Среди читателей газетных хроник был 32-летний Эдгар Аллан По, шесть сборников коротких рассказов и стихов которого уже снискали ему некоторую известность, но не богатство. Имея 800 долларов годового дохода, которые он получал, будучи литературным редактором журнала в Филадельфии, и больную туберкулезом молодую жену на руках, он обдумывал сюжет своего следующего за дебютным <Убийством на улице Морг> детективного рассказа. Преступлением, которое должен был расследовать вымышленный им инспектор Дюпен, стала история Мэри Роджерс. Но в изложении По Мэри получила имя Мари Роже; Нью-Йорк превратился в Париж, Гудзон - в Сену.

<Под предлогом описания того, как Дюпен разгадывает тайну убийства Мари, я фактически чрезвычайно скрупулезно исследую реальную трагедию в Нью-Йорке, - писал По своему приятелю 4 июня 1842 года. - Не упуская никаких деталей, я последовательно анализирую мнения и доводы наших газетчиков по этому делу и показываю (я надеюсь, убедительно), что к раскрытию этого преступления никто еще и близко не подходил. Газеты пошли по совершенно ложному следу. На самом деле, я полагаю, что не только продемонстрировал ошибочность версии гибели девушки от рук банды, но и выявил убийцу>.

Рассказ По <Тайна Мари Роже> печатался в трех номерах журнала для женщин с ноября 1842-го по февраль 1843 года. С безукоризненной логикой инспектор Дюпен (то есть По) доказывал, что убийцей мог быть лишь <смуглолицый человек>, морской офицер, последний, с кем видели Мари (Мэри) и с кем она тремя годами ранее исчезала куда-то на несколько недель. На этом, так и не назвав имя преступника, По и завершил повествование. Он прибегал к этому приему в своих более ранних детективных рассказах. Редакцией было дано разъяснение: <По причинам, которые мы не будем упоминать, но которые многим читателям покажутся очевидными, мы позволили себе опустить из текста переданной нам рукописи подробности, касающиеся продолжения распутывания явно слабого следа, на который напал Дюпен>.

Подозреваемый - Эдгар Аллан По

Вскоре после опубликования <Тайны Мари Роже> появились предположения, что, вероятно, По знал больше, чем желал раскрывать. Не мог ли сам писатель иметь отношение к гибели продавщицы из Нью-Йорка?

Частый гость в Нью-Йорке, По вполне мог познакомиться с Мэри в табачной лавке, и она, несомненно, могла стать его любовницей. Но был ли он способен на убийство? В этот период своей жизни писатель стремился вырваться из гнетущего состояния бедности и добиться литературного признания. Он безуспешно пытался победить хронический алкоголизм и, возможно, наркоманию. На друзей и родных он производил впечатление если не умственно, то физически больного человека.

Состояние, в котором пребывал По, находило отражение в эгоцентричных героях его детективов и полных ужасов историй. Смерть, как он описывал ее в своих произведениях, необычайно привлекала мастера кошмаров. Мог ли По в припадке безумия позволить одержать над собой верх темным наклонностям, которые он сдерживал в себе, но которые прорывались у эксцентричных и беспринципных персонажей его рассказов?

Психологи, исследующие область поведенческих моделей, доказали, что преступники зачастую оставляют следы, которые могли бы привести к их задержанию, не осознавая своего желания быть наказанными. Может быть, именно так поступал и По, явно намекая на то, что он знает убийцу Мари Роже? Писатель был смуглым, со спускавшейся на высокий лоб густой темной шевелюрой. Можно до бесконечности строить догадки относительно причастности По к реальному преступлению, которое тот превратил в вымышленное, тем не менее неопровержимых доказательств, связывающих его с убийством Мари Роже, нет.

Исследователи смогли-таки доказать, что По <подогнал> свой рассказ под реальный случай - под то, что было выявлено полицейскими после выхода первой части, но до окончания публикации всего рассказа. <Смуглолицый человек> оказался подпольным акушером, весьма возможно, тем же, к которому морской офицер возил Мэри в 1838 году делать аборт. Летом 1841 года молодая женщина умерла, вероятно в результате второго аборта. Когда двумя годами позднее По перерабатывал рассказ для публикации в книге, он внес 15 незначительных исправлений, чтобы увязать смерть Мэри с возможными последствиями неумелого аборта. <Ничто не было упущено в “Мари Роже”, за исключением того, что опустил я сам, - позднее писал По приятелю. - “Морской офицер”, на чьей совести было убийство (или, скорее, случайная смерть вследствие попытки сделать аборт), во всем признался, вся эта история теперь вполне понятна, но ради родственников я не должен более распространяться на эту тему>.

Появившись при английском дворе в 1581 году красавец солдат сразу же пришелся по вкусу королеве Елизавете I. Позднее у сэра Уолтера Рейли начались размолвки с королевой, а при ее преемнике он был обвинен в государственной измене. Приговор был однозначным - смертная казнь.

Судебное слушание по делу о государственной измене было назначено на 17 ноября 1603 года. В тот день благополучный фаворит покойной королевы Елизаветы I сэр Уолтер Рейли по пути на судебное заседание был вынужден пробираться через враждебно настроенную толпу. Ему вслед летели проклятия, комья грязи и камни. Игнорируя унизительные оскорбления, обвиняемый невозмутимо попыхивал трубкой.

Против Рейли были выдвинуты четыре обвинения: стремление низвергнуть короля Якова I и посадить на его место свою кузину Арабеллу Стюарт; подстрекательство к восстанию в королевстве; организация заговора с целью возвратить католической церкви ее былые позиции и организация испанского вторжения в Британию.

После всего лишь 15-минутного совещания присяжные вынесли вердикт о виновности. Главный судья сэр Джон Попем, не колеблясь, объявил ужасающий приговор. Рейли должен был быть повешен, но затем еще живым вынут из петли и четвертован, <ваша голова будет отсечена от туловища, а тело будет расчленено на четыре части, чтобы таким образом покончить с вами по распоряжению короля - и да простит Господь вашу грешную душу!>

Взлет фаворита

Сын девонширского сквайра, Рейли в 1569 году бросил учебу в Оксфорде, так и не получив степень, и в 17 лет отправился во Францию воевать с протестантами. Спустя десятилетие он составил компанию своему сводному брату, сэру Хамфри Гилберту, в так называемом путешествии с целью открытия новых земель, которое на деле должно было стать наступлением на испанские владения в Вест-Индии. Братья добрались лишь до островов Зеленого Мыса. Затем Рейли помогал усмирять восстание в Ирландии и в декабре 1581 года был направлен с донесением о боевых действиях к королевскому двору в Гринвич.

Рассказ о том, как Рейли расстелил свой плащ на грязной дороге, дабы королева Елизавета не промочила ног, вероятнее всего, легенда. Однако несомненно, что высокий красивый солдат, которому еще не было и тридцати, известный своим мужеством, изысканными манерами и находчивостью, пришелся по вкусу незамужней 48-летней королеве. Ее давнишний фаворит граф Лестершир накануне вновь женился, и Елизавета страстно искала общества Рейли, осыпая его подарками. В 1584 году она пожаловала ему дворянский титул.

После смерти своего сводного брата Гилберта Рейли получил его патент на право исследования неведомых земель Нового Света и захвата их именем королевы. Первая посланная им экспедиция заявила права на побережье Атлантики к северу от Флориды в качестве владения Англии. Эту территорию королева назвала Виргинией - в честь себя, королевы-девственницы. Позднее, когда Елизавета запретила Рейли покидать двор, он отправил своего двоюродного брата, сэра Ричарда Гренвилла, с миссией основать колонию в Роаноке: это была первая из двух неудачных попыток закрепиться на Североамериканском континенте.

Прибытие ко двору в мае 1587 года графа Эссекского Роберта Деверо означало появление у Рейли соперника в отношениях с королевой, и он на время отбыл в свои ирландские владения. Вернувшись ко двору, он вступил в любовную связь с Элизабет Трокмортон, одной из фрейлин королевы. За нанесение такого оскорбления ревнивой королеве они оба были заключены в лондонский Тауэр. В конце концов любовники были освобождены и получили разрешение вступить в брак при условии, что они покинут двор и будут вести тихую жизнь в отдаленном поместье.