К моменту проведения третьей экспертизы в сентябре 1972 г. Леонид Иванович уже долго находился в изоляции, ничего не знал о жене, детях, друзьях, из-за чего очень переживал. Придерживаясь точки зрения, что никто никого не имеет права судить за убеждения, он не желал принимать участие ни в следственных действиях, ни в судебных заседаниях, ни в судебно-психиатрической экспертизе. Поэтому вел себя сдержанно, отвечал лаконично, мало рассказывал о себе. Экспертная комиссия под председательством А.В. Снежневского, с участием Г.В. Морозова, Д.Р. Лунца и А.К. Ануфриева подтвердила предыдущее заключение — хроническое психическое заболевание в форме шизофрении, которое характеризуется ранним началом и формированием паранойяльных нарушений с элементами фантазии, наивности суждений, с появлением идей изобретательства в области психологии. Вновь была отмечена социальная опасность этого интеллигентного и корректного человека и рекомендовано принудительное лечение в специализированной психиатрической больнице. Академик А.В. Снежневский у себя дома сказал жене Л. Плюща откровенно: «Будет ли лучше для него провести семь лет в колонии строгого режима?».

С точки зрения тогдашней психиатрической логики, Плющ на первый взгляд был «неразборчив в своих интересах»: кибернетика и психиатрия, древнеиндийская философия и структурная лингвистика, история иудаизма и теория игры в нарды. Однако это свидетельствует не о разбросанности, а о разносторонности и многогранности. У него была богатейшая библиотека. Аналитик по складу ума, математик-теоретик, Плющ руководствуется положениями математической логики. И при этом — высокая нравственность, глубокий интерес к этическим проблемам (тончайшее соблюдение этики). Он раздумывает над психологией ренегатства и социального непротивления, пассивности масс по классической формуле «моя хата с краю». Его интересовали поведение российской интеллигенции в прошлом и настоящем, истоки и причины ее моральной деградации в переходные исторические моменты. Трагично, что всего этого не поняли психиатры. Работы Л. Плюща, при всей их сложности, не носят печати книжности, абстрактного теоретизирования. Каждая — живой отклик на проблемы дня, нашей действительности. Государство в работах Л. Плюща — это не абстрактное государство, это наша страна, а психология — не теоретическая модель, а состояние души автора и его современников. Сталинизм интересует его не как историческое явление, а как психологический феномен. Можно привести множество примеров в пользу «антиэкспертизы» Леонида Плюща, доказывающих его психическую нормальность, но лучшее доказательство — его жизнь после освобождения.

В октябре 1972 г. Л.И. Плющ был возвращен в киевский следственный изолятор. В декабре следствие заканчивается, и жена Плюща впервые узнает, что Леонид Иванович является душевнобольным. В течение пяти дней, с 25 по 29 января 1973 г., продолжается заседание Киевского областного суда. В соответствии с заявлением судьи Дишеля о том, что данный процесс составляет государственную тайну, суд был закрытым, а зал заседания — пуст. Там. присутствовали лишь три члена суда, прокурор и адвокат. Ни обвиняемого, ни экспертов, ни жену и родных не вызывали. Суд постановил направить Л.И. Плюща на принудительное лечение в специализированную больницу.

Следует отметить, что около полугода на высшем республиканском уровне (Кассационный суд, протест прокурора, пленум Верховного суда Украины) рассматривался вопрос о том, в какой психиатрической больнице его лечить. Однако 5 июня 1973 г. Верховный суд УССР вынес окончательное решение: направить Леонида Плюща в специализированную психиатрическую больницу системы МВД в связи с особой социальной опасностью его антисоветской деятельности, — хотя деятельности как таковой и не было. Нельзя же отнести к деятельности подпись под письмом-обращением Инициативной группы в ООН, хранение у себя дома материалов самиздата и наличие собственных взглядов на существующий строй.

О том, какому лечению подвергался Л. Плющ и как это лечение сказалось на его здоровье, будет подробно рассказано в соответствующем разделе. Здесь же лишь подчеркнем, что главным критерием диагностирования психического заболевания являются данные катамнеза — истории жизни после установления этого диагноза, а также степень социальной адаптации. После эмиграции в 1976 г. наш диссидент стал полноправным гражданином Франции, писателем и в дальнейшем никогда не сталкивался с психиатрами. Мы же, интервьюируя его в ноябре 1995 г., встретились с деликатным, вежливым, внимательным, немногословным, ироничным человеком, который, несмотря на всю неординарность и трудность своей судьбы, не сломался и не ожесточился.

Пройдя все круги психиатрического этапа, иронично относится к себе О.В.Я., называющий себя «бунтарем местного значения». Из-за своего правдолюбия и нетерпимости ко лжи и цинизму он ушел со 2-го курса юридического факультета Иркутского университета. Прослужил три года в войсках особого назначения. После демобилизации год работал в милиции, откуда его уволили после написания фельетона «Школа держиморд». Поселился в Александрии Кировоградской области, работал на шахте. Снова начал писать — статьи в стенгазету, пытаясь противостоять бюрократизму и отстаивать права шахтеров. Вместе с единомышленниками занимался организацией свободного профсоюза шахтеров. Одновременно работал над книгой «Боль» и поэмой, посвященной «коммунистическому царю Ильичу II», где есть строки и о «чугунном идоле» — Ильиче I:

Ильичу II (Леониду Брежневу) посвящены следующие строки:

Сейчас кажется: ну что особенного в этой несколько наивной эпиграмме? Эпиграммы Пушкина были куда более злыми. О. разделил судьбу современника Пушкина — Чаадаева, которого за вольнолюбие признали сумасшедшим. Причиной ареста О. была, конечно, попытка подрыва существующего строя и антисоветская деятельность — создание свободного профсоюза шахтеров, а вот для обоснования диагноза психического заболевания на вооружение было взято его литературное творчество. В ноябре 1982 г., при амбулаторном освидетельствовании в Кировоградской областной психиатрической больнице, его психически больным не признали и рекомендовали направить на стационарное обследование. После месячного стационарного обследования в Одесской психиатрической больнице судебно-психиатрическая экспертная комиссия под председательством профессора Д.И. Майера пришла к заключению, что у него — шизофрения непрерывнотекущего типа, параноидный (бредовый) вариант. Однако никакая бредовая симптоматика не описана. Затем четыре года «лечения» в Днепропетровской специализированной психиатрической больнице, реабилитация спустя десять лет и снятие психиатрического диагноза. Вновь работал в шахте, баллотировался в депутаты. В 90-е годы работает над книгой «Архипелаг дурлаг».