, унесшие в тот день их жизни, оказались первыми выстрелами Первой мировой войны.

Наконец-то свободен

Душевная болезнь, которой Георг III страдал уже долгое время, стала очевидной в 1811 году, и король был объявлен недееспособным, а его сын - регентом. Свои новые властные полномочия принц использовал для того, чтобы совершенно удалить Каролину из дворца и исключить ее участие в празднествах, проходивших в Лондоне летом 1814 года в честь монархов, объединившихся для победы над Наполеоном. В августе, путешествуя под именем графини Вольфенбюттсльской. Каролина взошла на борт отплывавшего во Францию фрегата. Присутствовавшие при этом вспоминали, что, когда она покидала Англию, в ее глазах стояли слезы.

Георг надеялся, что она будет тихо жить в уединении где-нибудь в Европе. Но Каролина была полна решимости открыть для себя мир, в полной мере насладиться жизнью и делать только то, что доставляло ей удовольствие. Вернувшись после всех этих лет в Брауншвейг, она с головой окунулась в развлечения: ужины, танцы и карточная игра продолжались до рассвета. В Женеве 46-летняя принцесса шокировала гостей, появившись на маскараде одетой - или скорее раздетой выше талии - в костюм Венеры. А в Милане она взяла камергером смуглолицего, крепкого сложения бывшего солдата по имени Бартоломео Пергами. Он был моложе ее на 14 лет. Очень скоро он был назначен ее гофмейстером и получил титул барона делла Франчина. Именно Пергами организовал ее паломничество в Святую землю - целое путешествие по Сицилии, Алжиру, Греции и Турции, апофеозом которого явился ее въезд в Иерусалим на осле. Вернувшись в Европу, Каролина сняла в Италии виллу и устроила там семью Пергами - за исключением жившей отдельно от него жены. Его маленькая дочь Викторина спала в спальне Каролины и называла ее мамой.

В конце 1817 года Каролина узнала, что ее 21-летняя дочь умерла при родах. С печалью она осознала, что устранено последнее препятствие на пути к разводу с Георгом. Поскольку их ребенок умер, писала она своему адвокату Генри Бруму, Георг без колебаний выдвинет <против меня лживые и грязные обвинения>. Летом следующего года Георг направил в Милан комиссию из трех человек для расследования эксцентричного поведения принцессы в Италии и сбора свидетельств ее неверности.

По праву претендуя на корону

Когда 29 января 1820 года скончался Георг III, под именем короля Георга IV на престол взошел 57-летний регент. Отвергнув щедрый финансовый контракт, предполагавший отказ от титула и проживание за границей, 5 июня Каролина вернулась в Англию, чтобы в качестве супруги короля заявить о своих претензиях на корону. С явным вызовом непопулярному новому монарху толпы людей восторженно приветствовали ее по прибытии в Лондон. <Да здравствует королева! Нет королевы - нет короля!> - прокатывалось эхо возгласов ее сторонников, толпы которых осаждали ее резиденцию. Напуганный сборищами черни, называвшей его Нероном, король отбыл из Лондона в Виндзорский замок. Перед отъездом он направил послания в обе палаты парламента с просьбой немедленно обратить самое серьезное внимание на доклад направленной в Милан комиссии, послуживший основанием для внесения в начале следующего месяца на рассмотрение Палаты лордов билля о наказаниях.

<Non mi ricordo>

17 августа королева появилась на первом заседании Палаты лордов, посвященном публичному расследованию, которое все называли судебным процессом. Хотя лояльно относившиеся к ней газетчики писали, что она <прекрасно выглядит>, менее доброжелательные обозреватели отметили, как она располнела и какой толстый слой косметики нанесен на ее лицо.

Чтобы лишить Каролину ее титула и расторгнуть ее брак с королем, правительство вызвало многочисленных свидетелей из Италии - включая слуг с ее виллы и матросов с фрегата, на котором она посещала Святую землю, - тех, кто мог подтвердить обвинение в прелюбодеянии с Пергами. Первый свидетель, некто Теодоро Майоччи, показал, что он дважды видел королеву в спальне Пергами. Королевский адвокат Генри Брум разрушил свидетельские показания Майоччи в ходе перекрестного допроса, настолько запутав горе-свидетеля, что тот стал отвечать на каждый вопрос: <Nun mi ricordo> (<Я не помню>). Эта итальянская фраза сразу же стала в Англии популярной присказкой. Другие свидетели, хотя и давали показания о неблагоразумном поведении королевы, не более Майоччи могли подкрепить доказательствами обвинение в супружеской измене.

10 ноября Палата лордов проголосовала по законопроекту 108 голосами <за> и 99 <против>. Понимая, что такой незначительный перевес в Палате лордов делает маловероятным, что законопроект когда-либо будет утвержден Палатой общин, где, как известно, у Каролины поддержка была сильнее, правительство проинформировало короля, что обвинения необходимо отозвать. Три дня Лондон и другие города королевства отмечали победу Каролины фейерверками, кострами, балами и парадами.

Последнее слово, однако, осталось за Георгом IV. Когда 19 июля 1821 года Каролина появилась в Вестминстерском аббатстве на церемонии коронации короля, ее остановили в дверях и не пропустили под предлогом того, что у нее не было надлежащего пропуска.

Почти сразу же после этого отвергнутая королева слегла с острым кишечным расстройством, для лечения которого ее доктора прописали кровопускание, опий и касторку - достаточно, как сказал Генри Брум, чтобы <вывернуть конский желудок>. Она умерла 7 августа, шепча по-французски: <Я умираю без печали, я умираю без сожаления>.

Судебный процесс и казнь двух итальянских иммигрантов в 20-х годах стали одним из наиболее примечательных эпизодов в истории американской судебной системы. Были ли они жертвами антирадикальной истерии - или один из них действительно мог быть виновным?

В четвертом часу дня во вторник, 15 апреля 1920 года, кассир обувной компании <Слейтер энд Моррилл> в Саут-Брэйнтри, штат Массачусетс, вышел из конторы в сопровождении вооруженного охранника, чтобы доставить на фабрику, расположенную в нескольких кварталах оттуда, недельную зарплату в сумме 16 000 долларов. Двое смуглых мужчин остановили их, выхватили оружие и открыли стрельбу. Охранник погиб на месте, кассир умер от полученных ранений через несколько часов. Нагнувшись, чтобы подобрать оружие охранника, один из нападавших потерял свой головной убор. Третий нападавший появился с ружьем в руках в тот момент, когда первые двое подхватили упаковки с деньгами. Все трое проскользнули на заднее сиденье темно-синего бьюика с двумя мужчинами на переднем сиденье. Через два дня машину, на которой было совершено преступление, нашли без номеров в лесу в нескольких километрах от города. Рядом остались следы автомобиля поменьше. По всей видимости, на нем грабители скрылись со своей добычей.

Полиция обратилась с просьбой ко всем владельцам гаражей в населенных пунктах к югу от Бостона быть повнимательнее к смуглым иностранцам, возможно итальянцам, обращающимся за автомобилями. После девяти часов вечера 5 мая в Бриджуотере, в нескольких километрах к югу от Брэйнтри, Саймон Джонсон только закрыл свой гараж на ночь, как в дверь постучал Майк Боуда, приехавший забрать отданный в ремонт автомобиль. Выглянувшая в окно жена Джонсона увидела еще одного мужчину на мотоцикле и еще двоих, шедших по улице к гаражу. Пока Джонсон тянул с Боудой время, его жена вышла через другую дверь и позвонила в полицию.