Когда увидевшая все это жена немного успокоилась, он смог воспользоваться выдавшимся свободным временем так, как и решил - чтобы разобраться в себе и понять, чего он хочет и может в изменяющемся мире. И что же ему мешает стать успешным в этой новой жизни.
Но как это сделать, когда вокруг круговорот безумного мира, затягивающий в себя, словно торнадо? Ему помог случай. Давний, еще студенческих лет приятель, вдруг объявившись в Москве по делам созданной им небольшой туристической фирмы, пригласил в гости в Сибирь. Привез на свою заимку и сказал: "Живи сколько хочешь". Он думал - поживет месяц-другой... А остался почти на год. Хорошо хоть, приятель научил его уходу за пчелами и сбору кедровых орехов, что помогало зарабатывать на жизнь и даже посылать немного денег домой. Что было важно, поскольку ему пока так никто и не ответил и на работу не пригласил. Хотя чему тут удивляться - возраст. Впрочем, надежды он не терял.
Вот на "экране" он сам на ступеньках крошечной избушки, а рядом - верный пес Тарзан, настоящая охотничья лайка. Почти единственный его друг и собеседник за весь тот год. Да, он почти не общался с людьми. Себя кормил главным образом охотой и рыбалкой. Изредка покупал хлеб в ближайшем поселке. Там же продавал мед и орехи и делал денежные переводы жене. Примерно раз в два месяца общался с приезжавшим навестить его приятелем. И все. Но именно там, в тайге, случилась встреча с, как казалось тогда, случайно забредшим на заимку одиноким туристом-экстремалом. Неожиданно оказавшимся очень эрудированным человеком, к тому же неплохо разбиравшемся в современных научных теориях. Они проговорили до утра и расстались, обменявшись координатами друг друга там, "на большой земле". И тогда он и предположить не мог, что одинокий путник был эмиссаром Братства, которое уже со времен закрытия его "конторы" пристально наблюдало за ним, его поступками и поведением. Решая, приглашать ли его к себе.
Впрочем, тогда у него хватало поводов для удивления и размышлений и помимо глобальных мировых проблем. Разве он думал, что сможет обходиться не только без телевизора, газет, книг, но даже и без частого общения с людьми? Разве мог себе представить, что ему это, оказывается, даже необходимо?
Тогда он открыл и себя, и весь мир заново. Он стал новым человеком, приблизившимся к пониманию сокровенной сути природы, мироздания, Бога.
Как ни странно, год разлуки спас семью. Жена нашла работу в одной из новых школ и помогала сыну собирать документы, необходимые для отъезда. А будь бы в это время дома еще и он, неминуемо разругались бы с женой окончательно и просто развелись. И это была бы роковая ошибка...
А так Зайка, счастливая за сына и в то же время переживающая о том, что осталась одна, даже обрадовалась его возвращению и просто приняла его, когда он вернулся, таким, каким он стал в своей "внутренней эмиграции". Более того, она поняла произошедшие с ним изменения.
- Тогда ты прошел вторую ступень, - произнес голос Иоанна. - Странничество, уклонение от мира - вот ее имя.
И вновь - полет и следующая сцена на "экране". Вернее - продолжение предыдущей. Все та же таежная заимка. Только теперь он видит себя в избе. На столе горит свеча. Многие часы посвящал он тогда воспоминаниям, раздумьям, переосмыслению жизни. Именно тогда он впервые понял, что такое совесть. Как она может быть мучительно неспокойна. И как трудно бывает сказать себе самому правду о своих деяниях...
Тогда, в воспоминаниях, из таежной избушки он все чаще переносился в свой рабочий кабинет с огромным дубовым столом, высоченными потолками и мягким, скрадывающим шаги, ковром.
Вот и сейчас "экран" перенес его снова туда. Туда, в тот самый миг его жизни, который так не хотелось вспоминать...
Перед Головачевым сидел тогда сотрудник центра - с бегающими глазами и не находящими себе места руками. Уже один этот затравленный взгляд говорил, что именно этот человек виновен в допущенной ошибке, повлекшей за собой утечку особо секретной информации к противнику. Он позволил себе этот затравленный взгляд. Он не держит удар. Система этого не прощала...
- Теперь ты вспомнил?
Голос! Тот безжалостный и холодный бесплотный голос снова настиг его.
Да. Он вспомнил. Он и не мог забыть. Он на самом деле и не забывал никогда.
Это был его собственный голос. Голос из прошлого. А может, голос собственной совести. А может, его собственными словами обращался к нему теперь тот человек с затравленными глазами. Обращался, потому что хотел возмездия...
Полковник Головачев тогда был уверен, что он виновен, этот человек. Один из безликих винтиков Системы, который допустил просчет. А значит, нанес невосполнимый ущерб государству и народу. Головачев тогда еще не сомневался, что это - одно и то же...
Свои заблуждения он осознал намного позже. А тогда он видел перед собой неудачника и глупца. А может и врага - в этом предстояло еще разобраться работникам собственного спецотдела ГРУ, чтобы не выносить "сор из избы" и не давать поводов к злорадству постоянным соперникам из "конторы глубокого бурения".
Но полковник Головачев тогда не сомневался, что перед ним - предатель. Тот, кто продал престиж Родины за тридцать серебренников.
"Вы знаете о чем речь, не так ли?" - услышал Головачев на сей раз свой собственный голос, обращенный к тому, с затравленными глазами. И вздрогнул - от звука этого голоса, как, наверное, вздрогнул тогда бывший его коллега.
Человек этот или молчал, или изредка произносил: "Я ни в чем не виноват". Но это его спасти уже не могло. Кивнув находившемуся в его кабинете сотруднику спецотдела, Головачев приказал увести задержанного. И ведь он знал, что после стандартных процедур дознавания этот человек потом просто сгинет. Как и не было его. Спишут все на какой-нибудь несчастный случай. И "аквариум" сохранит имидж службы, в которой "кроты" - редкие зверьки.
А кто-то получит за это новые звездочки на погоны, а также карьерный рост и массу привилегий. Еще бы - ведь сами выявили источник утечки информации, своевременно сообщили в спецотдел и тем самым предотвратили возможность нанесения ущерба стране.
Тогда Головачев был уверен, что действует во благо великой Родины, спасая ее от происков врагов.
Весь ужас сотворенного нахлынул на него лишь тогда, на таежной заимке. Сначала он не хотел жить от осознания этого ужаса. Потом понял: жить с этим придется. Жить - и смотреть в глаза правде. Правде о том, что он сделал. Только потом он узнал, что тот человек не был виновен. Ни в чем. И его грамотно подставил под удар как раз настоящий предатель, завербованный советником по культуре посольства США. И раскрыли его таки именно сотрудники второго главка КГБ. Так что и сохранить лицо ГРУ не удалось.
Мог бы он тогда спасти этого человека, если бы не побоялся возразить начальству и потратить время на то, чтобы разобраться во всем и понять, что тот не виноват? Вряд ли. Заподозренный в измене при наличии даже минимальных доказательств его вины становился практически прокаженным. Тот, кто прикоснулся к нему, не мог его спасти, зато мог заразиться сам. Так что попробуй он тогда возразить против мнения начальства - и того бедолагу не спас бы, и сам сгинул тоже.
Однако это было слабым оправданием для собственной совести. И не успокаивало ее.
"Экран" погас.
- Покаяние - третья ступень, - произнес голос старца.
- Я не прошел ее, о святой человек, - сказал Головачев.
- Ее невозможно пройти раз и навсегда, - ответил Иоанн. - Ты будешь возвращаться к ней снова и снова, всю свою жизнь. Но на этом этапе своей жизни ты прошел ее. Смотри.
Снова зажегся "экран". Головачев невольно отпрянул - прямо на него смотрел тот человек. Теперь взгляд его не был затравленным. Он смотрел смело и твердо, и глаза его светились просветленным сиянием.
- Ты свободен от этой вины, - сказал человек. - Ты искупил ее своими собственными страданиями. И я давно простил тебя. Я даже благодарен тебе. Гибель тела стала тогда искуплением вины моей души за то, чем я занимался. Вы же знаете, шеф, что мой отдел занимался расчетами параметров воздействий на массовое сознание. Поэтому смерть стала для меня спасением - спасением души. А значит, твой поступок в конечном итоге был во благо...
