– Зачем ты его оправдываешь? – поразилась я. – Он мог остаться, мог поговорить со мной сам, даже если причина была только в том, что я еще маленькая, он мог…

– Не мог, – прервал меня Кимбол. – Ему не позволил долг чести, который я с него стребовал.

– Что?.. Какой долг, Кимбол?

– Мы – Ночные стражи, сестренка, и случается всякое. К тому же звания не дают просто так. Однажды я спас ему жизнь. А в тот день, когда ты его прокляла, потребовал, чтобы он вернул мне свой долг. Я хотел тебя защитить… Единственное, что я позволил ему, – это письмо. Иначе он отказывался уходить, он был даже готов принять на свой род позор. Я… Это я не дал вам поговорить и проститься. А теперь, видя, что происходит с ним и тобой… Я был уверен, что это не настоящее, но… Прости, Лалия. Я ошибался. Пожалуйста, маленькая, прости меня.

Все время, пока брат говорил, я молчала. У меня не было слов. И я держалась. А когда он сказал «маленькая»…

– Как он закончил письмо? – сквозь пелену слез спросила его.

– «Твой Гэйлорд», – ответил Кимбол.

И я, облегченно расплакавшись, обняла брата. За то, что признался. За то, что все объяснил. За то, что помог воскресить мое сгоревшее сердце. И за его любовь, которая безгранична.

Он передал мне подарок от Аликтона и уехал. Нетерпеливо вскрыв коробочку, я увидела красивые длинные серьги, украшенные россыпью янтаря. Долго стояла у зеркала, любуясь мерцающим отражением, и вспоминала, и плакала от счастья, и смеялась тоже от этого светлого чувства…

В тот же день захотела написать лорду Аликтону письмо – просто так, убеждала свою боязливую гордость, поблагодарить за такой чудесный подарок. Но поняла, что не знаю, куда писать. Тогда написала Кимболу и терпеливо ожидала несколько дней ответа, но, увы, он написал, что Гэйлорда срочно отправили на какое-то задание и адреса пока нет.

А потом случились сразу две вещи одновременно, и адрес стал больше не нужен.

Стикс… Всегда догадывалась, что эта девушка в моей жизни существует не просто так, но не подозревала, насколько сильно она изменит ее. Однажды она пришла якобы с визитом вежливости и показала мне два письма. Одно было от ее брата, который учился в Ардаме в Школе Искусства Смерти, второе – от одной из ее троюродных сестер, тоже из Ардама. В обоих письмах упоминался некий лорд-оборотень, капитан Ночной стражи, который был красавчиком, любимцем у дам и танцором лучшим в империи, а тут вдруг стал чахнуть, спал с лица, утратил ко всему интерес, о танцах и думать забыл и нарывается на все опасные и практически невыполнимые задания, словно смерти ищет. А на любовь у него уж и силы нет. Его знакомые стали поговаривать, что все дело в какой-то ведьме, которая его прокляла. И, увы, снять проклятие невозможно, а вот сколько еще лорд протянет… никто не знал.

Тогда я рассмеялась. Не хотела, чтобы Стикс видела, какое впечатление на меня произвели эти письма. Быстро написала письмо брату и попросила сообщить, как там лорд Аликтон. Ответ привел меня в шок: «Похудел, осунулся, как говорят. Но это нормально, он все еще на задании и вернется нескоро. А что, соскучилась? Невмоготу ждать еще два года? Учти, раньше я тебя ему не отдам!»

Я ответила брату что-то в шутливом духе, но меня буквально скрутила тревога. Не отдаст он меня Гэйлорду раньше, чем через два года… А где гарантии, что тот проживет эти годы?!

Я металась по дому, как птица в клетке, а потом приняла решение. Я усиленно занималась с магом-наставником, работала над контролем дара, много читала, в том числе и бабулины дневники. Маг со мной на такие темы говорить смущался, и именно из бабулиных дневников я узнала, что это не женихи мои так плохо целовались, это я поймала откат от проклятия, которое выпалила вслед лорду Аликтону.

У каждого проклятия есть свои последствия и свой вкус. Мой был с привкусом полыни от расставания.

В данном случае я справедливо считала свои слова именно проклятием, потому что они несли неизбежное зло, и последствия уже сказывались на моем любимом мужчине. Только один обряд мог спасти его, помочь ему стать прежним. Увы, прибегнуть к нему я могла лишь после восемнадцати лет, но подготовку начала не откладывая. Первым делом купила чашу, она оказалось точь-в-точь, как в моем видении. Потом купила свечи, ритуальный нож, и…

Оставалось только ждать и много молиться Темной Богине.

Ждать…

Это длилось мучительно долго, потому что писать лорду я теперь не считала нужным. И сам он, видимо, полагал так же…

Я заставляла себя дышать, двигаться, жить, я поступила в Академию Проклятий в Ардаме, как и хотела бабуля. Втайне я надеялась на случайную встречу с Гэйлордом, зная, что он служит в Ночной страже именно этого города. И всеми силами боясь, что встреча с ним состоится.

Каждый день я зачеркивала в календаре еще одну цифру, которая приближала меня к тому, чтобы принести кровавую жертву. Я не могла даже думать о любви или о поцелуях. Если бы мне даже и хотелось ощутить вкус поцелуев с кем-то помимо Гэйлорда, я не могла позволить себе разбить чье-то сердце.

В моей будущей жизни не было места любви. Я собиралась посвятить себя молитвам и Темной Богине, стать ее жрицей… Лишь это снимет проклятие с Аликтона. И только это меня волновало. А день рождения, весельчаки дроу, покупка платья…

Я устала от длинного вечера. Приятно и немного больно стало от вихря воспоминаний, которые вызвала маленькая поземка…

– Ксана, – я подняла голову, чтобы сказать подруге, что ухожу, и…

Если бы я не сидела, я бы точно упала. Потому что как можно спокойно принять идущее к тебе волшебство?

Как можно оставаться в своем уме и сознании, когда ко мне от входа в таверну крадучись шла большая пантера? Смертельно исхудавшая, с невозможно знакомыми сверкающими янтарными глазами…

Слезы навернулись мне на глаза, любуясь увиденным и мешая сделать то же самое мне.

Черная пантера. А в зубах у нее какой-то сверток с желтой ленточкой или… Не ленточка – бант. Мой желтый бант, тот самый… Но как?!

Или снова все звуки исчезли, или ни у кого не было слов, как и у меня. Только дыхания со всех сторон. И удивленный сдавленный выдох – мой.

Пантера остановилась напротив меня. Сверкнула глазами в сторону, и я услышала звук отодвигаемых стульев. Кажется, я осталась одна. Одна с ней… с ним…

– Ты… – прохрипела я и схватилась за горло, не в силах вымолвить ни слова.

Пантера положила мне на колени сверток, выжидающе сверкнула глазами и замерла. Сверток я раскрывала, наверное, слишком долго – так тряслись мои руки, а когда раскрыла…

Всхлипнула – не смогла удержаться, увидев кинжал, который мелькал раньше в видении. Но что это значит? Он знает, что для ритуала нужен именно этот кинжал, и…

– Помнишь, – услышала я над собой голос мужчины, который занимал все мои сны. – Помнишь, что я спрашивал у тебя, маленький воин? Примешь ли ты мое сердце вместе со мной? Согласишься ли стать моей половинкой? Или захочешь вырезать его и убедиться, что оно только твое? Выбери, маленький воин.

Когда я смахнула слезы, увидела напротив заметно похудевшего, но такого родного, такого любимого Гэйлорда. В форме Ночной стражи, позволяющей рассмотреть, что передо мной уже не капитан – нет, майор! Так быстро, всего за каких-то бесконечных три года разлуки…

– Но, Гэйлорд, я… – Замолчала, не в силах признаться, сказать, что я ведь хотела его спасти, а он…

– Проклятия нет, маленький воин.

Меня подхватили и обняли, чтобы могла стоять. Вытерли слезы.

– Я уже говорил, что наш род проклясть невозможно. Но твое предсказание я запомнил. И все эти адовы годы я следил за тобой, ни на минуту не упуская из виду. Я знаю, что ты задумала, но пусть простит меня Темная Богиня, я оставлю тебя себе!

– Себе? – потрясенно спросила я и сбивчиво прошептала: – А как же… ты же говорил, что у тебя… и твоя сущность пантеры… Гэйлорд, я не хочу… не могу стать для тебя одной из… и очередной я тоже не могу…

– Отлично, – он прижал меня к себе еще крепче, – это как раз то, чего я хочу. Стань для меня единственной!