Наша первая сходка явно не задалась. Похоже, некоторые мои одногруппники восприняли наш поход в общежитие как студенческую попойку и принесли водку с пивом. Атмосфера вмиг стала не рабочей. Тима расстроился больше всех, но выгонять наших подвыпивших товарищей было бессмысленно. Однако, определить основной костяк, кто будет заниматься подготовкой, удалось. Это были Я, Егор, Тима, Игорь и еще шесть девчонок, в том числе Лена. Из девчонок все кроме Лены сразу сказали, что придумывать сценарий они не смогут, но на сцене готовы делать всё, что угодно.

После этого собрание можно было сворачивать, но наши не в меру пьяные товарищи решили пойти в женский душ знакомиться. Попытки их остановить успехом не увенчались, не драться же с ними, хотя, думаю, Егор легко бы скрутил всех. В душе они, конечно, никого не нашли, но зато их там нашла комендант. В итоге всех нас выставили вон, записав данные и запретив даже близко подходить к общежитию.

Встал вопрос, где нам встретиться, чтобы написать сценарий. Приближались выходные, и Егор предложил встретиться впятером у него дома. В квартире Егора я никогда не был, и было очень интересно там оказаться. Может быть, я что-то узнаю новое о нём?

В воскресенье около десяти часов утра мы собрались все у Егора дома. Он жил с родителями и младшим братом практически в самом центре города в трехкомнатной квартире. Большая гостиная с стиле модерн, из которой шли двери в комнаты родителей и Егора с его младшим братом. Комната Егора меня поразила. Она была просторной, в углу стояла двухуровневая кровать, рядом с которой висела выпускная фотография нашего класса. Над компьютерным столом в другом конце комнаты висела ещё одна фотография, сделанная тоже на выпускном, где стоял я, Егор, Серёга и наша учитель математики. Вдоль стены стоял небольшой турник, и валялись гантели. На верхнем ярусе кровати валялась гитара, наверное, брата, ведь Егор не играет. Родителей Егора дома не было, а брат заранее ушел в их комнату, где смотрел телевизор.

Мы расселись, кто как мог, и начался мозговой штурм. В целом основными генераторами идей были я и Тима, особенно в том, что касалось переделывания песен для музыкального конкурса. Остальные тоже разошлись, и черновик сценария был набросан всего часа за три-четыре. Теперь нужно было его проработать и отточить уже во время репетиций. Расходиться пока не хотелось, и мы сидели, болтая и перемывая косточки нашим преподавателям. Затем Лена попросила меня спеть, видно моё давнее выступление на берегу реки произвело на неё большое впечатление. Егор, конечно, посокрушался, что брат не любит, когда берут его гитару, однако сходил в соседнюю комнату и, вернувшись, сообщил, что брат дал добро.

Что бы спеть? Серьезного ничего не хотелось. Выбор пришел сам собой, и я запел.

В ночь на Ивановском кладбище

Голубые туманы встают,

Мертвецы, надев белые тапочки,

Мертвецы на прогулку пойдут.

Похоже, песня была не знакома никому из присутствующих. На меня смотрели четыре пары внимательных глаз, и даже телевизор за стеной притих.

Ты приходи на могилки, приходи в мой дом,

Ты приходи на могилки, погниём вдвоём,

Ты приходи на могилки, будем чинно жить,

И черви земляные будут нас любить.

Все умрут, и мы умрём!

Так приходи, мой дружок, погниём вдвоём,

Ты приходи на могилки, будем чинно жить,

И черви земляные будут нас любить.

По мере моего пения, слушатели всё больше улыбались. Один Егор выглядел несколько встревоженно.

Мы лежим с тобой в маленьком гробике,

Ты мозгами прижался ко мне.

И твой череп, червями обглоданный,

Широко улыбается мне.

А следующий куплет я пел, старательно вглядываясь в лицо Игоря, всё-таки наша переписка в интернете не давала мне покоя.

Не смотри на меня ты так жалобно,

И коленку мне в ребра не суй.

Все равно на тебя не подымится

Мой давно разложившийся хуй.

Игорь сидел, опустив глаза в пол. При последнем слове куплета он поднял их, и меня будто шибануло током. Казалось, он знает обо мне всё. Я отвел глаза, продолжая петь.

Мне бы девочку синюю-синюю,

Чтобы груди свисали до пят,

Чтобы рожа была лошадиная

И широкий морщинистый зад.

Тут уже моих слушателей пробрало, и последние куплеты я доигрывал под их смех. Вскоре после этого мы разошлись по домам, решив, с начала новой недели начать репетиции. Настроение было просто потрясающее, и вместо того, чтоб идти домой, я пошел в парк — гулял, катался на карусели, был практически счастлив.

К вечеру, возвращаясь домой, я заметил, что на доске объявлений перед подъездом наклеен лист синей бумаги. В последнее время я уже стал бояться этого цвета. Лист был наклеен прямо сверху, и, думаю, половина моих соседей уже прочла написанные там стихи, только вот я один знал, кому они адресованы.

Надменный, как юноша, лирик

Вошел, не стучася, в мой дом

И просто заметил, что в мире

Я должен грустить лишь о нём.

С капризной ужимкой захлопнул

Открытую книгу мою,

Туфлей лакированной топнул,

Едва проронив: «Не люблю».

Как смел он так пахнуть духами!

Так дерзко перстнями играть!

Как смел он засыпать цветами

Мой письменный стол и кровать!

Я из дому вышел со злостью,

Но он увязался за мной.

Стучит изумительной тростью

По звонким камням мостовой.

И стал я с тех пор сумасшедшим.

Не смею вернуться в свой дом

И все говорю о пришедшем

Бесстыдным его языком. (1)

Ничего не понимаю, раньше я лучше разбирался в настроении и мыслях, которые хочет передать мне мой тайный поклонник. Всегда было понятно, чего он хочет от меня. Из этих же строк я понимал, что он думает только обо мне и ничего от меня не хочет. Это что же получается, наше свидание опять откладывается, и он будет любить меня на расстоянии? Как же надоели эти загадки. Решено, буду переходить в наступление, как только закончится турнир.

Комментарий к Глава 7. Подготовка к турниру

1) Н. Гумилев

========== Глава 8. Турнир ==========

Что ты, милый, закис?

Где ж улыбка твоя?

Может, кто мазохист,

это только не я.

А. Вознесенский

Турнир неминуемо приближался. После пар мы до самой ночи задерживались в университете и репетировали прямо в коридоре на четвёртом этаже, где находились лаборатории химиков, и почти никто не ходил. В целом выступление было вроде не плохим, но чем ближе приближался день турнира, тем больше казалось, что надо что-то переделать. Однако, взяв себя в руки, я решил, что менять что-либо уже поздно.

Я все чаще думал о нашем с Серёгой пари, проигрывать совершенно не хотелось. Он уже несколько раз напоминал мне о споре, и каждый раз его глаза странно блестели.

Егор откровенно скучал, однако ходил на все репетиции, несмотря на то, что участвовать непосредственно в выступлении он отказался. Игорь выполнял все с особой тщательностью и каждый раз, оказываясь рядом со мной, его голубые глаза пристально смотрели на меня. Вынести его взгляда я не мог: по спине бежали мурашки, в душу вползал страх.

Шло практическое занятие по математическому анализу, я привычно разглядывал нашего преподавателя, любуясь им. Дмитрий был сегодня особенно хорош, в обтягивающих джинсах и футболке. В мечтах я уже несколько раз раздел его и даже пошёл дальше, но всё это были лишь мечты. После пары Дмитрий неожиданно попросил меня задержаться. Когда все из аудитории вышли, он сказал:

- Кирилл, я очень симпатизирую вашей группе и хотел дать несколько советов. Во-первых, не увлекайтесь шутками на интимные темы, декан очень этого не любит, а он всегда бывает в жюри. Во-вторых, в актовом зале очень плохо работают микрофоны, так что если вы собираетесь петь какие-то песни, то лучше на них не полагаться. Ну и в третьих, будьте более оригинальными и делайте упор на математику, это любят. Я буду болеть за тебя и твою команду.

Затем Дмитрий так мило улыбнулся мне, что хотелось впиться в его губы и поцеловать, но, конечно, я ничего не сделал, а только поблагодарил за поддержку и вышел.