Солоха же, наконец, смогла откинуться обратно на диван, обессилено прикрыв глаза. Она тяжело дышала. По ее лицу и шее крупными каплями стекал пот, сердце гулко билось в груди. Всего лишь на миг ей удалось подчинить своей воле громадную тушу каркаданна. И за этот миг она испытала все те чувства, что испытал несчастный зверь за те пару мгновений. Она знала, что совершила грех, непростительный грех, во всех красках ощутив, какой острой оказалась сталь. Невольно ее рука потянулась к горлу. Она не могла отделаться от ощущения этой ослепительной боли, и крови.

— Эй, ты чего? — Добрик возник внезапно, принявшись легонько постукивать девушку по щекам.

— Все хорошо, это все вино, — слабо откликнулась она, приоткрыв глаза. Пересилив себя, она поднялась, вновь обратив взор на арену.

Май не ошибся в своих выводах. Монстр стремительно терял силу, бесцельно нарезая круги по арене. Своими действиями он только ускорял развязку. Оборотень ждать не желал, по самую рукоятку проткнув твари шею. Острие прошло насквозь, тварь заметалась в предсмертной конвульсии. По телу прошла серия мощнейших судорог. Май, не удержавшись, упал, чуть было, не оказавшись под копытами монстра. Откатившись, он с отрешенным видом наблюдал за последними минутами своего врага. В уставшем теле не осталось и намека на радость от победы.

Монстр же, издав последний душераздирающий вой, завалился на бок, в последний раз сотряснув своей мощью стены гладиаторской ямы.

Трибуны застыли в немом изумлении, не в силах поверить в происходящее. Даже ведущий не спешил поздравлять победителя, округлившимися глазами следя за действиями Мая. Оборотень же, подойдя к туше зверя, хладнокровно вытащил свой клинок, стряхнул кровь в песок и заснул шашку обратно в ножны.

— Эм, ну что ж, дамы и господа… Кажется, на лицо явный победитель… — наконец подал голос трактирщик. — Есть ли желающие оспорить эту победу?

Май обернулся изумленно. В его глазах запылал огонек гнева. Однако трибуны в этот раз молчали. Обычно напористые, люди тихонько шушукались меду собой. Ни одному наемнику не улыбалось выступать против столь могучего воина.

— Я! Я хочу оспорить его победу! - раздался голос откуда-то сверху.

Комментарий к Глава 28 Манул и Каркаданн

Белебеня = пустоплет

Каркаданн — мифическое существо, упоминаемое в средневековой арабской и персидской литературе. Представляло собой свирепого единорога, встречавшегося в Северной Африке, Персии и Индии.

========== Глава 29 Манул встречает Икара ==========

— Я! Я хочу оспорить его победу! — раздался вдруг откуда-то сверху чей-то звонкий голос. Май вздрогнул, ища глазами дерзкого смельчака.

Говоривший не заставил себя ждать, материализовавшись прямо на арене. Уверенной походкой вразвалочку он направился к ведущему. Фигуру и лицо его скрывал длинный капюшон какой-то неприметной накидки. По ней понять, кто стоит перед тобой, было совершенно невозможно.

— И кто же ты, дерзкий смельчак? — поинтересовался ведущий, с явной растерянностью окинув трибуны. Он-то уже надеялся объявить об окончании боя и преспокойно выпить со своими товарищами в таверне. Однако, взглянув на оживленно шушукающиеся ряды, решил погодить с выводами. Возбужденный народ охотнее подзывал к себе трактирных девок, требуя выпивки и закусок. Очень возможно, что затянувшийся бой поможет только удесятерить его доходы. Поэтому мужчина тут же исправился, залихватски подмигнув зрителям.

— Я, — незнакомец резко сдернул ткань накидки, откинув ткань куда-то на первые ряды. Слетевшая ткань оголила огрубелую, бронзового оттенка кожу, рассыпав по плечам белоснежные, неровно подстриженные космы. Выдав глуповатую ухмылку и блеснув безумным взглядом охровых глаз, смельчак крикнул: — Икар, известный тут как Шлында*! Самый лучший боец арены! Все еще не узнаешь меня, а?!

— Шлында? Блобоже нас сохрани… — корчмарь явно знал назвавшегося, слегка побледнев. Хоть кличка у Икара и была дурацкой, она никак не характеризовала его боевых навыков.

Трибуны загудели. Судя по обрывкам фраз, которые Май услышал, Икара в гладиаторских ямах знали хорошо. Впрочем, он и сам уже понял, что перед ним стоит очень непростой противник.

— Икар? Вот шельма, таки появился, — прошептал зло господин Ульс, скривившись.

— Вы его знаете? — Добрик удивленно приподнял брови.

— А то, это он отправил Маркуса на покой! — хмыкнул начальник городской стражи. — Любимец Пузыря, чтоб его!

— Самого Маркуса?! — охнул, схватившись картинно за сердце, выдал купец. — Это же…

— Да, это истинное чудовище. Наемник из небезызвестного клана крадущихся. Впрочем, это только прибавляет интереса в предстоящую бойню…

Солоха внимательно слушала за диалогом, холодея. Про легендарный клан крадущихся ходила дурная слава. Безжалостные убийцы, наемники, не знающие пощады к своим врагам. Они знали тысячу способов убить человека, порою даже не касаясь его. В тот момент обнадеживало лишь то, что Мая было очень трудно отнести к людям. Впрочем, это отнюдь не значило, что манул бессмертен.

Май тем временем пытливо изучал противника. Необычный даже для столицы оттенок кожи в сочетании с седыми, безумно торчащими в разные стороны волосами наталкивала на мысль о кочевом племени скафов, что обитали далеко за Пресным морем. А одного взгляда на идиотское выражение лица противника только утвердили оборотня в своих выводах. Со скафами манулу сталкиваться, хвала Белобогу, не приходилось. Однако оборотень был хорошо наслышан о необычайной жестокости и силе этого племени, а так же о легенде, согласно которой проклятый народ произошел от союза смертной женщины и демона пустыни. Именно из-за примеси демонической крови этот народ прославился своим безумием, а так же удивительной верностью своему ремеслу.

Отдельное внимание Май так же обратил и на экзотическое оружие Икара. На руках наёмника уже красовались надетые металлические когти — теккокаги*.

Невольно, Май перевёл взгляд на собственное оружие. Сражаться шашкой он все ещё не желал, забрав отброшенные грабли. К своему разочарованию оборотню пришлось признать, что даже железное древо не может служить вечно. После встречи с кожей Каркаданна и лезвия и само древко заметно попортилось.

— Что, боишься? — Май вздрогнул, под испытывающим взглядом ярких охристых глаз. Икар улыбался, обнажая белоснежные крупные зубы. — Брось, тебе не идёт такое выражение лица!

Манул судорожно сглотнул, поспешив отойти подальше. О начале боя еще не было объявлено, но само нахождение подле скафа вызывало у него отвращение. Удивительно, но за своими раздумьями он даже не заметил, когда подпустил противника так близко. А ведь если бы Икар хотел, уже бы пустил ему кишки.

— Что такое? Тебя что-то испугало, Май Грабленосец? — Икар вновь подобрался до не приличия близко к лицу Мая, заставив оборотня отшатнуться. — Странно, а я-то всегда думал, что обладаю весьма недурной внешностью…

Наёмник показательно всхлипнул. Май же почувствовал лёгкое раздражение, плавно перераставшее в ярость. Манул в душе бесновался. Один вид смешливого наемника выводил звериную суть оборотня из себя. Май с содроганием почувствовал, что теряет контроль над своей второй сущностью. Обычно тихая и неприметная, сейчас она решила пустить когти, во всей красе продемонстрировав Маю как в нем все-таки мало от человека. Что стоит человеческая оболочка, если в душе дремлет зверь?

Где-то на заднем плане ведущий наконец закончил предоставление противников, объявив начало боя, сам тем временем удалившись с арены.

— Ну, все… — прошипел Май, не обращая внимания на побаливающий бок, ринувшись в атаку. Сейчас интуиция подсказывала ему, что с манулом не совладать. Взбесившаяся суть зверя может угомонить лишь клинок ирриилов, или же устранение раздражителя. Не желая страдать от раздвоения личности и уподобляться низкоуровневому вовкулаке Май выбрал второй вариант, позволив в рамках разумного действовать своей звериной сути.

— Вот это уже совсем другое дело, парень! — восторженно ответил ему Икар. Наемник безумно расхохотался, ловко уйдя от стремительного выпада Мая. — Я с первого взгляда влюбился в твой взгляд, Грабленосец! Не разочаруй же меня!