Он все еще продолжал мысленно составлять текст о своей семье и произнес вслух:
– My father was a sportsman. Now he works at home.
Это было правдой. Ну, или почти таковой. Раньше, еще до того как родился Коля, папа был спортсменом и тренером. Вроде бы у него это хорошо получалось. Ну и занимался бы себе этим всю жизнь, до самого выхода на пенсию, но не тут-то было!
Дело в том, что была у папы одна страсть. Называлась она космос. Папа был помешан на этой теме, на всяких там космических достижениях. Он ничуть не сомневался в том, что в современном мире любая наука должна опираться именно на космические технологии. Папа считал космос основой мироздания и поклонялся ему как Богу. Гагарин, Титов, Терешкова – это были для него не просто фамилии, а кумиры, самые настоящие идолы. Папа в их честь даже назвал своих белых мышей – Валя, Герман и Юра.
Он постоянно носился с какими-то новыми идеями, которые должны были перевернуть представления людей о жизни, да и ее саму, разрабатывал методики, которые называл уникальными. Они должны были непременно обеспечить счастливейшее существование человечества на принципиально новой основе.
Человечество же почему-то с этим не спешило. Прямо скажем, оно никак не хотело становиться счастливым с помощью папы Смирнова.
Он от этого очень страдал, возмущался и нервничал. Ему было обидно, что его идеи, родить и хорошо продумать которые способен далеко не каждый человек, остаются неоцененными. Кто в этом был виноват?
Папа считал крайним общество, большинство в котором составляют клинические идиоты. Подтверждение своей гипотезы папа находил в том числе и в Интернете. В одной из новомодных веб-энциклопедий так было и написано. Мол, какие-то ученые пришли к выводу о том, что девяносто пять процентов людей – идиоты.
Изменить это было практически невозможно, но папа все равно не мог соскочить со своего конька и продолжал предлагать свои идеи девяноста пяти процентам общества. Никакого положительного результата в этих условиях в принципе нельзя было достичь. Но Александр Смирнов аки библейский Сизиф продолжал свои тщетные попытки.
Коля папе сочувствовал, хотя в глубине души считал, что тот мог бы придумать нечто по-настоящему полезное. С его-то мозгами! Но спорить с отцом на равных он не мог.
Дима же вообще был убежден в том, что папа занимается полной хренью. Правы как раз те самые девяносто пять процентов общества, коих некие ученые записали в идиоты. Но вслух сын высказывать этого не решался.
Дима знал, что папа имел характер крутой, к идеям своим относился трепетно и болезненно реагировал на выпады, особенно со стороны самых близких людей. Он мог закатить скандал и властной рукой запретить сыну практически все, не считая учебы в школе.
Тем более что косяков со стороны Димы и так было предостаточно. Учился он через пень колоду, никаких секций или кружков не посещал, после школы время проводил с тусовщиками и бездельниками. Это по гневным словам папы. Кроме начитывания рэпа – по мнению Коли, тоже довольно-таки слабого и вторичного, – парень не мог похвастаться ничем особенным. Однако в его арсенале была такая вещь, как понты.
Пожалуй, единственным человеком в семье, который беспрекословно поддерживал папу, была мама. Кажется, она была искренне убеждена в том, что ее супруг прав всегда, по определению. В отличие от сыновей, которые просто благоразумно помалкивали в тряпочку.
Коля задумался. Чего только не было в их жизни благодаря папиным идеям! Однажды отец купил книжку о сыроедении. Она ему понравилась, но Александр Смирнов не был бы самим собой, если бы не изобрел свою методику.
К слову сказать, кулинаром папа был никаким, и рацион питания семьи Смирновых стал совсем постным. В течение двух недель они кормились исключительно четырьмя ингредиентами. Это свежие огурцы, чеснок, капуста и – внимание! – слива личи. Папа утверждал, что в этих продуктах содержатся абсолютно все вещества, необходимые человеку. Семья, как обычно, сомневалась в том, что это так, но, чтобы не расстраивать папу, все согласились.
Главную неприятность составлял даже не чеснок, от запаха которого от Коли с Димой начали шарахаться и одноклассники, и учителя. Тут был и плюс, пусть и единственный. Он состоял в том, что их перестали вызывать к доске. Основную проблему составила слива личи, на первый взгляд совершенно безобидная. Она, конечно, обладала уникальными полезными свойствами, но стоила, собака, примерно столько же, сколько прежний месячный рацион Смирновых.
Возможно, папа что-то не дочитал, перегнул, или же в его расчеты вкралась ошибка. Но спустя две недели диету пришлось срочно прервать. Так уж вышло, что всю семью поразила жуткая диарея. Родители и дети выстраивались в очередь в туалет.
Потом папа случайно познакомился на улице с каким-то пропагандистом древних дыхательных упражнений по методике тибетских лам. Александр Смирнов быстро погрузился в тему и решил, что эти самые ламы были не столь образованны и продвинуты, как он. Папа воспылал страстью усовершенствовать методику.
На это ушло несколько бессонных ночей. Потом папа торжественно объявил, что теперь все они, то бишь семья Смирновых, проживут по сто лет. Он приказал немедленно открыть в доме все форточки, а затем встать в определенные позы и дышать.
По злой иронии судьбы эта идея пришла ему в голову в промозглом декабре. Спустя три дня Коля с Димой свалились с простудой. Участковый терапевт, пришедший по вызову, заявил, что Смирновы не проживут не то что сто лет, а не дотянут до весны, если продолжат исповедовать папины идеи.
Папа, конечно, попытался было поспорить с доктором, настоять на продолжении упражнений до полного выздоровления, но тут уже даже мама решительно воспротивилась. Отец погрустнел, потускнел. Он одиноко бродил по комнатам и бормотал себе под нос всякие гадости про нынешних эскулапов.
Но грустил папа недолго. Он решил, что нечего детям болеть просто так, без всякой пользы для себя, и стал тренировать в них стиль и память. Для этого отец велел сыновьям целиком и полностью переписывать в тетради произведения великих классиков.
Ладно еще выбрал бы в качестве образца Чехова или на худой конец Толстого. Нет, папа заявил, будто вычислил, что лучше всего методика будет работать с унылой эпической «Илиадой» Гомера.
Пока Дима с Колей сидели дома на больничном, они, высунув языки, корпели над переписыванием перипетий и споров между троянцами и греками, ломали голову, кому все-таки достанется эта баба. Их не радовали даже довольно интересные приключенческие моменты, ибо книгу папа раздобыл какую-то древнюю, по виду так примерно ровесницу самой поэмы, растрепанную, без начала и конца.
Однако, пойдя после болезни в школу, оба сына сразу схватили двойки по литературе. Они занимались только переписыванием «Илиады» и не выполнили задания учителя. Папа, торжественный и важный, ожидал их дома после школы в предвкушении плодов собственного триумфа, но его ждало большое разочарование.
Однако папа был не из тех, кто привык унывать! Он не останавливался на полпути и презирал людей, поступающих так.
Однажды перед началом летних каникул он пришел домой весь довольный, сияющий как медный таз и с загадочным многообещающим видом выложил на стол деньги. Как потом выяснилось, ему удалось продать какие-то свои брошюры по изучению камней в малоизвестное простодушное издательство.
– Мы уезжаем на каникулы! – возвестил папа, не дождался реакции семьи и добавил: – В Антарктиду! Я понял, что это лучшее место для познания истины. Там температура достигает минус пятидесяти. Это весьма способствует просветлению.
По вытянувшимся лицам домочадцев папе стало ясно, что никто из них не желает просветляться. Мама робко проговорила, что за познанием истины не стоит ехать так далеко.
Неизвестно, чем бы все закончилось, но все остались дома. Причиной этого стала не дальность, а дороговизна. Папиных денег, увы, просто не хватило бы даже на половину пути. Поэтому на семейном совете было решено купить на них папе новую куртку.
