- Ты гениален!

Шильке и не собирался особо возражать. Он представил Риту в обтягивающей юбке и тоненьком жакете, подчеркивающем женственные формы. Тут же он вытер платком мокрый от пота лоб, потому что в воображении увидел Риту без юбки и без жакета.

- А как там твоя касса на вокзале? – спросила девушка.

- Наконец-то в ней появились билеты.

В трубке раздался ее смех.

- Встретимся?

Именно этого он и ожидал. Только и исключительно этого вопроса. Лейтенант глянул в висящее на стене зеркало. "Гудериан, ты ничтожество по сравнению со мной"! Сладкая победа на женско-мужском фронте.

- Мне бы ужасно этого хотелось, но…

- Но? – прозвучал изумленный вопрос с другой стороны линии.

- Мне очень жаль, только на сегодня я уже договорен с фройляйн Ритой Менцель.

Ее смех был просто прелестен. Боже, как же прекрасно воевать, сидя в башне мчащегося танка, который несется прямиком на последний бункер обороны противника. А он ведь коварно приготовил орудие самого крупного калибра. Приготовил, зарядил, нацелил и сейчас лишь держал палец на спуске.

- И где мы встретимся? – игриво спросила Рита.

Точный выстрел.

- Я люблю тебя, - коротко бросил он и положил трубку.

Он должен был попасть в цель, ведь он был снайпером. Дитер представлял себе те сотни противоречивых чувств и мыслей с другой стороны, которые метали женщиной, все еще стоящей с телефонной трубкой в руке. Ее изумление, ее любопытство, все ее противоречивые, бабские инстинкты. Но у него сложилось впечатление, что в этом бою он был хорошим артиллеристом. Он всегда стрелял неожиданно и, как правило, прямо в цель.

Кабинет Титца был в самом конце коридора. Секретаршу, похоже, предупредили заранее, поскольку, увидав Шильке, она тут же схватилась на ноги.

- Прошу, - открыла она дверь.

Полковник был в превосходном настроении. Наверняка он уже похвалился командованию сегодняшней операцией и в ответ должен был услышать что-то весьма приятное. то, что в серьезной степени излечило его болящую после последних поражений душу.

- Проходи, проходи, - поднялся хозяин кабинета, увидав лейтенанта. – Вера, два кофе и два коньяка.

- Но ведь я практически не пью, герр полковник.

Титц стукнул себя по лбу.

- Где же моя голова? Мы, выпускники Сорбонны, никогда не понимали вас, выпускников Оксфорда. – Он выполнил жест извинения и обратился к секретарше: - Для меня коньяк, а для господина лейтенанта – виски, - скомандовал он. – Ну а кофе, надеюсь, пьют по обеим сторонам пролива?

- Если то что-то, разболтанное с молоком, что пьют англичане, можно назвать кофе – то, конечно же, да.

У Титца был замечательный день. Кто-то в командовании должен был подсласт ить настроение за сегодняшнее достижение. Быть может, в игру входили какие-то знаки отличия? Ну… что ни говори, а шифровальные книжки каждый день не находят. Акции шефа росли.

- Присаживайтесь, герр капитан.

Шильке на автомате отодвинул стул. И вдруг замер.

- Но ведь я только лейте…

- А я сказал: герр капитан, - перебил его полковник. – Правда, официальное уведомление о повышении чина вы получите только завтра. Бюрократия, бюрократия… А ведь раньше командующий мог наделять чинами своих людей прямо на поле боя. А сегодня: бумаги, бумаги, бумаги…

- Благодарю вас, герр полковник.

Тот не обратил внимания на неуставную форму. Секретарша внесла кофе и напитки, осторожно поставила все на письменном столе.

- Вот посмотрите, Хайгель… Закончил какую-то военную школу в Пруссии, и ему сказали, будто бы это высшее учебное заведение. В моей Сорбонне он был бы гардеробщиком, а в вашем Оксфорде – ну, не знаю – может, сортиры бы чистил?

Шильке не мог сдержать смех. Ведь сегодня и у него был замечательный день.

- Ну, за ваше повышение в чине. – Титц поднял рюмку. – Прозит!

- Прозит!

Они выпили, каждый по небольшому глотку, чтобы подчеркнуть свое превосходство над безмерно лакающими водку хамами. От внимания Шильке не ускользнуло, что полковник в свою чашку кофе насыпал целых четыре ложечки кофе. Кстати, кофе был очень даже хорош, не какой-то там военный эрзац.

- Вот знаете, это все сегодня… - Титц не знал, как оформить мысли в слова. – Очень хорошо, что так случилось. Потому что… В последнее время черные тучи накапливались над вашей головой.

- Тучи? Вы применили множественное число.

- Да. Собственно говоря, это даже смешно, но… И не знаю, что об этом думать. Вы Крупманна из гестапо знаете?

- Да.

- Так вот, заверяю, что он вам не приятель. Дело в том, что он заявил, что несколько дней назад сообщил вам об операции, цель которой заключалась в то, чтобы схватить польского агента с псевдонимом Холмс. А вы, из чистого злорадства, только для того, чтобы ему помешать, дали объявление, чтобы предупредить польскую сетку.

Полковник вынул из ящика письменного стола сложенную вдвое газету.

- Понятное дело, вначале я подумал, что это не мое дело, что просто гестапо не способно держать язык за зубами, а все свои промахи желает повесить на нас. Абвер – слишком высокие пороги на ваши гестаповские ноги, - поднял голос полковник. – Но он так вопит, что во все это чуть ли не вмешалось РСХА.

- Можно мне глянуть? - протянул руку Шильке.

- Конечно, - Титц подал ему газету.

Тот быстро нашел соответствующее объявление. "Профессор Мориарти снова атакует!".

- Замечательно, - буркнул он себе под нос. – Я очень люблю Конан Дойла, но мне кажется, что того давно нет в живых.

- И правильно. Кстати, я тоже люблю этого автора.

- Погодите… - Шильке делал вид, будто размышляет. – Про Холмса я услышал от Крупманна три дня назад. Он и сам должен будет это признать. А в объявлении написана сегодняшняя дата. То есть, срок появления книги в торговле.

- Не понимаю, так или иначе, но это глупости.

- Но ведь след проверить можно. Если я хорошо понимаю, тот, кто желал предупредить агента, имел всего три дня на написание и публикацию книги. Но ведь такое, наверное, невозможно, я в типографских делах не понимаю.

- Конечно, это совершенно невозможно.

- Следователь, если книга сегодня появилась в книжных магазинах, тогда Крупманн – идиот!

Титц злорадно усмехнулся.

- Тут вы совершенно правы.

- Тогда давайте проверим. Могу я воспользоваться вашим коммутатором?

- Да.

Шильке нажал на соответствующую клавишу и подошел к микрофону.

- Хайни, к шефу и немедленно!

- Есть! – раздалось из динамика.

- Нет, нет. Вы слишком сильно приняли это к сердцу, - успокаивал новоиспеченного капитана Титц.

- Давайте пусть все будет sicher, герр полковник. Нельзя позволить, чтобы гестапо вытирало о нас ноги.

Честно говоря, он беспокоился, справилось ли НКВД со столь скоростной печатью книги, хотя и знал, что на посаженных на Лубянке советских писателей рассчитывать можно.

Когда Хайни, все еще в боевом облачении, отрапортовал на пороге, Шильке дал ему несколько марок.

- Беги в книжный магазин и купи книжку "Профессор Мориарти снова атакует", если там такая будет. Запомнишь? Сдачу можешь оставить себе.

- Так точно! – ответил парень и ринулся с места бегом.

Титц только улыбался.

- Эх, молодость, молодость. В его возрасте я и сам был кандидатом на завоевание всего света.

- При оказии, просьба, герр полковник. Парень и вправду отличился сегодня, и я обещал ему повышение до ефрейтора.

- Да что вы говорите, я сделаю его сразу же обер-ефрейтором. Мне прекрасно понятна юношеская психика. Пускай оставит себе камуфляж и другие цацки, а то еще расплачется, когда станем забирать. Но оружие пускай сдаст.

- Вот именно. Пускай, лучше, никто не погибнет.

- Вместо этого пускай на складе ему выдадут штык и сигнальную ракетницу. Вид будет такой же грозный.

- Благодарю вас. Это и вправду наилучшее решение.

- Если могу посоветовать. Сделайте его своим ординарцем. Тогда его не возьмут в Фольксштурм.