-- Здравствуйте, дорогой господин командир. А мы с коллегой только что о вас вспоминали. Включите, пожалуйста, в список заказов два молодых человека, не старше тридцати лет, желательно славянской внешности, без вредных привычек. И как можно скорее. Да, и личная просьба, -- профессор доверительно взял Алима за рукав халата и, отведя в сторону, зашептал в самое ухо: -- Вы ведь будете заказывать для нашего генерала девочку? Закажите две.

Теперь губы Алима сжались в тонкую белую ниточку, сдерживая рвущийся наружу здоровый русский мат. Ни для кого не было секретом, что, давно не юный, генерал питал нездоровое влечение к маленьким девочкам. Последняя сожительница, подбираясь почти к тринадцати годам начинала приобретать нормальные женские формы и, соответственно, терять привлекательность для старого привередника. И вот уже полгода, как генерал ненавязчиво намекал Алиму, что "его девушка превратилась в старушку и требует замены". Что ж, значит теперь у них одним извращенцем больше.

-- Хорошо, Филипп Романович, я передам ваши пожелания, -- буркнул Алим, внутренне вздрагивая, когда взгляд упёрся в глупо хихикающее лицо профессора. Отходя от собеседника, Алим затравленно посмотрел на бутылочку со спиртом, но продезинфицировать руку, которой прикасался к Лазареву, не решился. - Тимур, ты не поможешь мне разобраться с заказами из лаборатории и из больницы?

По-прежнему, не говоря ни слова, молодой химик прошёл мимо беседующих, снимая на ходу перчатки. Кивнув профессору в знак прощания, Алим последовал за парнем. Сидя на крылечке, Тимур дрожащими руками пытался вынуть сигарету из мятой пачки, но пергамент рвался, табак крошился, заставляя парня всё больше и больше нервничать. Наконец, закурив и выкинув пустую пачку, он зло повернул голову в сторону Алима.

-- Ну, ты видел гниду? - Тимур нервно затянулся и сломав сигарету, отбросил её в сторону. - Этот неандерталец будет читать мне лекцию о своих соплеменниках с острова Гаити. Да у меня Московский химико-технологический за плечами. Ты слышал с какой иронией он меня "коллегой" называет? Про разработки ЦРУ мне рассказывает, словно я ПТУшник недоделанный.

-- Это он от зависти, -- Алим вынул из кармана кисет с табаком и протянул собеседнику.

-- При чем тут зависть?

-- Ну а как ты хотел? Ему ведь уже за шестьдесят, а что он в жизни хорошего сделал? А тебе сколько?

-- Двадцать девять.

-- Ну вот видишь, всего двадцать девять, а уже такие разработки. У тебя вся жизнь впереди.

Минут пять мужчины молча курили, разглядывая тренирующихся неподалеку боевиков. Тёплое июньское солнце собирало последние лучи перед тем, как опуститься за горизонт, серые облака захватывали потемневшее небо, угрожая завтрашним дождем, а редкие клочки пожухлой травы навевали грустное настроение.

-- Как ты сюда попал? - спросил Алим, стараясь сбить волну напряжения.

-- Дядя Расул, брат отца, предложил поработать. Ты ведь знаком с Расулом Гариповым? Согласился.

-- Жалеешь?

-- Нет. Здесь интересно, если бы не этот урод, работу можно было бы назвать шикарной. Я ведь после университета год в Барселоне работал, вернее, практиковался на косметической фабрике "Делиплюс". Меня даже приглашали остаться.

-- Почему же не остался?

-- Во-первых, конечно, деньги: здесь на тридцать три порядка больше платят, а во-вторых... не смог бы я там долго. Знаешь, они скучные. Это даже трудно объяснить. Вроде как все веселые, собираются каждую субботу огромными компаниями, пьют пиво, ходят в парк, но, как-то парень из нашей компании потерял работу и, если бы ты слышал, Алим, как его поддерживали, как дружно кричали, чтобы не переживал, что всё образуется, потом неделю звонили, оказывали моральную поддержку и при этом никто даже не подумал подойти к своему шефу и порекомендовать этого парня на работу или позвонить другим знакомым и спросить о вакансиях. Я как-то переезжал с одной квартиры на другую, ну и сказал этим амигам, что завтра буду перевозить вещи, у нас бы вся компания пришла помочь, а у этих даже не щелкнуло, так все сам и перетаскал. Они потом удивлялись, почему не заказал службу перевозок, а я, честно говоря, и не сообразил. В общем, пока ты на коне, друзей куча, когда в...

-- Тебе парень еще двадцать девять, а вот доживешь до моих, почти пятидесяти, поймешь, что и у нас такого по самые... эти.

-- Не знаю, -- взгляд Тимура остановился на тяжелой кудрявой туче, медленно ползущей по серому небу. -- В нашем понимании дружба - это нечто более ценное, а там не дружба, а одно трепание языками. Общий вывод: мужики там хреновые, бабы - анорэксики, еда - на любителя и я не есть этот любитель... Что еще?

-- Экий ты капризуля. Значит и бабы тебе там не понравились

-- Если честно - нет. Они чересчур упрощенные, без изюминки, в них трудно влюбиться с первого взгляда. У тебя есть жена?

-- Нет. И никогда не было. Во всяком случае официально. Всю жизнь по гарнизонам, ни кола, ни двора. Накопил денег, думал квартиру, машину куплю, а они в дефолт, в девяностых годах, раз и исчезли. Вот так и остался: голый-босый-безволосый. Так что мне, когда предложили здесь поработать, надо было только штаны подтянуть и никаких прощаний.

-- Неужели и не влюблялся никогда? - Тимур удивленно посмотрел на старшего товарища.

-- А вот этого сколько угодно, особенно по молодости. Лет десять назад был у меня романчик... Мне тогда уже к сорока подгребало, хотя нет, лет тридцать шесть, не больше, из армии поперли, тогда вообще неразбериха была. Ну, в общем, остался без квартиры, из служебной выселили, без денег, но, хвала Аллаху и без обязательств. Снял комнату в коммуналке, устроился охранником к одному борову, вот тогда и познакомился с Милочкой, соседка моя по квартире. Мне тридцать шесть, ей двадцать три. Красавица. Идет по городу, все мужики штабелями укладываются, а она, глупышка, с меня глаз не сводит. А ко мне уже тогда начали ребятки бравые подкатывать с предложениями работы нехорошей. Как я её подставить мог? Объяснил как есть, чтобы нормального мужика искала да замуж выходила, а она -- в слезы. Уехал я тогда, а через несколько месяцев не выдержал, позвонил, а там уже другие люди хозяйничают. Сказали, что расселили наш дом, а Милочка, вроде, на последнем месяце беременности была. Я потом года два подряд приезжал, искал её, только все зря. Сирота она, родственников нету. Выписать из квартиры - выписали, а куда дальше делась, никто не знает. Вот так живу и не знаю, может ходит где-то мой сын или дочь. Как-то даже в передачу "Жди меня" заявку подавал, но и там мне ничем помочь не смогли.

-- Грустно, -- Глаза Тимура сочувственно разглядывали сгорбившуюся фигуру Алима Низамова. - Слушай, дай мне данные твоей Милочки. Я попробую через интернет поискать.

-- В "Одноклассниках", что ли?

Алим затушил о подошву окурок и, поднявшись с нагретого дневным солнцем крыльца, поправил ремень. Разговор начал раздражать, и мужчина постарался как можно скорее закруглить тяжёлую тему. Двенадцать лет прошло. Наверное, Милочка вышла удачно замуж, его сын или дочка считает отцом другого человека и вмешиваться в чужую жизнь Алим считал бестактным.

Соня собирала вещи, не обращая внимания на следующего за ней по пятам Игоря. Вальяжно улыбаясь, мужчина полчаса что-то пытался что-то объяснить, но Соня вот уже третий день ничего не слышала, не видела и не реагировала на раздражители. В голове холодным комом разрасталась только одна, не дающая расслабиться мысль: "что с Максимом". Телефон парня третий день был вне доступа, на лекции он не являлся и только сегодня с Соней связалась однокурсница Максима, Ира Марпл и рассказала, что парня похитили. Через пятнадцать минут женщины договорились встретиться в кафе около университета и Соня, не замечая ничего вокруг, отчаянно искала, в очередной раз куда-то запропастившиеся, очки.

-- Если ты летишь на свидание к своему юному Ромео, то даже не мечтай, -- зло бросил Игорь, становясь напротив двери. - Его, всё равно уже нет в живых.