Поздним вечером они расселись вокруг костра с пляшущими языками пламени. Апекс занял самое почетное место в кругу. При свете огня его лицо выглядело еще более древним и неестественным. Индейцы передавали друг другу еду – небольшие куски дичи с виноградом. В долине вокруг резервации действительно росло много дикого винограда.

Вердон закончил рассказ о том, как они добрались до этих мест, упомянув, что они ищут высокоразвитую цивилизацию людей, которая могла бы им помочь. Отблески огня в глубоко посаженных глазах Апекса не отражали никаких эмоций. Не было даже ясно, поверил ли он в их историю.

Помолчав немного, вождь заговорил низким, глухим голосом:

– Вы наши гости и можете оставаться у нас, сколько захотите. Но мы не поможем вам в ваших поисках, потому что сами ничего не знаем о тех орудиях белого человека, о которых вы говорите.

– Мы благодарны тебе, – сказал Вердон. – А теперь, пожалуйста, расскажи нам о себе.

– Я Апекс, вождь этого клана.

Собравшиеся вокруг костра воины закивали, не переставая жевать. Женщины племени к ним не присоединились и ужинали где-то в другом месте.

– И?.. – подсказал Пит.

– Что еще сказать? Я Апекс, вождь моего клана.

И снова его слова были встречены кивками и гулом всеобщего одобрения.

– Вождь Апекс, – не унимался Вердон. – Как ты стал вождем племени воинов-людей?

– Они воспитали меня. Я один из них. Никто не скажет иначе.

– Но… ты горилла.

Красноватые лица вокруг костра словно померкли, а сам Апекс зарычал, обнажив желтоватые клыки.

– Не говори так! – огрызнулся он. – Я вождь. Не горилла. Не обезьяна. Я Апекс.

Алан Вердон поднял руки в знак того, что он не возражает, приговаривая:

– Да, я понимаю. Пожалуйста, извини меня. Я не хотел обидеть. Просто… просто за всю свою жизнь мы никогда не встречали ни одного племени коренных жителей… индейцев…

– Мы племя Последних, – сказал Апекс. – Потомки жителей этой части света, пришедшие сюда, к Красной Дороге, чтобы обрести здесь мир и покой.

– И чтобы снимать скальпы безобразных обезьян, везде, где только можно, – воодушевленно добавил один из воинов.

Среди собравшихся раздался смех. По всей видимости, добыча скальпов была главным занятием этого племени.

Алан решил сменить тему.

– Насколько я понял, вы с Урко враги? Почему он не разорил эту деревню?

Апекс небрежно махнул покрытой шрамами рукой.

– Урко пытался. Давно. Была кровавая битва. Многие пали с обеих сторон. Урко ушел обратно. И не возвращался. До этого дня.

– Понятно. Ну что ж, Урко гонится за нами и хочет во что бы то ни стало убить нас. Попомни мои слова, вождь, он обязательно вернется.

– Попомни мои слова, – возразил Апекс. – Урко не вернется. Он не посмеет вторгнуться в Долину Последнего племени. Он боится нас. Боится меня!

С этими словами вождь поколотил себя по груди кулаками.

– Никогда не думал, что Урко чего-то боится, – посмел вставить свое слово Пит.

– Он боится Апекса. И воинов Апекса. А теперь ешьте! Вы слишком много говорите.

Путники доели свои порции, и, поскольку время было уже позднее, их проводили до вигвама из дубовой коры, где наконец-то оставили в покое. Света в хижине не было, поэтому они разговаривали в темноте.

– Тебе что-то известно обо всем этом? – спросил Алан Гейлена.

– Нет, ничего, – поспешно ответил шимпанзе, но голос его выдавал беспокойство.

– А ну выкладывай, Гейлен, – подначил его Пит. – Ты же явно что-то скрываешь.

– Ну что ж. Еще ребенком я слышал истории об этом воине, Апексе. Фантастические истории. Некоторые утверждали, что он горилла; другие говорили, что он человек. А еще кое-кто утверждал, что он не обезьяна, не человек, а нечто среднее между этими видами.

– Пусть Апекс и ведет себя как человек, но он, несомненно, горилла, – сказал Пит.

– Ну да, это я заметил, – согласился Гейлен. – Но все же сам он, как и его воины – как вы их называете? индейцы? – придерживаются иного мнения.

– Апекс сказал, что его воспитало племя, – напомнил Вердон. – Поэтому он считает, что он один из них.

– Как Тарзан, только наоборот, – предположил Пит.

– Что за Тарзан? – с любопытством спросил Гейлен, повышая голос.

– Давным-давно один известный автор написал книгу о человеке, воспитанном первобытными обезьянами в Африке, – принялся объяснять Пит. – Человек никогда не видел других людей, и думал, что он обезьяна, а когда вырос, стал вождем обезьяньего племени. Его звали Тарзан, что означает «бледнокожий».

– Э-эээ, понятно, – пробормотал Гейлен тоном, говорившим о том, что ему понятно далеко не все. – Забавная история.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, Пит, – сказал Алан. – Апекс считает, что он той же крови, что и представители его племени. Он не знаком с культурой горилл и знает только об обычаях тех, среди кого вырос.

– Точно. Он с другими – братья по крови. И это одна из причин, по которой Урко и его солдаты его боятся. Они не понимают, что такое лук со стрелами. Для них это какое-то странное чужое оружие. Им знакома только конструкция винтовки-карабина.

Вердон кивнул в темноте.

– Может, нам позаимствовать парочку луков. Глядишь, пригодятся. Но, сдается мне, в этой истории еще много тайн.

– Также ходили слухи, что когда-то давно, во время долгого путешествия из аванпоста Хук в Центральный город, была перебита группа обезьян, – вдруг снова заговорил Гейлен. – Немногие из них выжили. Кстати, потом обнаружили трупы горилл с вырезанными клочками шерсти и кожи на головах.

– Скальпы! – сказали Пит и Алан в унисон.

– Все сходится, – добавил Пит. – Это племя их и перебило.

– Ну, а куда же делись выжившие обезьяны? – повернулся Алан к Гейлену.

– Об этом тоже ходили слухи, – ответил тот неопределенно.

– Какие слухи? – настойчиво спросил Пит.

– Слухи о том, что одного выжившего ребенка так и не нашли, – сказал Гейлен. – Но было запрещено говорить об этом. Высший Совет, в частности, был очень недоволен этим происшествием. Сами понимаете – гориллы. Ведь считается, что никто не смеет нападать на них. Даже другие гориллы.

– Апекс может быть одним из выживших в этом налете, – задумчиво предположил Пит.

– Ну, я бы не стал так утверждать, – торопливо произнес Гейлен.

Его тон говорил о другом, но люди предпочли не настаивать.

– Ну что ж, уже поздно, пора на боковую, – наконец сказал Ален. – Подумаем о будущем завтра.

К главе службы безопасности Урко сон той ночью не шел. Его тоже волновало будущее. Разбив лагерь подальше от Долины виноградников, он собрал вокруг себя всех выживших горилл.

– Наша численность сократилась на треть! – проревел он, раздувая ноздри. – Это недопустимо!

Одна из обезьян попыталась оправдаться.

– Сэр, но мы же выжили, а не погибли. Вините…

Урко дал солдату пощечину и продолжил свою тираду.

– Ты не так долго сидишь в седле, как я, Мема. Долина виноградников – опасное место. Я намеревался захватить людей до того, как они достигнут Запретной зоны. Но вы меня подвели.

На этот раз никто из горилл не подал голоса. Спорить с разгневанным Урко было бессмысленно. А сейчас он был более чем разгневан – глаза его налились кровью.

– Кто-нибудь разглядел атакующих?

Собравшиеся замялись. Одна горилла неуверенно подняла руку. Урко встал прямо напротив солдата и почти прижался ноздрями к его ноздрям, требовательно приказав:

– Ты! Зило! Говори!

– Я покинул долину одним из последних, и на вершине холма увидел кое-кого в странной одежде. На нем была корона из перьев.

– Человека?

– Нет, сэр. Гориллу. Лицо ее было раскрашено яркими полосами.

Урко ничего не сказал, а только пристально вгляделся в глаза другой обезьяны, стараясь определить, говорит ли его подчиненный правду. Потом он отошел, бормоча себе под нос:

– Значит, он еще жив. Жив.