— Знаешь, я тоже не всегда понимаю, зачем тебе понадобилась столица… — прикрыв глаза, и, видимо поддавшись воспоминаниям, пробормотал манул. — Будь у меня выбор, я бы держался отсюда подальше.

— Выбор? А разве он у кого-то есть? — насмешливо поинтересовался колдун. — Есть иллюзия выбора, друг мой. Однако же, прожив с мое, начинаешь убеждаться, что действуешь исключительно по чьей-то прихоти. Что от тебя, каким бы великим и могущественным ты ни был, ничего не зависит. Я пошел против воли отца и брата, уехал в столицу. Приютил некогда у себя Селену, вывел ее в люди. Научил магии. Она отравила царя. А затем уехала, не попрощавшись. И уже там встретила тебя, обучила и даже направила ко мне. Все еще считаешь, что мой переезд не имел смысла?

Манул, последовав примеру колдуна, пожал плечами, задумчиво следя за усердно работающим Егозой. Мальчишка то и дело куда-то отбегал, тащил какой-то инвентарь, исчезая в ветхом сараюшке, а затем выбегал обратно.

— Между прочим, очень талантливый мальчонка. Сирота. Пытался ограбить меня пару месяцев назад, ну, я его и пожалел. Взял в ученики. Видишь, как старается? — колдун перевел взгляд на Егозу, улыбнулся тепло, заставив Мая вздрогнуть. Уж кто-кто, а Парнас на его памяти никогда не страдал от сентиментальности.

— Передашь ему свой дар? — спросил он как бы невзначай.

— Да, но ты ему пока не говори. Мальчишка очень боится проявлений чернобоговой милости… — колдун вздохнул устало, потерев шею. — У него ведь всю родню упыри пожрали. Однако вот, меня терпит. Пока что…

— Тоже скажешь, что судьба? — фыркнул оборотень.

— А что же, как не она? Мальчонке уготовано великое будущее, и не зря боги соединили наши тропинки.

Манул лишь усмехнулся в ответ. В предназначение Май верил слабо, невольно подумав, чего же в таком случае хочет добиться от него госпожа Судьба.

Увы, но пока ответа на свой вопрос оборотень не находил.

***

Луна приветливо улыбалась с небосвода, тихо шумел прибой, накатывая на берег посеребренными волнами. На пустынном, каменистом берегу не было ни намека на жилище человека, на чье-либо присутствие вообще. Где-то вдали, подобно миражу возвышались белоснежные стены Белграда, казавшиеся необычайно искусным миражом.

Манул стоял у самой кромки воды, задумчиво глядя куда-то вдаль и крепко сжимая пальцами свое новое оружие, подозрительно похожее на уничтоженные в недавней битве грабли. Слегка коротковатые, с толстой, металлической рукоятью, они были инкрустированы спиралеобразным растительным орнаментом. Касались воды длинные, криво изогнутые лезвия, напоминавшие чем-то оружие Шлынды.

Лан же обретался чуть поодаль от воды, встав на четвереньки. Вмиг тело его изогнулось под серией мощнейших судорог. Сквозь тихое, жалостливое рычание отчетливо слышался хруст ломаемых костей.

Перекинувшись, громадный зверь поднялся, выгнулся, завыв. Блеснула металлом роскошная черная шерсть.

Май встрепенулся. Взмахнул сердито длинным хвостом, слегка шевельнув проявившимся кошачьими ушами. Вскинув руку, сделал пару ловких выпадов в сторону мгновенно отскочившего от удара Лана. Оскалился довольно, вновь атаковав. Запели, разрезая воздух лезвия грабель, чуть было не настигнув противника. Но Лан опять увернулся, отпрыгнул на пару метров прочь, зарычав глухо, с угрозой. Встала дыбом шерсть на его загривке, потекла из оскаленной пасти слюна.

— Ну-ну, сам же попросил, а теперь злишься? — окликнул его Май. — Не давай зверю власти над собой. Хотя бы подружись с ним!

Вовкулака лишь зарычал в ответ. В этой форме говорить он не мог, да и не хотел. Зверю было комфортно после долгих недель сна вновь почувствовать мир. Манило разнообразие ощущений, и только этот надоедливый кошак портил всю идиллию. Он раздражал своим показательным весельем, своей усмешкой победителя.

Ну уж нет, в этот раз он точно победит. Будет ли он в этот момент зверем, или человеком, но он справится, не проиграет.

Вовкулака замотал головой, приводя в порядок собственные мысли и чувства. Сощурив глаза, и закрыв пасть, стрелой набросился на манула, с явным сожалением вспоров массивными когтями воздух.

— Ты проиграл. Жаль, — в тот же миг известил его Май, в своей обычной манере усмехнувшись. В тот же миг вовкулака завыл, покатившись по песку. Рукоятка граблей угодила ему в точности по печени, вышибая весь дух. - Начинал ты очень многообещающе.

Налетев на очередную кочку, оборотень сменил трансформацию, распластавшись беспомощно на песке, глядя широко распахнутыми глазами на матушку-Луну. Май тем временем, аккуратным изящным движением заложил грабли за спину, зафиксировав в привычной телу конструкции из ремней.

— Браво, это было впечатляюще, — к манулу поспешил подойти колдун. Парнас внимательно наблюдал за поединком, выйдя с поздравлениями, стоило только наметиться победителю. За ним хвостиком плелся и Егоза. — Как оружие? Надеюсь, я воплотил все твои пожелания?

— Да, все даже лучше, чем я смел надеяться.

— Что ж, рад этому, — колдун задумчиво почмокал губами, явственно намекая, что не закончил свою мысль. — Знаешь, хочу предупредить тебя напоследок. Знаю, что завтра мы расстанемся. Возможно навсегда. Но один совет я тебе все же дам: не недооценивай охотника. Не зря они являются воинами, «столбами» власти ирииловой в этом мире. Да и господина Ульса я бы не рекомендовал тебе сбрасывать со счетов. Он-то может и редкостный дурак, но остальные-то могут оказаться разумнее. В городе все еще свежа память о верном слуге Жориха Дорского…

— Я понял, на что ты намекаешь, старик, — Май успокаивающе перебил Парнаса, подойдя к нему вплотную. — Я не откажусь от своего желания убить Самаэля, если ты об этом. Он уничтожил мой дом, мое будущее…

— Месть еще никогда не помогала ни людям, ни оборотням, Май, — возразил Парнас.

— Может, ты и прав. Но я не отступлюсь от своего. Этот охотник сломал мою судьбу. Уничтожил мой дом, я не намерен жить, зная, что эта сволочь здравствует на богатствах моей семьи! — рявкнул манул, задрожав от гнева.

— Что ж, твой выбор. Каким бы он ни был, я буду его уважать, — вздохнув, устало ответил колдун. — В любом случае, запомни мои предостережения. Осторожность еще никогда не подводила. Особенно в вопросах мести.

— Меня не найдут, я уже имею пару весьма интересных идеек как спрятаться…

— Раз так, то более не буду волноваться о тебе.

— И не надо. Воспитывайте своего отрока и живите в свое удовольствие. Ладно, поду приводить в чувство это волчье недоразумение, — с этими словами Май направился ко все еще не пришедшему в себя вовкулаке.

— Вы думаете, с ним все будет хорошо? — обеспокоено осведомился Егоза.

— Этот кошак еще не из таких передряг выходил целым. Нам остается только отстранено наблюдать и молить Чернобога о милости, — ответил ему снисходительно Парнас, потрепав парнишку по голове.

Мальчонка насупился, отскочив от незапланированной ласки. В конце-концов, он уже достаточно взрослый, чтобы не нуждаться в подобных проявлениях нежности.

Комментарий к Глава 33 Манул навещает старого друга

Дама́ск (дама́сская сталь) — вид стали с видимыми неоднородностями на стальной поверхности, чаще всего в виде узоров, получаемых различными способами.

========== Глава 34 Манул наводит марафет ==========

К вечеру господину Ульсу резко поплохело. Мужчину сильно мутило, появилась пугающая отдышка. Расположившись на своем роскошном ложе, мужчина медленно сгорал, мечась в белой горячке. Рядом метались служанки с подносами холодной воды и льда, а сидящий у изголовья страдающего медикус только руками разводил, то и дело касаясь своей ладонью разгоряченного лба пациента.

— Да сделайте же хоть что-то! — наседал на медикуса верный прислужник Ульса — Марк. Мужчина нервно теребил кончики своих усов, наматывая круги по покоям своего патрона.

— Я уже выделил слугам нужный перечень лекарств, дал пациенту жароутоляющее, оно должно скоро подействовать, — спокойно ответил мужчина. Ему было не привыкать к подобным нападкам нервных родственников и подданных влиятельных особ. А потому он даже глазом не моргнул, когда мужчина, побледнев, схватил его за грудки, сильно встряхнув.