- Павлуш, Григорий не только альфа, он еще человек, не нужно воспринимать его как быка-осеменителя. У него есть чувства и если ты к нему ничего не чувствуешь и я ошиблась, то…
- Нет, Марин, ты не ошиблась, - перебил Павлик.
- Тогда беги, догоняй и бери тепленьким, а то остынет и начнет моральными принципами заморачиваться, типа возраст не тот, и он тебе не подходит… - Маринка продолжала кривляться, а Павлуша уже её не слушал, а несся по коридору.
Сейчас в голове Павлика была легкая пустота, а дикая улыбка и круглые глаза делали его похожим на пациента психического отделения. Он практически летел в сторону ординаторской. Но каково же было его разочарование, когда он там никого не обнаружил. Выловив медсестру на посту, он схватил её за плечи:
- Где Григорий Олегович? - выпалил он с горящими глазами.
Девушка поежилась, этого ненормального знали все не понаслышке, за эту неделю он основательно потрепал всем нервы, изображая курицу-наседку над своей сестрой.
- Уехал, только что, - быстро отчеканила сестричка, молясь всем Богам, чтобы Павлушка побыстрее от нее отстал.
- Адрес! – потребовал парень.
- Чей? – изумленно.
- Ну не мой же! Врача! – выдохнул омега.
- Не положено, - огрызнулась девушка, вырвавшись из крепких «объятий» и постаралась быстро скрыться.
Парень, схватившись за волосы, взвыл. Немного придя в себя, он достал мобильный и быстро набрал номер.
- Да, сынок, - послышался голос Андрея Васильевича.
- Отец, мне срочно нужен адрес Григория Олеговича, это врач Марины. Он только что уехал из клиники, а я не успел…
- Сын, - устало произнесли на том конце, перебивая торопливую речь. – Ты слишком печешься о Марине. Мы все понимаем, что скоро роды и тоже волнуемся, но и ты пойми, врачам нужно отдыхать. Григорий Олегович, наверное, только с дежурства и поехал домой, а ты…
- Да, не, отец, ты не понял, он альфа! – воскликнул Павлуша.
- Что?!
- Отец, адрес, прошу…
- Жди, через пять минут будет! – был ему короткий ответ.
Эти пять минут Павлик слонялся туда-сюда по коридору, не зная, куда от волнения деть руки. Итог: пострадала пальма в кадке, шаловливые пальчики ощипали беднягу. Сигнал, оповещающий о приходе смс, был ему сейчас глотком воды в пустыне. Даже не раздумывая, омега ринулся на парковку, сев за руль своей машины, постарался успокоиться и глубоко вдохнуть, перед тем как тронуться с места. Голова стала более ясной, но не настолько, чтобы сейчас все бросить и пустить на самотек. Как там говорила Маринка? Брать тепленьким?
Павлушка до сих пор не мог поверить в свое счастье и даже думать не хотел о том, что его могут отвергнуть, оттолкнуть. Если такое произойдет, то он точно потеряет смысл жизни. Григорий Олегович ему очень нравился, но Павлик, до сегодняшнего времени, старался задавить еще в зародыше непонятные чувства, думая, что врач точно не оценит его порывов. На это было несколько причин: возможно у него уже была девушка, связь с мужским полом – противоестественна для нормального мужчины. Сейчас все сомнения отпали.
Как в тумане он припарковался у нужной многоэтажки, выскочил из автомобиля и помчался к подъезду. Дрожащими пальцами набрал номер квартиры на домофоне.
- Кто? – послышался хриплый голос примерно через полминуты.
- Сосед, ключи забыл, - провозгласил писклявым голосом омега с замирающим сердцем, боясь спугнуть свою добычу.
Писк открывающейся двери принес облегчение. Взлетев на четвертый этаж, Павлик затормозил у нужной двери, пригладил растрепанные волосы, оправил рубашку и, нацепив улыбку, уверенно нажал на звонок. Дверь резко и неожиданно открылась, представив Павликову взору растрепанного и ошарашенного альфу с топорщащимися штанами в интересном месте. Омега ухмыльнулся, толкнул Григория внутрь квартиры и сделал шаг вперед:
- Думаю, Григорий Олегович, вы очень рады меня видеть? – тихо прошептал он, притягивая за рубашку альфу к себе.
- Как?! - Григорий только это и смог выдать, прежде чем почувствовать на своих губах чужие, но такие желанные, губы.
***
Сумасшествие дня уходило с прикосновениями, что сбивали с ног, с каждым вдохом аромата, что выносил все мысли. Что ими тогда двигало? Желание или животный инстинкт? Что ж, они, и по сей день понять не смогут. Сейчас, они взглянули друг на друга иначе, в другом ключе. Поборов здравый разум, Григорий теснее прижался к своему омеге. Да, то, что он его, Григорий понял еще в палате. Внутренний голос орал и диктовал им обоим, что они должны делать, и как же трудно было его заставить заткнуться. Еще труднее было разомкнуть объятия. Да это вообще стало нереально! Сквозь очередной стон, сорвавшийся с чьих-то губ, это уже не так важно, Григорий понял, что оставаться в прихожей больше нельзя.
Миллиметровыми шажками, а это трудно сделать по-другому, когда тебя обхватили ногами и буквально валят нелегкой тушкой на пол, Григорий направился в сторону спальни.
«Донести б и не разложить прямо здесь» - это была единственная здравая мысль альфы в тот момент.
Продолжая властвовать во рту этого нахала, врач все ж остановился, прижав его к стене. Да и немного передышки рукам надо дать, а то держать его не так легко. Немного отстранившись, решил взглянуть в глаза.
«Что я хотел там увидеть? Черт! Да, блин, все что угодно, но не похотливую сущность сучки!» - ему так и не дали домыслить, завладев ситуацией, да Григорий и не сопротивлялся.
Альфа, позволяя терзать свои губы, иногда и сам перегибал палку и чувствовал вкус крови и скулеж, что вновь приводили в норму расплавленный мозг. Он боялся его сильно ранить, ха, ему и самому было смешно от этого – «ранить»! Такой необузданный омега мог и сам кого хочешь покалечить. А потом опять прижимал и, наверное, пытался вбить его в стену. Зачем? Да просто хотел ощущать эту дрожь во всем его теле. Эта надоедливая наседка, переступив его порог, просто с рвением изголодавшейся пиявки, впился своим поцелуем в его рот, деля мир альфы на «до» и «после». Кто ж знал, что за личиной курицы скрыт такой животный потенциал? Раскрасневшийся, со сбитым дыханием, немного ошалев, он и сам не понял, как они оказались практически голые.
«Хорошо дверь захлопнул, а то такое шоу соседям бы точно понравилось. А тут нате, смотрите и наслаждайтесь. А хрен вам! Моё!» - промелькнули первые нотки ревности.
От соприкосновений обнаженных тел ментально искрило, смешно, но они были не против того, чтобы сгореть в этом адском пожаре.
Проведя рукой по омежьей спине, альфа почувствовал, что тот напрягся, но поцелуй стал мягче и нежнее, куда-то пропала звериная ненасытность. Треск пуговиц на рубашке Павлуши и падающий клочок ткани полностью слили их обнаженные тела воедино.
Простыни холодили разгоряченную пару. Пальцы Григория огладили чужой член, яички и медленно пробрались к колечку, что сочилось смазкой. Все это происходило в полном молчании и, не разрывая поцелуя, который превратился из жесткого и голодного, в мягкий и успокаивающий. Павлик скулил и подавался вперед, выгибаясь как дикая кошка. Нашептывая глупости, Григорий продолжил ласки руками, губами оставляя влажные дорожки на шее и ключицах, постепенно спускаясь к плоскому животу. Погрузив фалангу в теплое нутро, вырвал тонкий сладкий вскрик, что стал бальзамом на его душу. Дав немного привыкнуть, протолкнулся глубже и не спеша добавил второй палец, за ним последовал и третий. Легко найдя простату, врач принялся массировать бугорок. Павел извивался и скулил под его руками, прося большего, но альфа был непреклонен, растягивая и доводя разнеженное тело до предела. Дав немного привыкнуть к ощущениям, аккуратно разработав, резко перевернул и заставил лечь на живот.
Омега привстал на колени и, стараясь расслабиться, что было просто нереально, оттопырил попу и подался назад. Григорий, прикоснувшись к его пояснице, погладив и надавив, тем самым заставив прогнуться, медленно начал входить.
Павлуша готов был выть от неудовлетворенности. Поддавшись желанию тела, омега отстранился, а потом вновь резко прижался к своему альфе, одним махом насаживаясь до конца и давая понять, что долго этой медлительности не выдержит. И его поняли, быстро начав наращивать амплитуду движений.
