Обстоятельство перевел вопрошающий взгляд на Кирилла, тот молча кивнул. Цвет лица Обстоятельство из салатового плавно перетек в болотный, он икнул, пошатываясь, поднялся, и заковылял вниз по лестнице.
Кирилл захлопнул за ним дверь.
- Во денек! - Марина принялась переодевать Сашку, - Сперва в банке денег не оказалось, потом письмо от Пашки, теперь еще при Эдичке баба какая-то появилась.
- Банк? Письмо? Какое письмо, где?
- У моей секретарши, у Светы, уже месяц лежит, - рассказ о событиях сегодняшнего утра занял немного времени.
- Могу я взглянуть хотя бы на новое письмо? - попросил Кирилл.
Марина задумалась.
- Я ведь не просто любопытствую, мне для дела нужно. Клянусь, буду предельно деликатен, - заверил ее Кирилл.
- Это как - в интимных местах зажмуришься? - проворчала Марина. Она вытащила из кармана шубы скомканный листок и брезгливо перебросила его Кириллу, - На. Я пока ужин сделаю. Ты оладьи с яблоками будешь?
Кирилл кивнул, Сашка тоже выказал заинтересованность и Марина удалилась на кухню. Кирилл долго не появлялся. Наконец, когда в миске уже возвышалась горка аппетитных оладушек, он подошел, постоял за спиной, смущенно переступил с ноги на ногу:
- Не думал, что у вас с Павлом были такие ...сложные отношения.
- Отношения! Гад твой Павел, вот и все наши отношения! - Марина яростно вытрясла со сковородки последнюю порцию оладий, - Если бы дело не касалось Аленки и Сашки... Если бы Павла убивали одного... Да я бы им еще и ножичек подала!
- Нет, - покачал головой Кирилл.
- Почему это? - оскорблено воззрилась на него Марина.
- Ты даже этого мужика, что Сашку уносил, как следует стукнуть не смогла, вполсилы била. При убийстве ассистировать тем более не сможешь.
- Вот такая я дура?
- Вот такой ты хороший человек.
- Как ты смеешь говорить обо мне гадости! - окончательно возмутилась Марина, - Будь я, как ты выразился, "хороший человек", давно бы уже на бирже труда состояла! Я нормальная стерва-журналистка: за сенсацию мать родную продам, за рекламу полгорода передушу. Слышал же, трахаться со мной можно только в расчете на дальнейшую благодарность.
- Красивая, молодая, успешная женщина - откуда у тебя столько комплексов? - руки Кирилла легли ей на талию, его дыхание пощекотало шею.
Она напряглась, замерла, механическим голосом ответила:
- У любой успешной женщины комплексов - вагон, слишком часто на пути к успеху приходится мордой в грязь тыкаться.
Его руки скользнули вдоль ее тела, легко, дразняще погладили грудь сквозь платье. Она рванулась, высвобождаясь:
- Давай обойдемся без сексуальной поддержки. Мои комплексы не так уж сильно мне мешают, можешь на жалость не растрачиваться.
- При чем тут жалость? - Кирилл шагнул за ней, снова притянул ее к себе, его пальцы легко коснулись бедер, сжались на ягодицах, - Я тебя хочу. С первого вечера, когда ты в дверях появилась с сумками своими здоровенными. Мне не положено, я сюда ради ребенка приехал, а вот чувствую - хочу, сил нет. И с каждой встречей все больше.
- А наезжал на меня постоянно от большого эротического напряга? - она все еще пыталась увернуться от его ищущих рук, ищущих губ.
Пояс платья скользнул на пол, вжикнула молния на боку, и его рука скользнула под одежду. Прохладные пальцы щекотно коснулись теплого тела, скользнули вдоль талии, вниз. Нахлынула первая волна возбуждения. Дразнящее ожидание и властная горячая тяжесть внизу живота. "Сейчас возбудит и бросит. Сволочь. Как и все." - Марина занервничала.
- Что ты делаешь, ведь Сашка...
Кирилл плутовски ухмыльнулся:
- Он уснул. Сидел у меня на руках и вдруг засопел. Надо пользоваться случаем, - он потянул платье ей через голову.
- Как уснул - не выкупанный? - растерянно пробормотала Марина.
- Предлагаешь разбудить и помыть? - шепнул на ушко Кирилл и как само собой разумеющееся поцеловал ее в шею. Шеей дело не ограничилось. Одежды становилось все меньше. Лифчик сдался без боя.
Клеенка холодно и неприятно коснулась лопаток. Узкий кухонный диванчик мало подходил для...
- Прекрати немедленно! - потребовала она, а он, не обращая внимания на ее протесты, уже стягивал с нее трусики. Невольно Марина приподняла бедра, позволяя соскользнуть тугой резинке.
- Мы не должны этого делать! Не сейчас!
- Почему это не сейчас? - он склонился к ее груди, слегка прихватил губами. Марина почувствовала как груди напрягаются.
- Ребенок проснется! - все еще протестовала она и даже уперлась кулачками, пытаясь оттолкнуть. Но пальцы невольно разжались, погладили жесткие курчавые завитки на его груди.
- Не проснется! - прошептал Кирилл, горячий шепот щекотал шею, заставив коротко охнуть и изогнуться.
- Оладьи остынут! - предъявила она последний аргумент, понимая, что если он сейчас оставит ее, променяет на горячие оладьи... Она его просто убьет! Он и впрямь отстранился. "Уходит! - безнадежно подумала Марина, - Доболталась, дура!"
- Холодные съедим! - заявил он. Опустился на колени и продолжал ласкать ее. Прикосновения становились все откровеннее, все настойчивей, заходили все дальше и глубже. Она вскрикивала - тихонько, боясь разбудить Сашку - и подавалась навстречу его руками. Она дразнила его и себя, растягивая прелюдию, балансируя на краю. "Хорошо. Боже, как хорошо..." - так хорошо, что почти невыносимо. Захотелось быть рядом с ним - полностью, целиком. Марина приподнялась, закинула руки Кириллу на шею и с силой потянула его к себе.
Он опустился сверху, накрыл ее собой, и старенький диванчик недовольно крякнул под ними. Его худое тело оказалось неожиданно тяжелым и горячим. Дыхание перехватывало то ли от этой тяжести, то ли от рук и губ, скользящих по ее шее и груди. Хотелось большего. И большее пришло - пришло легко и естественно.
Он словно всегда был частью ее самой. Диван поскрипывал в такт, узорчатые тени веток за окном чертили белый потолок кухни, а Марина крепко, до боли держалась за плечи Кирилла/
Теплая волна заполонила ее тело, и от этого их слияние стало еще крепче, еще надежнее, они были вместе - во всем!
- Хорошо, как хорошо...
- В-а-а-а! - гневно донеслось из комнаты. Проснувшийся Сашка считал, что вовсе и не хорошо. Что ж хорошего - ребенок один.
Кирилл замер, нависнув над ней. Его запрокинутое в блаженстве лицо дрогнуло и целая гамма чувств пробежала по нему, словно сменяемые маски. Легкое недоумение сменилось раздражением, которое тут же уступило место испугу и жалости. Он действительно стал удивительно похож на хлопотливую пенсионерку, для которой кроме любимого внучка и света нет в окошке. Только бабули никогда не бросаются к постели дорогого внука, выдернув себя из стонущей от наслаждения женщины.
Кирилл подхватил с пола небрежно сброшенную рубашку и наскоро обматывая ее вокруг бедер, рванул в комнату.
Марина неторопливо поднялась, огладила руками тело. Она давно, не чувствовала себя такой молодой и сильной, будто безумный оргазм вышвырнул вон всю накопившуюся боль, злобу и усталость. Каждая клеточка тихонько пела: "Мне хорошо, мне так хорошо!" А судя по белесой лужице на полу, Кириллу тоже было неплохо.
Она потянулась к платью и остановилась. Ей совсем не хотелось сейчас прятаться, хотелось еще хоть недолго побыть такой - обнаженной и свободной. Тихонько скользнула в комнату и встала в дверях.
Марина смотрела на Кирилла, нежно укачивающего на руках полусонного Сашку. Хотелось умиленно всплакнуть или расхохотаться:
- Впервые вижу как старый анекдот воплощается в жизнь, - сдавленным от смеха голосом прошептала она.
Кирилл недоуменно вскинул голову и она также шепотом пояснила:
- Про мужскую баню, в которую вошла красавица. Мужики прикрыли свою главную гордость шайками, а когда отвели руки - ТАЗИКИ НЕ УПАЛИ!
Кирилл опустил глаза вниз. Плохо замотанная на чреслах рубашка тоже не упала. Магическим способом она зависла, словно на вешалке. Но если разобраться, ничего магического, сплошной физиологический реализм.
