Внезапно кто-то из девочек учёных, которые после экипировки пытались втыкать в планшеты-телефоны, оглушительно завизжал. Вопль тотчас поддержали остальные биологи. Под это аккомпанемент воздух потемнел, сверкая разрядами синих молний. Потом с тихим хлопком, так диссонирующим ору испуганных людей, стена вернулась на место.

— Забавно. Почти такой же, но с нюансами, — пробормотал Хробанов и когда я повернулся за разъяснениями, указал на каменную картину, украшающую стену, — Барельеф. Там у пылающего человека было обычное лицо. Разве что искажённое от страданий.

Хм. Ну да. Тут у мускулистого гиганта, перебравшего с синтеполом, на жилистой шее дико хохотал голый человеческий череп. И пламя, пожирающее атлета и сама его фигура казались почти тредэшной фотографией. Ничего удивительного: Бездну украшали очень талантливые мастера. И определённо — не люди.

Пока я ожидал прибытия экскурсовода, чтобы тот поведал краткую историю создания барельефа, к нам приблизился мужчина, лет эдак двадцати семи. Смуглое лицо искажала гримаса возмущения, разбавленная лёгким испугом. Стоило ему начать говорить, как тонкие усики принялись подпрыгивать, словно бабочка, приклеенная под носом. В кильватере пришельца тащились две симпатичных мамзели. К счастью, обе уже прекратили вопить.

— Сергей Николаевич, — с нажимом начал хрен с бугра. — Думаю настало самое время кое-что прояснить. Происходящее выбивает членов нашего коллектива из их обычного…

— А прошлый-то раз было много проще, — я не удержался и хихикнул. Лаврентьева я немного знал. С ним советовалась Диана, когда выкачивала огненную фигню из моих вен, — Сказали: начнешь вякать — пристрелим. Отличная была идея…

— Согласен, — Самойлов потянул учёного за плечо и тот тихо охнул. — Ёп-тить, Лаврентьев, мы же обо всём договорились: все грёбаные вопросы будешь задавать на привале.

— А сейчас, — начала одна, из учёной кавалькады.

— А сейчас — всем заткнуться и вперёд, — Самойлов оскалился. — А не то — пасть порву.

Обычная цитата из фильма, но в его изложении, да ещё и в совокупности с милой гримасой, проняла даже меня. Учёных же точно ветром сдуло. Виктор Семёнович поднял руку и когда все притихли очень тихо и почти без мата сказал:

— Нужно пройти несколько километров. За блядских полчаса. Не успеем — сдохнем. Кому что-то не нравится — остаётся и сдыхает здесь, но нервы мне не делает. Всем всё ясно? Нет? Пох. Вперёд.

Чёрт, теперь у меня точно украли все реплики.

Кто-то пытался возражать, Лаврентьев вновь завёл пластинку про «Не понимаю», однако время прений ушло. Всё это остальным путешественникам объяснили парни в чёрных комбинезонах, которые принялись, почти равнодушно, пинать тормозящих под зад. Картина очень напоминала зрелище отары овец, подгоняемой волкодавами, и я не удержался от смешка.

Потом игнорируя вопрос Хробанова о причинах своего веселья, догнал Ольгу, как и все нагруженную рюкзаком и забрал поклажу. Парни, приставленные к жене, покосились на меня в четыре недобрых глаза, но возражать не стали. Видимо пока что я никак их императивы не нарушал.

— Где мы? — с ноткой истерики в голосе выдохнула супруга, пытаясь успеть за бегущими людьми. — Что за чертовщина случилась со стеной? Что вообще происходит?

— Помнишь, рекомендовал тебе поспрошать у этого засранца Феди? — я пытался удержаться, но толика яда всё же вырвалась наружу. — Если, конечно, узнаешь, где этот гад спрятался.

— Прекрати. Был бы мужиком, послал бы всех нахрен, — жена показала зубы, спрятанные, до поры. — Так что и сам виноват.

— Естественно, все вы, мучители, так говорите, — меня разобрал смех и запыхавшаяся девчонка, почти незаметная под исполинским рюкзаком, бросила на меня страдальческий взгляд. — Эй, ты, давай сюда свой сундук. Давай, давай.

— Там — точное оборудование, — принялось пищать молодое создание, но я всё же забрал вещь, не особо заботясь о содержимом. Один чёрт, оно скорее всего не потребуется.

— Всем помогать станешь? — съязвила жена. — Или только симпатичным молодухам?

— Хочешь, твой обратно отдам? — она тут же надулась. — Так вот, я это дерьмо уже хлебанул и теперь жру второй раз. Ты — тоже вляпалась, а Федька где-то спокойно сидит и дует самогон.

— Сука! — совершенно искренне выдохнула жена и замолчала.

— Вы не подскажете, — освобождённая от бремени брюнетка, успела немного отдышаться, — где это мы находимся? Трудно поверить, что в городской черте могут находиться неизученные пещеры подобной протяжённости. Да ещё и явный базальт, в нашем-то суглинке!

Она ткнула пальцем в стену, сочащуюся зелёной слизью и парень, пыхтящий с другой стороны тут же прибавил скорость, очевидно желая выслушать ответ. Да и пусть, мне не жалко. Очень скоро вся эта братия столкнётся с первыми монстрами и окончательно офигеет.

— Собственно, мы уже давным-давно не в городской черте, — нет, всё же хорошо быть таким сильным: можно свободно разглагольствовать, перетаскивая прорву тяжёлых предметов. — Да и вся эта фигня — совсем не базальт.

А теперь — торжественный момент: перерезаем ленточку и та-дам!

— Мы находимся в Бездне, как уже успел заметить уважаемый Сергей Николаевич, — Хробанов, прихрамывающий чуть впереди, услышал своё имя и обернувшись, вопросительно приподнял бровь. — Всё в норме. Так вот, Бездна, это — преддверие преисподней.

Глаза у девицы поползли на лоб. Ольга, в принципе, осталась невозмутимой, ибо уже усела услышать это объяснение, а вот парень скорчил козью морду и отстал. Ну и дурак, а ведь мог получить ценную информацию.

— Преисподняя, это как? — девушка не сдавалась. — Простите, не представилась. Меня зовут Валентина Ложкина — ассистентка кафедры управляемых мутаций.

Под подозрительным взглядом Ольги я пожал протянутую ладонь, оценив её упругую твёрдость. Похоже аспирантка занимается каким-то контактным видом спорта. Впрочем, это заметно и по мускулистым ногам, обтянутым синей тканью джинсов. Перехватив мой оценивающий взгляд Ольга совсем помрачнела и принялась за дело.

— Давай, переходи к делу, эксперт, — она решила поскорее расставить точки над и. — Я — его супруга, Ольга.

В глазах девушки тут же вспыхнул насмешливый огонёк. Кажется, моя благоверная допустила тактическую ошибку. В любом случае, мне сейчас совсем мне до идиотского флирта. Близилось время, когда потолок примется рыдать кислотой и прилетят многокрылые зубастики.

— Преисподняя, это — ад, пекло, место, где черти жарят грешников на тефлоновых сковородках и тыкают вилами, чтобы не пригорало, — теперь обе уставились на меня, как на дурака. — Вот только не знаю, к счастью или — нет, но мы туда не попадём. Пока, по крайней мере. Бездна же, это много, много жутких пещер, наполненных всякой мерзостью: чудовищами, ловушками, провалами и другим неприятным контентом. Кстати…

Швырнув на пол оба рюкзака, в том числе и тот, что с точным оборудованием, я свалил спутниц на импровизированную подстилку, упал сам и лишь после этого истошно завопил:

— Ложись!

Саму вибрацию я ощутил чуть раньше, а когда её сопроводил знакомый вой, исчезли последние сомнения. Горизонтальное положение я принял не столько из-за тварюк, как по причине того, с чем их прилёт связан. С реакцией человеков. Короче, я не знаю, как мой модифицированный организм реагирует на попадание разрывного заряда с магниевой сердцевиной, но проверять не хотелось до усрачки.

Предчувствия его не обманули.

Кстати, с безопасного места оказалось очень интересно следить за реакцией спутников. Пока мои спутницы барахтались и недовольно взвизгивали, Самойлов и большая часть его подчинённых, ни мгновения не рассуждая, растянулись на ребристом тёплом полу. При этом они тотчас привели оружие в боевую готовность. Замешкавшиеся, уставились на своего лежащего начальника и тут же последовали его примеру. Лифшиц стал на колени и ткнувшись головой в землю закрыл её руками. Хробанов, Паша и Диана прижались к стене, причём обезьянка сжимала в ручках агрегат, напоминающий мутировавший Узи.