— Ну почему жизнь так ко мне несправедлива? — размышлял он. — Во всех книгах несчастные влюблённые прыгают с моста в бездну вод. Но до меня еще ни разу влюблённого насильно не скидывали с моста. Где справедливость?

Справедливости не было. Дно реки оказалось илистым, и ползать Бул не мог. Ему оставалось только лежать и скучать, предаваясь горьким воспоминаниям. Единственной радостью было то, что под водой нет птиц. Правда и эта радость была не долгой. Оказалось, рыбы тоже гадят, да ещё и ничуть не меньше, чем противные пернатые. А некоторые еще и норовят отложить гадкую, скользкую икру прямо под гладким боком Була.

Дни проходили за днями, недели за неделями, Бул уже привык к рыбам и смирился с тем, что так и останется на дне реки до скончания времён. Порой ему казалось, что он не мыслящий камень, а какой-то безвольный овощ, сожранный в незапамятные времена каким-нибудь травоядным динозавров. Сейчас он медленно переваривается, а желудочный сок рождает странные фантазии о мыслящих камнях, любви, Никите. Но скоро он растворится, переварившись окончательно, сны рассеются, и придёт небытие.

Но Боги в очередной раз смилостивились над несчастным влюблённым — на реке начались дноуглубительные работы. В один из дней большой ковш поднял на поверхность вместе с кучей песка и ила нашего героя. Радости Була не было предела: над ним вновь расстилалось голубое небо, лучи солнца ласкали бока, и даже птицы не вызывали такого раздражения как раньше. Первой же ночью, наш герой выбрался из отвала и пополз в сторону ставшего родным университета. Мечта вновь увидеть Никиту, хотя бы издали, овладела им.

На десятый день пути перед уставшим Булом замаячили стены университета. Привычная жизнь захлестнула его. Из подслушанных разговоров наш герой узнал, что Никита расстался с Леночкой. Правда причин расставания так и не понял. Вроде как Леночка в гневе объявила, что Никита «чёртов гомик», и она не хочет быть ширмой. В душе вновь зародилась надежда. Правда на глаза любимому Бул попадаться боялся, а то закинет опять куда-нибудь.

В один из дней наш герой, расположившись в кустах на краю футбольного поля, наблюдал за любимым. Тот уже не хромал, бодро передвигаясь по полю. Бул так залюбовался, что даже не заметил, что в кустах он не один. Рядом, примостившись на корточках, сидел невысокий худенький парнишка. Его голубые глаза неотрывно смотрели на Никиту, подмечая каждое движение. «Такой же как и я влюблённый», — подумал Бул, разглядывая парнишку. И если к Леночке он сразу испытал отвращение, то к этому пареньку его тянуло, как к родственной душе. Он слегка перекатился и ткнулся в ногу пареньку. Парень отвлёкся от своего созерцания и обратил взор на камень.

— Ой, какой гладкий и красивый, — воскликнул парнишка, подхватывая Була. — Скучно тебе, наверное, тут в кустах, а я вот тоже страдаю от одиночества.

Парнишке, которого звали Игорь, как оказалось давно хочется выговориться, а безмолвный Бул оказался идеальным кандидатом. Он не перебивал, был внимателен и в отличие от других людей вслух не осуждал любви Игоря к Никите. А о последнем парнишка рассказывал не умолкая.

Бул сам не заметил, как проникся к Игорю искренней симпатией. А уж когда парнишка, вылезая из кустов, забрал его с собой счастью его не было предела. Игорь же, прихватив так приглянувшийся ему камень, заспешил домой. Взгляд его был устремлён на Була, которому он продолжал изливать накопившиеся чувства. Он даже не заметил как с размаху налетел на идущего навстречу парня. Руки Игоря невольно разжались, и камень рухнул на ногу встречному. Стоит ли говорить, что им оказался Никита, а нога той самой недавно залеченной и освобождённой от гипса.

Игорь во все глаза смотрел на любимого, Никита шокировано уставился на Була, а наш герой не знал куда деться, переводя взор с одного парня на другого. Не зря всё-таки он столько лет слушал лекции по математике, понимая треугольник лучшее основание для того, чтоб выстроить пирамиду любви. В голове сами собой всплыли стихи:

Их двое: скучно мне без них,

а вместе — вроде тесно,

Но если нет их, — одному

совсем неинтересно…

Когда хочу, чтоб этот был,

вдруг о другом мечтаю, —

Так хороши, что предпочесть

кого из них — не знаю!

Их опишу ль? Нет у меня

такой искусной кисти!

Вчера с одним у чайных роз

в ночной тиши сошлись мы.

Да, он пришел… И в тайный час

любви и страсти томной

Врасплох вдруг застигает нас

в саду другой влюблённый…

Ответчик есть, и есть истец,

к тому же есть свидетель.

Что я скажу, когда под суд

пойдём за шутки эти?

*

Прошло два года, в маленькой однокомнатной квартире на окраине города проживали все трое наших героев. Никита периодически угрожал отправить Була в мусоропровод, и только большая любовь к Игорю не давала ему это сделать. Игорь же считал камень своим счастливым талисманом, позволившим ему познакомиться с любимым. Бул же любил обоих и был счастливейшим из всех волшебных камней.

— Ах, как же я счастлив, — размышлял он, задрёмывая на шкафу, — просто не жизнь, а сон в голубом тереме. Окончательно уверен я, что жизнь удалась. И пусть я пока не стал человеком, как мой далёкий родственник из Чины, но этот миг недалёк. А уж тогда союз наш станет по-настоящему завершённым.

— На этом заканчивается история камня. И пусть каждый слушатель или читатель сам решит: что это? Правда, вымысел или всего лишь сон, навеянный добрым ужином и кружкой крепкого чая, — закончил я свой рассказ.

— Что-то тебя на философию потянуло, да и эти намёки на отношения втроём. Мне это не нравится, — отозвался Илья. — Чьи это стихи в конце были?

— Цао Сюэциня, чьи же ещё. А вообще мог бы и добрее ко мне быть, для тебя, между прочим, стараюсь, — попытался изобразить обиду я.

— Ты бы лучше другим местом хоть раз постарался, — отозвался Илья.

— Ладно, не хочу спорить, — поспешно сменил тему я. — Ещё сказку?

— Ну уж нет, никаких больше сказок сегодня. Я уже спать хочу, может и у меня будет свой сон в каком-нибудь там тереме.

— А завтра? — спросил я. Столь категоричный отказ любимого меня огорошил. Неужели всё потеряно?

— А завтра, я сам расскажу тебе сказку. И если ты после этого ничего не поймёшь, то кому-то будет очень плохо, — с хитрой улыбкой заявил Илья и даже позволил себя поцеловать на ночь.

Что же он задумал?

========== Средисловие или взгляд со стороны ==========

В детстве Илья никогда не любил сказки. Выслушивать перед сном заунывный бубнеж про Ивана-дурака, Ивана, но уже царевича, или Ивана — вдовьего сына, было выше его сил. Поэтому когда кто-то из предков воспылавший внезапной тягой выполнить родительский долг заводил привычное: «В некотором царстве, в некотором государстве…», Илья моментально начинал зевать и проваливался в сон. Ну, или изображал этот сон, чтоб прервать словесные излияния родителей. Те быстро поняли наклонности своего младшенького и перестали его тревожить на ночь народным (и не очень) творчеством.