— Едем! — обходя, Хосок чуть ли не снёс его.

— Что-то произошло? Новости от Юнги? — вдогонку бросил Леон.

— Нет. Просто поехали, быстрее!

Он спешил к своему брату.

========== Глава 18. Узлы. ==========

Узел верёвки лопнул, и освобожденная рука тут же зажала густо кровоточащий порез. Поднявшись, Юнги шатнулся и, отдышавшись, начал движение по стенке, по пути захватил зажигалку. Что ж, худшего он миновал. Но впереди, несмотря на головокружение, ожидало испытание не меньшее. По подсчётам, без принятия срочных мер, минут через десять его вырубит, и наступит смерть. Что станется с теми полумёртвыми - не его заботы. Даже как святого отца. Он отпел их, едва увидел.

Добравшись до дома, где дверь так и осталась нараспашку, Юнги каким-то чудом нашёл аптечку и точно заранее подготовленные специально для него препараты. Ах да, Чонгуку ведь тоже досталось. Кажется, рикошетом, не прямым выстрелом. Прямым с сорок пятого калибра ему бы оттяпало половину плеча, и никуда бы они с Тэхёном не делись.

Стерев испарину, Юнги сжал челюсти и отодрал присохшую ткань рубахи, окатил руки спиртом и омыл кожу вокруг раны антисептиком. Нашлась доза лидокаина, но, боясь проебаться с уколом, Юнги принялся зашиваться без наркоза. Зажав в зубах резиновый валик, он латал себя, безжалостно прокалывая иглой, дурея от боли. Отмучившись, наложил повязку. Он делал это не единожды и не дважды, и руки помнили действия наизусть, с поразительной точностью повторяя алгоритм. Часики тикали. В максимально короткий срок ему необходимо было добраться до машины и срочно навестить близлежащий госпиталь. Закинувшись антибиотиками и прихватив нашатыря, он вышел наружу, нашёл в траве свой кольт и сквозь лесную чащу пробрался к джипу, укрытому пальмовыми лапами.

Он вырулил на трассу и ехал, постоянно мозгуя в голове тот момент, когда увидит Хосока. Иначе бы не вытянул. Потом вспоминал тепло домашнего очага и солдатский долг: не бросать своих в беде. И отцовский завет, что мужчина идёт до конца, отвоёвывая столько, сколько сможет.

Минут через пятнадцать его незаметно подкосило к пассажирскому креслу, и машина едва не сорвалась в кювет. Какая-то ошалевшая птица пролетела над самым ухом, и Юнги принял сидячее положение, возвращаясь на полосу и хватая нашатырь. Сельская ухабистая дорога чуть не убила его, но дури и жажды жить хватило, чтобы подкатить к тому же мотелю, где он останавливался прежде. Юнги ввалился внутрь и растянулся на пороге, слыша, как мальчишка, пытавшийся его обворовать, зовёт на помощь.

«Спасибо, Господи», — подумал Юнги с благоговением и провалился в небытие.

Он очнулся ровно через сорок восемь часов, в маленькой палате, занятой ещё пятью посапывающими пациентами. Здоровый, но с лёгким недомоганием. В целом чувствовал себя неплохо, выпил воды из бутылки, что стояла рядом, задвинул отодвинутую по какой-то причине штору: предположил, что на него, чужестранца, любовались во все глаза, пока он спал. Отнесся он к тому спокойно. Рассмотрел суставы пальцев, пошевелился и ощутил боль.

Значит, живее некуда.

За окном светало, и занимавшаяся заря горела ярко-оранжевой палитрой. Таких цветов Юнги давненько не видел. Разве что на эффектных юбках Эсперансы.

Оставшись наедине со своими мыслями, Юнги вспомнил о джипе, оружии и крайней нужде вернуться к нему, двигать дальше вообще. Упущено предостаточно. Ночное происшествие рассеивалось в тумане, но детали Юнги помнил чётко. И обезумевшие глаза Чонгука, и их смертельный пороховой танец. Жаль, не застал Тэхёна. Но раз тот мог заниматься сексом и получать удовольствие, то вряд ли изрядно страдал физически. А если да, то Юнги бы не удивился. Как-то раз Тэхён пришёл к нему на следующий день после ранения в грудь и попросил искупления. На их языке это значило не что иное, как момент, когда святой отец толкается в него и избавляет от призраков и симптомов распада. Юнги не то чтобы фанател по жестокости, но почему-то всегда шёл ему навстречу, разгоняясь до тех оборотов, какие требовались. Не из страха или жалости, но из сочувствия.

Падре не сомневался, что Чонгук тоже искалечен и не исключено, что болен. И если крышу Тэхёна схватили на полпути отъезда, то Чонгука, к слову, никто не лечил, и всё сказалось на его состоянии фатально. Стидда подточила его стержень, заложив манию, паранойю, депрессивное расстройство… Чего там могло не быть? Тэхёну наверняка кажется, что они счастливы вместе, но он там не думает, а только и делает, что предаётся кайфу, умножая ноль на ноль. Дорвался. Юнги с грустью отметил про себя, что союз этот настолько же многообещающий, насколько и плачевный. Они усугубляли психозы друг друга вместо того, чтобы исцелять их.

Впрочем, неисповедимы пути Господни, не Юнги судить.

Ему следовало сообразить, как поступить теперь, когда бок его раскроен, и потребуется как минимум неделя, прежде чем он сможет без опасности для здоровья выдвинуться на путь преследования канувшей в лету парочки. Никаких идей относительно того, куда Чонгук мог перевезти Тэхёна, у Юнги не залежалось. Это могла быть как соседняя Колумбия, так и Бразилия с Гайаной. Но путешествия по Южной Америке для падре, скорее всего, закончены. Он чувствовал, что должен вернуться назад, его крайне волновало то, каким тоном Чонгук просил передать привет Чимину. Случилось ли с тем что-то непоправимое, о чём знал пока лишь Чонгук или же у Юнги обострённое восприятие, но лучше бы второе.

Убедившись, что в палате не завалялось личных вещей, он позвал медсестру и попросил позвонить. Она равнодушно кивнула и отвела его к телефонным кабинкам. Первый звонок - в отель, товарищу, который остался покрывать его деяния в хосписе. У него Юнги попросил заказать билет и встретить, желательно, прихватив оставленную в номере сутану, которую Юнги из спешки взять позабыл. Второй звонок наиболее важный. И Юнги так прижал трубку к уху, что когда там ответили: «Алло», ему захотелось эту трубку расцеловать и немножко надкусить, чтобы почти съесть.

— Привет, — ласково выдохнул он.

— Боже мой, Юнги… Боже… — Хосок обнимал его словами и, всхлипнув, взял себя в руки. — Я так рад тебя слышать! С тобой всё в порядке?

— Да, у меня полный порядок… — Юнги замолчал, занявшись стиранием грязных разводов на пластиковой перегородке. Признание тянуло на провал миссии. — Тэхёна, правда, я не вернул. Ты не поверишь, но он сбежал с Чонгуком. Помнишь такого?

— Всё-таки это правда, — сухо отозвался Хосок.

— Откуда знаешь? — удивился Юнги.

— Чимин.

Одно имя - и сотни оттенков. Печали, тоски, отчаяния. Юнги насторожился. Нет, чутьё его не подводило: дома что-то стряслось, и он тут же справился об этом.

— Ты уверен, что хочешь знать? — Хосок сильно нервничал, и у Юнги сжалось сердце.

— Конечно же, хочу!

Новость о том, что Чимин и Хосок - родные братья повергла Юнги в шок, но гораздо меньший, нежели тот факт, что малого всё ещё не нашли. Стидда, ясное дело, выманивала Чонгука, но тот явно заляжет на дно и оставит их с носом. Он уже что-то проворачивал, и благо, если это косвенно поможет. Но гарантий нет.

—…Мы не знаем, где он, куда эти твари затащили его и что с ним происходит, — сокрушался Хосок, сдерживая порыв разругаться. — Пожалуйста, милый, возвращайся. Я тут с ума сойду…

До этого разговора Юнги подумывал остаться в Венесуэле ещё ненадолго, чтобы выяснить, куда испарился Тэхён, но после услышанных вестей он уже почти не колебался в выборе кандидатуры для вызволения из плена. Очевидно, Тэхён не желал быть спасённым, иначе бы он выбрался и подал сигнал, не позволил бы утащить себя, потому что не простачок. Юнги слишком хорошо успел узнать его, как человека и рассудить, что ничьи интересы не встанут прежде его собственных. Да, он взрослый мужчина и вправе выбирать то, что пожелает. Омрачало другое. Тэхён мог не знать о Чимине, а этот нюанс - то единственное, что способно вернуть его к реальности. Юнги же, как первый и последний посыльный в заокеанской стороне, застрял в невыгодном положении. При должных стараниях он сумел бы выяснить что угодно, но чем дольше он будет здесь, тем круче просядет ситуация в Катании. И нельзя позволить, чтобы Хосок выкручивался в одиночку, он тоже подставлялся под перекрёстный огонь.