Они стояли неподвижно. Монике как будто только что представили пару статуй.

Во внешности Уильямса ничего необычного она не заметила, но вот Флора сразу привлекла ее внимание. Необъяснимо красивая, с волосами янтарного цвета и большими изумрудными глазами девушка, одета в белую тунику, какие носили богини в древней Греции. Фигура будто безупречно выточена по идеальным критериям. На голове венок из полевых цветов. И Флоре, и Френку на вид нет еще и двадцати пяти лет.

Моника так внимательно ее рассматривала, ей даже показалось, что венок зашевелился и начал распускаться, а сама Флора засияла.

Моника машинально улыбнулась, но ответной реакции со стороны Флоры и Фрэнка не последовало.

– Твоя мама – Анастейша, ведь так? – продолжил Джо

– Анастасия! В Англии ее звали Анастейша, здесь же она Анастасия, – Моника еще раз огляделась, – Так все-таки, где я? Что это за место? Как мне попасть домой, далеко ли мой дом? Почему здесь столько детей? И потрудитесь, пожалуйста, ответить на все вопросы.

*Флора(Flora) – означает цветок, богиня цветов

Фрэнк(Frank) – значит свободный

– Видишь ли, наш мир далек от совершенства. Люди голодают, воруют, разрушают окружающий мир. И что парадоксально борются с тем, что сами же и создали. Они разрушат дома и города, а потом горюют, как несправедлива жизнь и что дальше делать. Они сами заболевают, а потом идут за лекарствами или ложатся в больницу. Идут революции, войны, которые они создали и с которыми они же борются. Все это ужасно глупо, потому что сами они и есть воплощение чистой глупости. Их взгляды устарели и их невозможно в чем-то переубедить, если они уперлись. Слишком много предрассудков, которые давно пора выкинуть в помойку. А дети, подростки. Ваш ум более гибок, а физические данные поражают. Ваше воображение безгранично. Вы идете на компромисс и готовы выслушать и проанализировать. Вникаете во все происходящее. Впитываете как губка. Именно поэтому вам нужно быть здесь, изолированными от того общества. На ваше сознание не должно влиять ничего лишнего, его не должны заполнять те глупые мысли, которые вам талдычат с детства.

– А при чем тут я? – Моника заметила, что Флора и Фрэнк стояли не шелохнувшись, Иван все так же вытирал пот с лица.

– Здесь находятся подростки от девяти до двадцати лет, как ты сама понимаешь, под эту категорию подходишь.

– Почему именно сейчас? До двадцати мне уже недалеко.

– Мы забираем детей, когда видим, что они готовы. Эмоционально или физически. Некоторые живут здесь уже почти четыре года, но приходят и новенькие вроде тебя. Мы тренируем тут вас физически, заставляем решать запутанные загадки и ставить перед собой трудновыполнимые задачи.

– Это, конечно, все замечательно, но верните меня домой.

– Исключено! – Джо поднял голос, – Тут твой новый дом! Все эти дети теперь тебе заменят близких и родных. Со временем ты привыкнешь.

– Да что за бред такой, мое отсутствие, наверняка, уже заметили и ждут дома. Где выход? – Моника уверенным шагом направилась туда, откуда пришла несколько минут назад.

– Остановить ее? – спросил Фрэнк Джона.

– Не стоит, пусть попытается.

Моника видела, как та дверь начала закрываться, но она успела бы выскочить, пригнувшись. Она уже летела как пуля, мечтая о свободе и о том, что все это сон. Осталось меньше двух метров до выхода и тут она врезалась во что-то непонятное. Дверь закрылась, другого выхода она не знала. Поднимаясь на ноги и отряхивая коленки, она выругалась и уже хотела пнуть от злости то, во что врезалась. Но это было не что, а кто.

– Вернитесь, пожалуйста, назад, от сюда нет выхода. Покинуть «купол» возможно только направляясь на задание.

Моника врезалась в высокого человека в черной маске, полностью закрывающей его голову. Маска не закрывает только глаза, которые горят синим цветом, очертание носа и губ еле виднеются под ней. Кто-то в черном костюме и черных перчатках. Он был страшноват и мрачен как сама чернота. От неожиданности Моника взвизгнула. И покачала головой, давая отрицательный ответ на просьбу вернуться. Чудище взяло ее за шиворот и повело назад.

Приблизившись к месту, откуда она сбежала, Моника заметила неодобрительный взгляд Флоры, адресованный чудищу, оно выпустило Монику и встало рядом с Фрэнком.

– Спасибо, Бруно*, – поблагодарил его Джо, – Итак, Моника, как видишь пытаться сбежать отсюда бессмысленно. Скоро ты познакомишься с оставшимися надзирателями. Я здесь главный, мой кабинет вон там, – Он указал на предпоследнюю дверь справа на втором этаже, – Если что-то потребуется обращайся. Твое первое задание не заставит себя долго ждать.

– Минуточку, тут столько маленьких детей, как же им увидеть родителей? А вы представляете, как они за них переживают?!

– Родителям доложено, что их дети поступили в самый престижный интернат. Многие из наших воспитанников из детских домов или просто дети, чьим родителям на них наплевать.

– Да вы с ума сошли? – Моника воскликнула, – Что это за способ создания идеального мира? Без нужной родительской любви, тепла и опеки вы только сделаете всем больно и…

– Хватит! – Джо махнул рукой, – Тут есть все и даже больше для беспроблемного существования, нужно лишь соблюдать правила. А сейчас иди в свою комнату. Бруно, проводи девочку. Человек в маске повернулся к Монике.

– Иди за мной и не вздумай что-нибудь выкинуть.

Она повиновалась.

Они поднялись на второй этаж, зашли в третью дверь по счету с левой стороны, прошли вглубь по коридору и Бруно открыл перед ней дверь комнаты номер 17.

*Бруно(Bruno) – темное лицо

– Это Джули – Итальянка, – Бруно кивнул в сторону девочки, сидящей на кровати, – Она знает английский не так хорошо, как ты, так что разъясняйся четко и медленно. Вы живете в этой комнате вдвоем. Необходимые вещи лежат в шкафу. Если тебе придет какое-либо задание, ты об этом узнаешь. Расписание твоих ежедневых занятий, которые ты будешь получать один раз в две недели будет лежать в ящике, который весит на вашей двери. И учти, я буду присматривать за тобой, слишком уж ты самоуверенная, не нравятся мне такие.

Бруно вышел и закрыл за собой дверь. Моника плюхнулась на свою кровать и осмотрела комнату. Две кровати с прикроватными тумбочками, два напольных светильника, кресло с маленьким столиком, шкаф, настенные часы. Нет ни одного окна. В общем, ничего лишнего и оригинального. Ванная комната одна на несколько человек.

– Ты Джули, верно? Меня зовут Моника.

Джули улыбнулась, но ничего не сказала.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Здорово, а мне…

– Восемнадцать, знаю. Я нашла досье на тебя вчера вечером в ящике на двери.

– Досье?

– Как тебя зовут, сколько тебе лет, из какого ты города и где училась.

– Ничего себе, значит, они не один день занимались мной, – Моника провела рукой по столику. Ни одной пылинки. – Долго ты тут?

– Пять с половиной месяцев.

– И как тебе здесь?

Джули опустила голову и начала тихо плакать.

– Ой, прости, глупый вопрос, я не хотела тебя задеть, я понимаю, что тут очень непросто. Вся это идея с новым миром, мне ужасно не нравится.

– Моника, я так скучаю по своим родным, по своему дому. Особенно по своей маленькой сестренке. Я не знаю, как дальше здесь жить. А все эти надзиратели страшноваты.

– Понимаю, и я очень скучаю по дому.

– У тебя тоже есть брат или сестра?

– Нет, по правде говоря, у меня и родителей то нет. Мама умерла, когда мне было почти пять, а папа ушел от меня год назад. Но каждый день, что не было со мной мамы, каждый день я скучала с новой силой. Иногда у меня уже не оставалось слез в организме. С годами я все хуже помнила ее лицо, но все больше любила. Я никогда не забуду запах ее духов и вкусных блинчиков по утрам. И поцелуй в лоб, – Моника указала пальцем на свой лоб, – сюда, перед сном. Через пару лет после смерти мамы, папа совсем сошел с ума, он говорил, что я не его дочь, что меня подкинули, что я для него обуза и проще было бы без меня. Тогда я запиралась в своей комнате и разговаривала с мамой. Просила ее вернуться и больше никогда не оставлять меня одну. Я никогда ей не жаловалась и не рассказывала, что мне плохо живется, думала, что она там будет переживать за меня. Только говорила, как сильно по ней скучаю и как люблю.