Натянув поводья, курсант спрыгнул с понурого мерина.

– Как здесь? – Растерялся Нааррон. – Вот прямо здесь?!

– А что? Тебе что-то не нравится? – Осклабился дуболом.

Будущий Хранитель осмотрелся.

– Да все мне не нравится! – Он чуть не топнул ногой от досады. – Здесь же ветер гуляет! Нет хвороста, чтобы развести костёр, и ещё эти треклятые лягушки! Они сведут меня с ума своим кваканьем.

– Я поищу что-нибудь на ужин, а ты займись лагерем, – не обращая внимания на недовольство, бросил Крэг и ушёл, оставив адепта одного с двумя лошадьми, можно сказать, посреди чистого поля.

Когда, спустя примерно час, он вернулся, то приятно удивился. Рассёдланные лошади были привязаны в зарослях ивняка на длинный повод – так что и до воды легко дотянуться, и со стороны особо не видно. Маленький лагерь разбит чуть выше – в естественном углублении.

«Если сесть или лечь, то проходя рядом едва ли заметишь, а с дороги так и вовсе не видно», – Крэг нарочно проверил.

Теплился небольшой костерок.

«Заучка догадался-таки набрать приличный запас сухого плавника».

Над костерком бурлил, закипая, котелок с водой, а уставший, но весьма довольный адепт сидел рядом, закутавшись в одеяло.

– А ты молодец, заучка. Я от тебя и не ожидал. Честно. Думал, вот сейчас вернусь, придётся ещё и лагерь разбивать.

Он протянул уже ощипанную тушку дикой утки. Будущий Хранитель, довольно зардевшись, взял птицу и принялся смолить, поворачивая к огню то одним, то другим боком.

– Я припомнил то, что когда-то читал в книгах о путешественниках.

– Это хорошо. Главное, чтобы дождь не пошёл.

– А что если и дождь?

– Придётся намять тебе бока снова. Не хочу проснуться в этой яме по шею в воде.

Нааррон одарил взглядом, исполненным укоризны, затем тревожно зыркнул на небо:

– Не будет ночью дождя.

– Почём знаешь?

– Не будет и всё тут.

Утро началось с крика: «Подъё-ём!»

Здесь у реки было влажно, но далеко не так холодно, как на высокогорье. Поэтому, несмотря на сводящее с ума лягушачье кваканье, уставший Нааррон быстро уснул и сладко проспал до самого утра. Он дрых бы и дальше, если бы Крэг бесцеремонно не сорвал с него одеяло. Затем заставил стянуть хламиду и все, что было под ней. Оставшись в одних холщовых штанах и босой, адепт дрожал, обхватив себя руками. Крэг скептично его осмотрел и остался весьма недоволен увиденным, о чём не преминул сообщить в нелестных выражениях, самыми безобидными из которых были: дрищ и доходяга. Загнал его пинками и тычками в холодную утреннюю воду, посетовав на «девчачьи визги» недостойные мужчины. Окунул пару раз с головой и милостиво разрешил выбраться берег, где заставил бегать туда-сюда по тропе до тех пор, пока будущий Хранитель не перестал трястись. Все действо сопровождалось вскриками, охами, ахами и жалкими попытками отбиться, пока Защитник не обессилил со смеху. Уж больно комично со стороны смотрелся долговязый худосочный заучка.

– Зачем ты это сделал?! – Негодовал Нааррон, держась за ноющий бок и пытаясь отдышаться.

– Так будет каждый раз. Готовься.

– А если я заболею?!

– Ты заболеешь, если останешься такой же квашней, как сейчас! Я тебе даже помогу. Даже не верится, что когда-то ты тоже хотел стать Защитником!

Адепт оторопел. Он выпрямился, забыв про боль в боку.

– Ты помнишь?

– Нааррон Великий Защитник? Конечно, помню, Нааррон великий заучка-вонючка. Повторяй за мной, или я тебе устрою!

Адепт из чувства протеста ещё немного постоял на месте, не желая подчиняться, но поймав грозный взгляд, обещавший немедленную кару, как умел принялся повторять несложные движения утренней зарядки.

Шёл четвёртый день путешествия.

Перекусив и дав отдохнуть лошадям, путники продолжали двигаться вдоль берега реки, которая теперь стала намного уже и, оправдывая своё название, значительно быстрее. Тропа влилась в проторённую дорогу, которая выворачивала из-за подступившего ельника и дальше вела вдоль кромки леса, хотя и не подходила к деревьям слишком близко. Нааррон мысленно радовался, что закончились бескрайние просторы. Три дня ночёвок на берегу для него, келейного затворника, стали серьёзным испытанием. Вчера они даже нормально не поужинали. Кроме уток, охотится здесь было не на кого, да и те со своими гнёздами остались далеко позади в зарослях камыша и рогоза. Мыши и суслики не вдохновляли на кулинарные изыски, потому пришлось доедать оставшиеся сухари, запивая травяным отваром. Примерно таким же случился и завтрак, несмотря на то, что Крэг честно попытался поймать рыбу импровизированной удочкой.

Потому выехали раньше, чем обычно и двигались чуточку быстрее. Неспешное путешествие по мягкой земле дало отдых бедному мерину, и он почти перестал хромать. Нааррон ещё робел, взбираясь в седло, но с каждым разом у него это выходило все будничнее. Большая доля заслуги принадлежала в этом смирной кобылке, которая проявляла свободы воли не больше, чем деревянная скамья. Она лишь снисходительно фыркала, но перебирала ногами, повинуясь всаднику.

– Скажи, как случилось, что ты так себя запустил? – Внезапно спросил Крэг.

– Что? Ты о чём? – Погружённый в собственные мысли адепт, не сразу сообразил о чём говорит Защитник.

– Я, говорю, как ты до такого докатился, заучка? Ведь вроде нормальный парень. Руки-ноги на месте. Здоровенный – весь в деда. Да и упражнения для мудрецов никто не отменял.

– Не твоё дело! – Рявкнул обиженно Нааррон. – Ты мне специально настроение портишь?

– А вот ещё как моё! Чем лучше ты подготовлен, тем больше у нас шансов.

– Твоё дело меня охранять. Я мозг, а ты – всего лишь мускулы.

– С таким же успехом я могу тащить на себе мешок капусты. Если поймаю стрелу в горло или отравленный нож в сердце, ты сможешь сделать не больше, чтобы спастись и завершить задание.

Как ни странно, при этом в голосе Крэга не было насмешки, скорее присутствовала лёгкая досада. С такой стороны Нааррон не рассматривал их путешествие, а потому не нашёлся что ответить. Мелькнула горькая мысль: «Если хорошо подумать, он прав. Я, и правда, себя запустил».

Тем временем Защитник продолжал рассуждения:

– Ещё остаётся открытым женский вопрос. Девки любят сильных парней, а не умников. Им не столь важно, кто ты, если имеешь мощное тело и достаточно вынослив. Я вот был уверен, что мудрецы размножаются обычным способом, но глядя на тебя… – в глазах Крэга заиграли черти.

– Ну, знаешь! Это уже слишком! – Взорвался Нааррон, чувствуя, как уши пылают. – Прекрати немедленно!

– Хотя, опять же, если подумать, не все мудрецы такие рохли. Взять, к примеру, Настоятеля Агилона…

– Помогите! – Раздался тоненький крик. Из леса выскочил и направился прямиком к дороге ребёнок.

– Помогите!

– А ну стоять! – Рявкнул Защитник. – Что случилось? Ты как тут оказался?

– Дя-яденьки, только не бе-ейте, – затянул долговязый парнишка плаксивым голосом. – Я грибы собира-ал, заблуди-ился! Три дня-я плутаю – е-есть хочется!

– Экий, ты, шустрый! – Крэг тем временем внимательно всматривался в кромку леса, то и дело поглядывая на место, где дорога поворачивала за деревья, но так ничего подозрительного и не усмотрел. – Говоришь, грибы собирал?

– Собира-ал, – согласно кивнул найдёныш косматой головой.

– А где же твоё лукошко?

– Так, это… Потерял же в лесу.

– Не врёшь?

– Не вру-у-у! Тятька дома уши надерё-ё-ёт за лукошко-то! – Снова заголосил мальчишка, кулаком размазывая сопли по грязному лицу.

– Слышь, малой, а ты откуда будешь?

– Дык, деревенский ж я! Из Заячьей Пади, что у Красных Горок.

– Вот она – дорога-то. Топай прямо, там и до города недалече, – махнул рукой Крэг старательно изображая говор простого люда.

– Ы-ы-и-и-и-и, дя-я-деньк-и-и-и, – снова завёл своё парнишка, – я три дня ничего, кроме ягод не е-е-ел! Живот боли-и-ит! Люди на дороге лихи-и-ие, оби-и-идют сироту-у-у!