Иностранец? Пришлось честно сознаться:

– Не поняла.

Он затявкал и замявкал с новой силой. В долгой невнятной речи я разобрала только слово, похожее на «дрель». Причем произносил он его, прижимая ладонь к груди.

– Тебя Дрель зовут? – осторожно предположила я.

Мужчина поморщился и, постукивая себя в грудь, снова начал о дрелях или длерях, или длорах (в общем, язык сломаешь, проще – дрель). Зеленоватая голубоватость придавала ему угрожающий потусторонний вид. И похрюкивания расположения не вызывали.

Он шагнул ко мне – я назад.

Он улыбнулся – я показала кулак.

У него взлетели брови и округлился рот. В окошко дверцы за его спиной выглянула женская зелено-голубая головка с припухшим лицом и что-то прохрюкала.

– Сабле – да! – ну или как-то так воскликнул Дрель.

Заплаканная девушка (подозреваю, что заплаканная: в голубом свете кожа вокруг глаз казалась синевато-лиловой, почти как фингалы) отозвалась недовольным тявканьем. Дрель снова обозвал ее саблей и, отойдя в сторону, указал на мой браслет.

Рванувшись наружу, Сабля замерла в проеме и, странно склонившись, стала бить кулаком по стенке кеба. Динозавры переминались с лапы на лапу.

– Сабле – да, Сабле – да, Сабле – да, – закудахтал Дрель и бросился к ней.

Отличная возможность сбежать, но у меня ныли ноги, кругом туман, за два часа блужданий я не видела ни одного узкого прохода, а динозавры казались достаточно быстрыми, чтобы догнать меня по широкой улице.

Дрель дернул Саблю, что-то затрещало, она выскользнула из кеба, раскрывая синие крылья. Оба шлепнулись в грязь, и я поняла: у Сабли не крылья, а просто разложился каркас платья. В колоколе подола и пене кружев дергались ноги. И выглядело это так безобидно, и Дрель так воодушевленно повторял: «Сабле – да, Сабле – да», что защекотало в груди, живот задергался в спазмах, и я, расхохотавшись, сложилась пополам.

Истерический смех захватил меня на пару мгновений. Утирая слезу и разгибаясь, уловила движение. Резко выпрямилась: Сабля и Дрель уже стояли на ногах. Он чуть в стороне, но о нем я забыла, увидев глаза оказавшейся передо мной Сабли: в них пылала такая жгучая ненависть, что я от неожиданности икнула.

Ее рука метнулась к декольте, выхватывая что-то холодно сверкнувшее – кинжал взвился для удара. Чисто на рефлексе влепила ей двоечку. Как в замедленной съемке видела мутнеющий взгляд, запрокидывающееся тело, выпадающий из руки кинжал.

Пусть сложные приемы в секции кикбоксинга я так и не освоила, но двоечку – удар левой-правой – наработала так, что тренер хвалил.

Сабля упала, верхняя юбка стояла колом, показывая кружевные нижние юбки. У Дрели глаза на лоб вылезли. Он смотрел на нее, на меня, на нее, на меня… И даже за голову схватился:

– Сабле – да?!

Снова безумно уставился на меня.

Динозавры тоже смотрели на меня. Фонарь на карете вдруг разгорелся ярче, и в отразивших свет глазах Дрели будто вспыхнул огонь.

«Я не вредный, я не вредный. Но Дуся должен быть отмщен», – повторял я, в двенадцатый раз раскручивая привязанный к веревке антикварный якорь и забрасывая на трехметровую стену, окружавшую имение коммерсантов Сомсамычевых. Вот зачем эти… без мощной родовой магии живущие покупают дома, которые не могут защитить?

Бздинь! Якорь остался наверху, я радостно дернул веревку. В лоб что-то ударило. Потемнело вокруг. Спине стало холодно и жестко, а вокруг все стало белое-белое, словно я оказался в облаке… потому что лежал на холодной мостовой. И лоб раскалывался.

«Пить надо меньше», – подумалось вдруг, хотя куда уж меньше, и так первый раз по-настоящему напился. Правда, продолжаю неделю, но ведь первый раз. Без перерыва. Поэтому один раз. В общем, можно считать, что я вовсе не пью…

А спине холодно.

И за облысение Дуси надо отомстить, а то понаехали коммерсанты всякие на наш длорный остров, еще и честных саддухов пугают.

Не прощу!

Поднялся покачиваясь. Кругом туман, якоря не видно, веревка потерялась. Эх, не хотел следы родовой магии оставлять! И не буду. Опустившись на четвереньки (жуткий туман, будто живой), нащупал конец веревки и дернул.

Из тумана взвилась тьма, распахнула метровую пасть и тоненько пронзительно взвыла:

– Йаа-йаа-йаа-йаа!

Осторожно отпустил веревку, оказавшуюся хвостом. Тихо, но уверенно произнес:

– Извините. Обознался. Больше не повторится.

Пасть шумно захлопнулась. Не такие уж эти коммерсанты беззащитные, вон духов бездны покупают. Черная тварь пошевеливала ноздрями – на морде при закрытой пасти больше ничего не просматривалось.

Махнув рукой на неподдающуюся стену, как бы между прочим осведомился:

– Сомсамычевых охраняете?

Громадная черная голова качнулась из стороны в сторону, из тумана высунулась ложноножка и ткнула в дом напротив, принадлежавший семье Какики. Я удивленно вскинул брови: с каких это пор благородные длоры вместо того, чтобы положиться на великую магию, нанимают подобных существ?

Впрочем, сейчас не до странного выбора соседей. Указал на дом Сомсамычевых и обворожительно улыбнулся:

– Подбросите?

Не знаю, то ли я даже в ночной тьме сразил духа бездны ослепительной улыбкой, то ли мне добрый дух попался, но он схватил меня поперек туловища и швырнул через стену. Вмазался я в кучу. Больно… Опомнившись, сложил ладони рупором и тихо позвал:

– Дух, ду-у-ух….

– Йаа-йаа?

– Там рюкзак еще.

Что-то свистнуло. По голове треснули тяжелым.

Падая в обморок, понял: «Засекли…»

Туман-туман-туман… Везде он. Замерла, прислушалась: вроде тихо. Честно думала, Дрель меня убьет, но Сабля стала барахтаться в перевернутом платье и голосить, Дрель закудахтал о дрелях и дрельках. А я, оценив открывшиеся пасти динозавров, просто сбежала.

Динозавры… Живые. Теперь, когда схлынул адреналин, захотелось присесть и поплакать.

– Ди-но-зав-ры, – прошептала густой молочной белизне вокруг. – Тут водятся динозавры.

Туман молчал. И на том спасибо.

Зябко ежась, двинулась в туманную неизвестность. Одежда была влажная и противная, такими темпами станется воспаление легких подхватить.

Потирая предплечья и пританцовывая, пыталась понять, что же со мной случилось.

Я помнила драку за документы, визг Светки «только по лицу не бей», тоннель, алкаша с растрепанными темными волосами то ли в ленточках, то ли с зелено-голубым мелированием, светящуюся мембрану из фантастических фильмов… Нет, правдой это быть не может (кроме мелированного лохмача – в отношении мужчин, наверное, больше ничему не удивлюсь).

Как же я сюда попала из своей квартиры? Самое логичное предположение: пошла и вопреки всем принципам залила горе аж до амнезии… Только похмелья нет. Еще меня могли опоить, некоторые препараты нарушают какой-то там процесс записи информации в мозге, поэтому события, случившиеся ранее, могут забыться. Еще потеря памяти бывает от ударов по голове. Правда, голова у меня тоже не болела.

Но запряженных в кеб динозавров это не объясняло.

Нет, если бы просто динозавры явились, можно было бы списать их появление на разлом времени, о таких порой пишут в желтой прессе: мол, сколько-то там человек появились из энного года молодыми и обескураженными, но злые спецслужбы погрузили путешественников во времени в воронки и увезли в неизвестном направлении.

Может, я попала в будущее, где генные инженеры восстановили или заново смоделировали динозавров? Или еще проще: роботы. Ну конечно! У страха глаза велики, наверняка мне только померещилось, что они живые, а так это роботы. Будущее, высокие технологии… Тогда почему здесь так банально воняет дымом?

Даже не банально, а как-то опасно уже, будто рядом пожар.

Огляделась: небо слегка посветлело, но без красных сполохов. Вокруг, среди плотного тумана, больше не просматривались готические силуэты домов.

Ощутила себя в ужастике по Стивену Кингу. Того гляди кто-нибудь из тумана набросится… Прокрутилась вокруг своей оси, казалось, неподалеку звучат шаги.