Генрих насторожился. Смутное подозрение зародилось в его сознании.

— А кто такой?

— Брат мой близнец, Влад. Может, видел в интернете на сайте. Нас, бывает, даже путают. Тварь ещё та, не связывайся с ним. Денег сшибёт, а ничего толком не покажет. Жадный он — жуть. Я же говорю, полный пидорас!

Близнецы!!! Генрих застыл, поражённый этой новостью. Теперь находили объяснение все нестыковки в анкетах. Даже то, что возраст разный вполне было объяснимо: один был на сайте год назад, другой полгода, вот цифры и успели разбежаться. А в сознании крутилась только одна навязчивая мысль: «Хочу!!! Обоих! Сразу!»

Не смотря на все фантазии и богатый опыт, близнецов, да ещё и таких красивых, в постели Генриха пока не бывало. Андреа точно от зависти сдохнет!

— А почему пидорас? — переспросил он, уже внутренне обдумывая план действий. Для начало надо было как-то свети парней вместе.

— Потому что такой и есть. По мальчикам он!

— А ты не пидорас? Я слышал, близнецы во всём похожи, — задал вопрос на грани фола Генрих.

— Я гей! — гордо ответил Денис, допивая свой шиповниковый чай — Улавливаешь разницу?

Разницы Генрих не понял, но по инерции кивнул. Уяснил он только одно — отношения между братьями не сахар — это плохо. А вот то, что оба «по мальчикам» — очень хорошо. Значит, были все шансы на более близкое знакомство.

Тем временем парень-гид тоскливым взором обвёл пустые тарелки на столе на предмет, не осталось ли ещё чего вкусненького, тяжело вздохнул и поднялся из-за стола, направившись в туалет. Генриху же предстояло оплатить счёт, при взгляде на который бережливому немцу тут же поплохело. Стоимость этого «завтрака» по цене переваливала неделю беспрерывного экскурсионного обслуживания.

— Ну да ничего, — утешал себя Генрих, строя масштабные планы. — За такой экземпляр не грех и заплатить. Сегодня затащу в постель этого, завтра его братца, а послезавтра — обоих сразу. Тогда и фото макароннику пошлю, чтоб он от зависти сдох.

Тем временем Денис бодрой походкой вернулся к столику и радостным голосом заявил:

— Ну перекусили чуть, теперь можно и ногами поработать. У нас в городе вроде всё близко, но походить придётся. Главное от меня ни на шаг!

Следующие два часа Генрих, еле поспевая, носился за парнем вертя головой по сторонам и осматривая мало чем примечательные здания конца XIX — начала XX века. Экскурсионная составляющая со стороны Дениса сводилась к тыканьям пальцем в здание и коротким комментариям:

— Это Драматический Театр… Это Художественная Галерея… Это Часовня… Это старинный дом… Это ещё один старинный дом… Это старый особняк какого-то купца…

Что именно примечательного в этом покосившемся доме с облезлым фасадом или новенькой, блистающей свежим сусальным золотом часовне, гид не пояснял.

Когда Генриху начало казаться, что его ноги скоро отвалятся, прозвучала первая длинная фраза экскурсовода.

— Ну первое впечатление о городе ты получил, теперь можно и подкрепиться. Обед! Тут как раз ресторанчик рядом неплохой. «У Швейка» называется, там и посидеть можно и пива выпить при желании. Я, правда, его не пью… Только чай… Или вино… Но вам-то немцам без пива никак.

— Хорошо, пошли, — покорно согласился Генрих. Есть он совсем не хотел, но вот присесть и дать долгожданный отдых ногам, было необходимо.

В ресторанчике утренняя ситуация повторилась с одним лишь исключением, помимо широкого выбора салатов и вторых блюд, Денис заказал себе ещё и три тарелки различных супов: солянку, харчо и борщ. Генрих вновь ограничился кофе с выпечкой.

— Ты зря так мало ешь, — укоризненно сказал Денис, уплетая за обе щёки солянку, — потом никаких сил не хватит. А после обеда у нас очень важная часть экскурсии.

— Какая же? — решил всё-таки уточнить Генрих, чьи ноги до сих пор ныли от долгого хождения.

— Вначале в музей, а потом ещё в пару мест. Ты читал Достоевского?

— Нет, как-то не приходилось.

— Плохо, очень плохо, — неодобрительно покачал головой Денис, во взгляде которого проскользнула брезгливость. Как будто сама мысль сидеть за одним столом с человеком, который не читал Достоевского, была ему противна.

После чего он отодвинул от себя пустую тарелку, притянул другую, ещё полную, и добавил:

— Но ничего, я тебе всё расскажу и покажу.

Генрих тяжело вздохнул и попытался изобразить на своём лице радость по поводу предстоящего знакомства с бессмертным творчеством классика. Он правда не понял, какое отношение тот имеет к Гомску, но вопрос задавать не решился, боясь опуститься в глазах парня ещё ниже.

Обед обошёлся Генриху в два часа времени и больше двух сотен евро. Немецкая бережливость требовала немедленно закончить все отношения с этим гидом и поискать другого, менее накладного по средствам. Но, смотря на пленительные глаза, чуть пухлые губы и виднеющиеся под футболкой кубики пресса, Генрих начинал думать только одной частью тела, которая лежала довольно далеко от мозга.

«Ничего, вечером за всё получу сполна. Он будет моим!» — утешал сам себя немец, покорно следуя за набиравшим скорость Денисом.

Вторая часть экскурсии в корне отличалась от первой. Ходить тоже пришлось не мало: тут тебе и барак, где жил Достоевский в ссылке, и бывший госпиталь, где он лежал, и дом коменданта, где бывал. Отметился Фёдор Михайлович много где, не сиделось человеку на месте, и во все эти места Генриха тащили цепкие руки Дениса. Случались и довольно длительные передышки, как в музее Достоевского, где они проторчали около трёх часов.

Гид всё это время не умолкал, решив за отведённое время пересказать Генриху содержание всех основных романов писателя. Он по памяти цитировал внушительные куски текстов, сопровождая всё это выдержками из критических статей и воспоминаний современников. К концу дня у Генриха всё это смешалось в голове до состояния каши. Он ненавидел Достоевского всеми фибрами души и уже готов был перенести эту ненависть на самого Дениса, закатив истерику. От скандала спасало только желание заполучить сей экземпляр в постель и выиграть тем самым спор с Андреа.

В итоге, когда на город опустились первые сумерки и с экскурсионной частью было покончено, Генрих изобразил самую обворожительную из своих улыбок и озвучил предложение.

— Может быть, продолжим наше общение в более неформальной обстановке? Мы могли бы взять бутылочку хорошего вина и…

Договорить «пойти ко мне в номер» он не успел, потому что был прерван радостным возгласом Дениса:

— Ты приглашаешь меня в ресторан?! Я согласен! После такой долгой прогулки это то, что нужно. Тем более ты ничего не ел за весь день. Как там у поэта?

Где слог найду, чтоб описать прогулку,

Шабли во льду, поджаренную булку

И вишен спелых сладостный агат?

Генриху стало плохо. Сколько можно это терпеть? Теперь понятно, почему большинство туристов предпочитают других гидов. Пусть брат этого проглота, Влад, и дерёт по тысяче за час, это дешевле, чем счета из ресторанов. Шабли он захотел во льду, гурман херов.

— Это тоже Достоевский написал? — упавшим голосом переспросил Генрих, пытаясь не показывать своего раздражения.

— Что ты? Фёдор Михайлович не писал стихов! — прозвучал сокрушённый ответ, сопровождаемый пренебрежительным взглядом. — Это Кузмин, замечательный русский поэт. Ты только послушай, какие он…

Выслушивать часовую лекцию про ещё одного гениального русского Генрих был не готов. От бегства его уже не могли сдержать даже красота парня, перспективы совместной ночи и выигранный спор.

— Боюсь, что не получится, — резко оборвал он Дениса. — У меня срочно появились планы на вечер. Так что извини, спасибо за экскурсию, пока!

Всё это он выпалил на одном дыхании, только и помышляя как бы побыстрее оказаться в своём номере в одиночестве и попытаться забыть всё услышанное за день.

— Ты, наверное, устал? — печально ответил Денис. — Я ж говорю, тебе надо было больше кушать, а то выносливости никакой. Завтра продолжим? В городе ещё есть много, что посмотреть.